Ворон Хольмгарда - Елизавета Алексеевна Дворецкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А что если старая выдра испортила его навсегда? – прошептала Арнэйд. – Тогда ты будешь снимать с него эту порчу – ты ведь с нею в родстве. Ты пойдешь хоть к самому Юмо на небо, но придумаешь, как его избавить… А я… если так, я притащу к ней на могилу вонючего дохлого пса и там закопаю… Жаль, я не догадалась, пока старая гнида была жива. А не то я бы сама ее задушила, не дожидаясь, пока ее собственная злоба сведет в могилу.
Никогда в жизни она не переживала такого потрясения, как сейчас, когда ей пришло в голову, что нежелание Арнора жениться может быть связано с той давней порчей… которая, может быть, еще не изжита. «Люди дивятся, что Арнор не оставил ее себе – она ведь самая красивая…» Неужели люди подозревают то самое, что пришло ей в голову только сейчас?
Потом ее обняли сзади и оттащили от испуганной Ошалче.
– Ус-спокойся, с-сызар[35], – сказал ей в ухо Арнор, прижимая ее спиной к своей груди. – С-со мной все хорошо. Я проверял. Но с-спасибо…
Арнэйд перевела дух, но еще дрожала, пока Арнор вел ее назад и усаживал. Она верила его словам, но не могла так сразу прогнать ужас. И при этом дивилась: почему она не думала об этом раньше? К той весне Арнор повеселел, причин беспокоиться не было, а когда он вернулся из похода, прошло много времени и перемены в нем никого не удивляли. Юмалан-Ава, пусть это будет правда, что порча сошла без следа!
– А давайте я поеду. – Виги окинул родичей бойким взглядом. – Я не боюсь. Старухи давно нет… И я, кстати, – он хохотнул, – могу прикинуться, будто присматриваюсь к младшим дочерям Тойсара. Они уже не такие малявки, как были тогда. Старикан ведь больше не женился, да? Значит, вредить мне там некому.
– А сами эти девчонки? – проворчала Пайгалче. – Они у своей матери тоже могли научиться дурному.
– Не так уж они глупы, чтобы портить своих женихов! – засмеялся Виги. – А сыновья Альмунда женаты все трое, больше они не станут красть у нас невест!
– Ну, поезжай, если хочешь, – задумчиво позволил Даг. – Если все пойдет гладко, оставайся там, пока не приедет твой елташ[36], Вальдрад. Сразу ему и расскажешь, если узнаешь что стоящее.
* * *
Через день, ранним утром, из Силверволла вышел небольшой отряд и пустился в путь по руслу Огды, на юг, туда, где через два перехода она вытекает из озера Неро – сердца Мерямаа. Трое были верхом: Виги, Хавард, которому Арнор подарил-таки лошадь за победу над Гудбрандом, и Самуил – ему Даг одолжил лошадь до Арки-Варежа, из уважения к его почтенным годам. Маштык правил еще одной лошадью, сидя в санях, где лежали припасы и кое-какие дорожные пожитки, тоже пожалованные Дагом. Остальные булгары шли за санями на лыжах, как ни мало они, особенно Ямбарс, были привычны к такому способу передвижения.
Арнэйд не вышла провожать путников – Даг вчера пожелал булгарам счастливого пути, и Ошалче поднесла им прощальный рог. С Виги все простились дома. «Я буду, буду следить за своими рубашками! – клялся Виги на прощание. – А знаешь, Арно, я придумал: давай я возьму с собой только одну и не буду ее менять – никто ее не стянет прямо меня-то!»
Едва отряд спустился с холма, как Арнэйд со служанками отправилась в гостевой дом. Нужно было там прибраться, проветрить, вынести старую золу, сменить солому на полу в ожидании следующих гостей. Приближалось то время, когда в Бьюрланд приходят сборщики дани из Хольмгарда, и теперь, когда булгары исчезли с глаз, ничто не мешало Арнэйд мечтать о том дне, когда в этот дом войдет Свенельд сын Альмунда. Может, он еще и не приедет, старалась она осадить сама себя, тупым ножом отскребая со стола застывшие лужицы пролитого воска. Мало ли, может, Олав поручит ему в эту зиму сбор с чуди и веси или еще какое-нибудь дело. Вот Вальдрад наверняка приедет – он ведь зять Тойсара, свой человек среди мерянской знати. Небось расскажет, что у Илетай успел родиться еще один ребенок, а старший их брат, Годред, женился на Ульвхильд, дочери Олава…
Но, сколько бы Арнэйд ни призывала себя к рассудку, из души не уходило убеждение: когда в эту дверь войдет Свенельд сын Альмунда, это будет самый счастливый ее день за всю зиму.
