Охота на сопках Маньчжурии - Владислав Юрьевич Морозов

масштабной работе в Порт-Артуре русской контрразведки в документах и публикациях из моего времени не содержалось совсем, в отличие от многочисленных воспоминаний об «окончательно обнаглевшей» японской агентуре.

Так что скорее это всё-таки был жандарм…

Это что же, выходит, теперь лейтенант флота Зиновьев «под колпаком у Мюллера»? Спрашивается, с каких таких щей?

Хотя, чтобы проанализировать сей факт, никакая проникновенная дедукция не требовалась. Причин появления соглядатая могло быть две. Первая (ну разумеется!) – недавняя ночная перестрелка. Учитывая весь невзначай наделанный нами шум и доклад Брдыч-Муранского, содержание которого не было мне известно, про это уже должны были знать много кто. Несколько удивляло другое: неужели генералу Стесселю, подняв последнего с постели ни свет ни заря, притаранили доклад о странных обстоятельствах появления и разгрома за русскими оборонительными линиями явной японской разведгруппы, а он, выслушав это, тут же приказал организовать за участниками данной «баталии» наружное наблюдение? Что-то слабо мне в это верилось, особенно помня о медлительности тогдашней военной бюрократии.

Второй момент: непонятная и скоропостижная смерть стесселевского адъютанта ротмистра и барона Пыхте-Скебиносса. Но здесь тем более возникали сплошные непонятки.

Ведь про смерть барона стало известно буквально только что. Допустим, что тот же подпоручик Майский мог охотно проболтаться, что последними, кто видел ротмистра живым, были он и лейтенант Зиновьев. Но в этом случае Зиновьева должны были просто вызвать на допрос, а отнюдь не приставлять к нему тайного наблюдателя.

И самое непонятное: меня здесь как будто не было совсем. Хотя, по идее, непонятно как появившийся в Порт-Артуре иностранец должен вызывать подозрения первым делом. Тем более многие видели меня вчерась на именинах. А значит, это непосредственно по мою душу должен был явиться какой-нибудь толстопузый полицмейстер (ну или желчный следователь в пенсне) в сопровождении городовых и околоточных – здесь невольно рисовались картинки в духе чеховской «Шведской спички». Но пока что никакие жандармы или контрразведчики моей персоной категорически не интересовались, и это было даже как-то обидно…

В общем, в итоге я имел то, что имел. Моего раздолбаисто-радушного квартирохозяина почему-то пасли, а меня нет. И как всё это понимать – хрен его знает…

Никаких других соглядатаев автоматика меж тем не показывала. Улица Трактовая была пыльна и пустынна, людей на ней не было.

Я подождал, пока лейтенант и следующий за ним неизвестно чей агент скроются из виду, и вышел из дома. Аккуратно и бесшумно прикрыл за собой дверь, спустился с крыльца и потопал на «подвиги».

Зиновьев ушёл куда-то в сторону моря, туда, где над водой Западного бассейна тянулись вверх сопки с горами (я так и не понял, какая здесь между ними была принципиальная разница) и долетали до города гудки и ещё какие-то приглушённые металлические звуки, – на любом флоте обычно встают рано.

Ну а я направился в квартал, где автоматика крайний раз видела метку «клиента». То есть мой путь лежал в направлении Нового китайского города.

Здесь всё было как везде: дома, заборы, палисадники и шумовой фон в виде далёкой канонады. Судя по данным суперИКНСа, многие дворы стояли пустые, что было логично, поскольку изрядная часть китайского населения предпочла сдристнуть из Порт-Артура в тот самый момент, когда чётко наметилась «тема» насчёт сухопутной блокады и длительной осады.

Прохожих на улицах, по которым я проходил, почти не было. То ли из-за раннего часа, то из-за общего малолюдства.

Потом, когда я пересёк ещё несколько улиц и улочек, автоматика неожиданно обнаружила, что за мной целенаправленно идёт какой-то человек. Судя по «массо-габаритным характеристикам» – явный азиат, к тому же вооружённый холодным оружием в виде ножа.

Остановившись на пару минут, я засёк его и визуально. Увидев, что я стою и нагло смотрю в его сторону, преследователь явно стушевался и предпочёл нырнуть в проход между ближними домами. Но, если верить всевидящей автоматике, никуда он оттуда не ушёл, а просто стал ждать моих дальнейших действий. Насколько я успел его рассмотреть, у него была обычная азиатская рожа, странная причёска (залысина на лбу и тонкая косичка на затылке) и типичная одежда – серо-синяя просторная хламида со стоячим воротником и штаны. Также я отметил, что передвигался неизвестный босиком и оружие своё на виду не держал.

Для начала я ускорился и пару раз энергично свернул в переулки. Автоматика показывала, что косоглазый неизвестно кто при этом не отставал, прилежно повторяя мои манёвры.

Сначала я даже подумал о том, что это вполне мог быть напарник того усатого типа в картузе, но это выглядело как-то совсем нелогично. Будь он его напарником – должен был идти за мной от самой квартиры, а он появился только тогда, когда я немного углубился в этот, мать его за ногу, Новый китайский город, в котором, при ближайшем рассмотрении, реально не было решительно ничего нового, а тем более откровенно китайского.

Потом у меня возникла мысль, что меня и Зиновьева начали «водить» никакие не «родные» жандармы с контрразведкой, а вовсе даже наоборот – японские агенты. Вдруг разведотдел (или как он там у них тогда назывался?) при штабе осаждающего Порт-Артур генерала Ноги Морисуке действительно чувствует себя в этой крепости словно в родном Токио или Киото?

Этот щекотливый момент надо было непременно уточнить, а значит, предстояло «поговорить по душам» с преследователем. Иначе говоря, попытаться «взять языка», неизбежно создавая на свою жопу дополнительные проблемы.

Обдумывая это, я как раз шёл по улочке меж двух окрашенных когда-то красным суриком деревянных заборов, глухих, не особо высоких (метра два с небольшим высотой), но достаточно прочных. Справа, за забором, автоматика показывала какие-то строения (глазами я видел только крыши), но людей или животных там не было. Подумав, что удачный момент, пожалуй, таки настал, я перемахнул через забор. Сделав это так, чтобы мой «хвост» увидел, куда я собрался.

За забором был пустынный двор, образованный несколькими явно очень давно запертыми на засовы и висячие замки тёмными, крытыми тёсом дощатыми сараями. Кое-где по углам зеленела трава, у стены крайнего сарая было составлено несколько тележных колёс и какие-то то ли жерди, то ли оглобли. Судя по всему, сюда не заходили очень давно.

Немного осмотревшись, я извлёк из внутреннего кармана лжебраунинг (можно было использовать и покоившийся в кобуре у меня на боку «Маузер», но я, дурак, не догадался его перезарядить, и в нём оставалось всего с пяток патронов, да и шуметь не хотелось) и присел, замерев у забора.

Ждать продолжения пришлось недолго.

Автоматика показала, что преследователь ожидаемо ускорился. Потом он оказался метрах в трёх по другую