Время жить. Пенталогия (СИ) - Виктор Тарнавский

Окно в комнате было тщательно закрыто и завешено темной плотной материей, поэтому в ней стоял полумрак. Только на одном из дальних столов неярко светила керосиновая лампа, перед которой, положив голову на руки, дремал светловолосый человек с такой короткой стрижкой, что казался лысым. Это был дежурный редактор Крон Даманис.

— Привет, Крон, — весело сказал Линд, входя в комнату. — Чего во тьме сидишь?

— А так теплее, — Даманис, ничуть не удивившись нежданному гостю, приподнял голову. — А ты чего здесь? Что-то вчера забыл?

— Ничего не забыл, — покачал головой Линд. — Просто пришел навестить. Какие новости?

— Да никаких, вроде бы, — Даманис задумчиво потер лоб. — Хотя нет, есть новость. По радио прислали предновогоднее обращение президента, вон лежит. Если хочешь, почитай.

— Да уже потом почитаю, в номере, — Линд отодвинул стул и сел напротив Даманиса. — Ты вот что скажи: ты не слышал, где сейчас можно достать весеннюю красавицу?

— Весеннюю красавицу? — удивленно переспросил Даманис. — В такую погоду?! Раньше ее в холодные зимы в теплицах выращивали, только где они теперь, эти теплицы? Хотя подожди… Где-то я недавно видел веточку. Даже точно скажу, в общежитии авиаотряда! Знаешь, где это? На улице Горящих Свечей.

— Конечно, знаю! — кивнул Линд. — У меня самого там живет пара приятелей. Спасибо, Крон, я знал, что ты мне поможешь. Тогда счастливо, с наступающим тебя!.. И кстати, открой, наверное, окно, а то тут у тебя дышать нечем.

— А ну его, — махнул рукой Даманис. — Все равно через час спущусь к себе домой, на второй этаж. Там сейчас жена порядок наводит. Пока, Ринчар, с праздником! До встречи в Новом году!

Выйдя из редакции, Линд почувствовал, что вокруг стало чуточку теплее. Холодный ветер немного утих, в воздухе закружились редкие крупные снежинки, причем, это был нормальный белый снег, без надоевшего сероватого оттенка. Это обрадовало Линда, так как до улицы Горящих Свечей было не близко, и к тому же, чтобы не идти через полностью разрушенный район бывшего предместья Гончары, надо было сделать приличный крюк через Прохладную Набережную.

Набережная, как всегда, была полна народу. Одни спускались к реке за водой и осторожно ступали по неровной тропинке, балансируя с наполненными ведрами. Другие шли к наведенной через реку переправе, чтобы навестить родственников и знакомых, живущих на левом берегу. Третьи, и их было большинство, еще с ночи отправились порыбачить и теперь возвращались домой с уловом. Впрочем, на льду еще можно было заметить десятки неподвижных фигур, застывших над лунками — то ли более терпеливых, то ли просто неудачников. Линду, не большому любителю тратить время на сидение с удочкой, всегда казалось, что в Вегере просто не найдется столько рыбы, чтобы одарить всех желающих предпраздничными трофеями.

На улице Маленьких Барабанщиков, поднимавшейся круто вверх к Святой Горке, где до войны стоял древний собор святых Хорма и Лутуса, уцелело всего несколько домов, но зато на перекрестке гордо высился старинный указатель. Проходя мимо него, Линд, по привычке не смог сдержать улыбки. Название улицы было дано на зеллийском языке, в котором слово «барабанщик» сильно напоминало чинетское «огородник», и туристы, не знавшие зеллийского, всегда недоумевали, что это за «Маленькие Огородники», в честь которых была названа улица.

Свернув на середине подъема в сторону, Линд пересек небольшую площадь Восковых Масок и очутился на узкой улочке Горящих Свечей. Среди старинных трехэтажных домов, сейчас чуть ли не поголовно лишившихся крыш, издалека было заметно высокое здание дореволюционной постройки, которое сейчас использовалось в качестве общежития для отряда связных, в том числе, и для авиаторов, на своих планерах и самолетах осуществлявших контакты с отдаленными селами и городами. В знак приближавшегося праздника уцелевшие стекла первого этажа были обклеены цветной бумагой, а над входом был прикреплен большой венок из темно-зеленого лапника, обвитого яркими лентами. Посреди венка висел надраенный до блеска колокольчик, от которого вниз тянулась длинная веревка. По традиции считалось, что колокольный звон перед Новым годом отпугивает нечистую силу, заставляя ее держаться подальше от веселящихся людей.

Несколько раз дернув за веревочку и удовлетворенно услышав радостное треньканье, Линд вошел внутрь, поздоровался со знакомым вахтером и по многократно опробованному маршруту поднялся на четвертый этаж, где жили летчики. Здесь его сегодня тоже не ждали, но в гости к этим людям Линду можно было смело приходить и без приглашения.