Часть вторая
Глава 1
Хольмгард, после «нового йоля»
– Ты же вернешься к концу зимы? Ты должен вернуться, ты не забудешь?
Запрокинув голову, Вито снизу смотрела ему в лицо, а в ее светлых серых глазах была тревога и настойчивое требование.
– Да как же я забуду! – Свен успокаивающе накрыл ладонью сразу обе ее руки, положенные ему на грудь, на простой дорожный кожух из черной овчины. – Само собой, я вернусь. Варежки надень.
Он снял ее руки с груди, и Вито сунула их в рукава. На ней была длинная и широкая шуба на куницах, крытая красным сарацинским шелком – Свенова добыча, привезенная год назад с Хазарского моря. Но и под шубой угадывался выпирающий живот – Вито носила дитя уже полгода. К пятнадцати годам она выросла в довольно высокую женщину, но оставалась худощавой, ее тонкие запястья с немного выступающими косточками казались особенно хрупкими. При этой худобе беременность уже месяц-другой как сделалась заметна; даже пока живот не выступал, по движениям Вито становилось ясно, что под цветным платьем эта юная госпожа носит всем известное бремя.
У нее отекали ноги, но зато лицо сияло все сильнее. Светло-серые глаза были словно звезды. Год с четвертью назад, вернувшись от сарацин и впервые увидев Витиславу уже выросшей, Свен отметил, какой красивой она стала. Радовался в душе, как ему повезло с женой – а ведь когда он увез ее с тех игрищ на берегу Травы, разглядывать было некогда, да и была она тогда совсем девчонкой. Но с последней весны, после их с Годо похода на западные рубежи хазарских владений, вид жены, стоило Свену в нее вглядеться, вызывал волнение и ущемление сердца. Свен не привык испытывать жалость и почти не умел распознать этого чувства, совершенно лишнего в его жизни. Но никак не мог отделаться от воспоминаний о другой, столько же юной, знатной и красивой женщине, которую своими руками положил возле тела Годо на погребальный костер. Ее имени он не помнил – вроде слышал пару раз, но тут же и вылетело из головы. Не до того ему было в те дни, в разгромленном городце на Упе, заваленном трупами тамошней дружины. Свен знал, что сделал все правильно, но надеялся, что возвращение домой к Вито избавит его от этих воспоминаний. Так оно и вышло – поначалу. Но когда через пару месяцев Вито понесла долгожданный плод, чем сильнее бремя на ней сказывалось, чем чаще Свен вспоминал посмертную невесту погибшего брата и тем сильнее у него щемило сердце при виде светящегося лица Вито. Его жена жила в безопасном Хольмгарде, защищенная всей дружиной самого Олава конунга, могущественного владыки Гардов. Но Свену делалось тошно от невольной мысли, что повернись военное счастье к нему спиной, как к тому «хазарскому русу», молодому воеводе из городка на Упе… Почему-то угроза для Вито волновала его куда сильнее, чем мысль о собственной возможной гибели. Ему-то что, он мужчина, а идущий на войну, как говорят, уже мертв…
Пару месяцев назад, в пору предзимья, Вито однажды разбудила его, едва рассвело. Услышав ее настойчивый голос, в котором, как ему казалось спросонья, звучала тревога, Свен с трудом разлепил глаза и приподнял голову. Подумал, может, ей худо. Но Вито стояла перед лежанкой, полностью одетая и даже в шубе, от нее веяло свежестью ветра и духом холодной земли, – значит, уже выходила наружу.
– Свен, пойдем! – просила она, теребя его за плечо. – Тебе надо это увидеть!
– Что там? – Свен хмурился, с трудом скрывая недовольство.
В эту сумрачную пору у Олава в гриднице по вечерам засиживались за пивом чуть не до полуночи, а Свен старался держаться на людях подольше. Дома – у себя, или у родителей, или даже у младшего брата Велерада – слишком било в глаза отсутствие Годо. Его нет нигде – ни здесь, ни там, ни ближе Валгаллы – эта неотвязная мысль изводила болью, и Свен очень устал от этой боли.
– Приехал, что ли, кто?
– Нет, не приехал, а я что увидела…