Первое, что увидел Линд, зайдя в крохотную и поэтому всегда теплую комнату, где жили его друзья Либсли Ворро и Кисо Неллью, была веточка весенней красавицы в стеклянной банке, стоявшей с краю стола. За столом сидел Неллью и упорно сражался с каким-то текстом с помощью потрепанного чинетско-вилкандского словаря. Либсли Ворро лежал на узком диванчике сбоку от приятно гудевшей печки и, кажется, дремал.

— Привет, — поздоровался Линд по-вилкандски. — С наступающим.

— И тебя тоже, — отозвался Ворро, приоткрыв глаза, но не изменив позы. — Что-то тебя давно не было.

— Дела, дела, — Линд, расстегнув пальто, присел на свободный стул. — К вам еще попробуй выберись. И где вы только красавицу достали?

— В Фаэнде, — с готовностью ответил Неллью, оторвавшийся, наконец, от бумаги. — Ребята с третьего отряда там дня три назад были. Привезли лекарства, немного сахара, так им на радостях целую охапку дали. На всех хватило.

— А не знаешь, в Криденге где-то можно найти красавицу? — спросил Линд.

— Не знаю, не видел. — Неллью посмотрел на Ворро и виновато развел руками. — Тебе нужно? Хочешь, свою отдадим?

— Нет, спасибо, — Линд поднялся на ноги. — Вы извините, ребята, но я сегодня тороплюсь, еще до вечера кучу дел сделать надо.

— Ринчар, — нерешительно остановил его Неллью. — А у тебя не будет немножко времени помочь мне с переводом? А то Ли сам прочитал, а мне рассказывать не хочет.

— Сам читай, — ворчливо отозвался с дивана Ворро. — Кому здесь из нас практика нужна — тебе или мне?

— А что ты читаешь? — заинтересовался Линд.

— Послание вашего президента. Сегодня по радио передали. А я, понимаешь…

Линд понимающе кивнул. За зиму Неллью, и в самом деле, добился немалых успехов в разговорном чинетском и даже зеллийском, особенно в отношении различных авиационных терминов, но мало-мальски сложные тексты были ему еще не по силам.

— Сейчас посмотрим, — Линд взял в руки лист бумаги с несколькими абзацами, отпечатанными на машинке. — Дорогие соотечественники! Наконец уходит в прошлое 5373 год, год трудный и тяжелый, принесший много бед и несчастий всему нашему миру…

— Это я уже прочитал, — смущенно заметил Неллью. — А что там дальше?

— Но даже после самой долгой и жестокой зимы приходит весна, — продолжил переводить на вилкандский Линд. — За последние месяцы мы многое потеряли, но многое нам удалось сохранить. Нам пора перестать прятаться в развалинах, испуганно смотря в небо. В этом году перед всеми нами стоит задача по возрождению нашей страны, и нам в этом не смогут помешать никакие пришельцы… Интересно, — прервал сам себя Линд. — Тут дальше пишется о том, что теперь пришельцев на Филлине осталось слишком мало. Они будут и дальше мешать, обстреливать города, но их не надо больше бояться. Если поднимется вся страна, пришельцам с нами не совладать.

— И ты в это веришь? — лениво спросил Ворро.

— А почему бы и нет? Ты ведь сам постоянно бываешь в других городах и видишь — люди постепенно восстанавливают свою жизнь. Пришельцы ведь не разбили нас, а только разорвали связи между частями страны, словно закупорили артерии и вены в человеческом теле. Как только закончится зима, кровь снова заструится по жилам. Может быть, нужно только немного маскироваться, чтобы нас не засекли с воздуха. В конце концов, переправу на левый берег ведь ни разу за зиму не бомбили, хотя и пришельцам должно быть ясно, насколько она нам нужна!

— Ну и что? — пожал плечами Ворро. — Все равно, это не жизнь, одно прозябание. Вон, мы на каких-то этажерках летаем. Сколько бы пришельцев не было, разве они нам дадут пересесть на нормальные самолеты? Да никогда! «Буревестник» полностью починили, на полозья поставили, а летать на нем некуда! Может там, на севере, где сейчас ваш президент, что-то по-другому, а здесь как мы зарывались в землю, так и будем зарываться. Разве что Кир Гордис что-нибудь придумает. Ринчар, ты о нем что-нибудь слышал?

— Ничего, — покачал головой Линд. — Только тогда, помнишь, сообщили, что нормально добрался до места, а потом тишина. Наверное, чем-то занимается.

— Не жалеешь, что не поехал с ним тогда? — вдруг бросил острый взгляд Неллью.