Последняя сказительница - Донна Барба Игера

Я раздвигаю большой палец и указательный на расстояние десяти сантиметров.

– …в озере миллионы крошечных крылатых рыбок.

Он улыбается, одного из коренных зубов нет.

– Расскажите.

Я понимаю, что всё происходит наяву, но кажется, что я рассказываю ему cuento.

– Водяные бабочки плавают стайками и прячут чудесное фиолетовое сияние в доме из густых водорослей.

Он наклоняется уже без улыбки.

– От кого они прячутся?

У меня колотится сердце. Вопрос резонный.

– Я об этом не думала.

И мне стало интересно, какие ещё существа были в воде.

– Когда вернётесь на планету, узнаете, чего они боятся? – спрашивает он, а глаза, как у любопытного ребенка.

Я киваю. Но, по правде говоря, если я соберу достаточно образцов, даже узнаю, чего боятся водяные бабочки, то могу не вернуться и ему не рассказать. Вместе с ложью в животе появляется яма.

Мне нравится Эпсилон-пять.

Дверь лаборатории, скользя, открывается, и входит Канцлер Нила.

– Зетта-один? Что ты здесь делаешь?

Я толкаю сумку с соломинками за спину.

– Я? Хотела посмотреть лабораторию и проверить образцы, чтобы подготовиться.

Она стоит рядом с нами. Протянув руку, нажимает на кнопку, и окно закрывается прочной стеной.

– Значит, вы познакомились. Ну, раз вы оба здесь, я расскажу о вашей задаче.

– Да.

Эпсилон-пять подходит к рабочему месту и тянется к мешку с ядовитыми листьями.

– Не трогайте!

Я тут же понижаю голос.

– Они токсичны. Я собрала их, чтобы мы смогли их обезвредить для Коллектива.

– Отлично! – улыбается Нила и поворачивается ко мне. – Кажется, вы оба понимаете, что нам нужно. Сколько времени займёт создание гербицида?

Я думаю об огромных «слоновьих ушах», ядовитых растениях и необходимых опытах.

– Недолго, – отвечаю я.

– Да, – соглашается Эпсилон-пять. – У нас получится хорошая команда.

Он мне улыбается, а у меня такое чувство, что дружелюбием он ударил меня под дых. Как ему помочь? Лита бы заметила, что ему не так много осталось жить в этом мире. А мира, в котором мы жили, больше нет.

Нила стоит передо мной.

– Как только средство будет готово, мы пошлём отряд Зетта на планету для испытаний.

Она показывает на пакеты с образцами.

– Зетта-один, зачем собирать так много образцов одного растения?

Я не успеваю подумать, и слова сами слетают с языка:

– Одним листом можно убить весь Коллектив. Я думала, что от этого растения вы решите избавиться в первую очередь.

Она делает вид, что дрожит.

– Страшно.

Я приготовлю гербицид за несколько дней. Потом Сума, Пушинка, Рыжий и я больше не будем зеттами. Я не позволю Ниле и Коллективу когда-нибудь счесть нас бесполезными.

Глава двадцать первая

В ячейке я дрожащими руками прячу под матрац фильтрационную соломку, запасов которой должно хватить на века. Нила так долго наблюдала, как мы с Эпсилон-пять начали работу над гербицидом, что у меня не было времени протестировать образцы.

Я наблюдаю за сопящими во сне Сумой, Пушинкой и Рыжим. У нас четверых всё ещё есть надежда. Но я хмурюсь, думая о предназначенной для нас еде, сожранной Коллективом. В голове возникает образ вздымающихся над водой водорослей. Я вползаю в ячейку и закрываю глаза. Из водорослей, насмехаясь надо мной, выплывают танцующие блинчики с мясом и чизбургеры, а потом прячутся в завитушках растений.

Я отключаюсь от танцующей еды и обдумываю план. Мне нужно только какое-то время придерживаться роли, чтобы создать гербицид для Нилы, тогда она, как и говорила, опять отправит нас на планету. Будем надеяться, одних, от Лена они получили необходимую информацию.

Как только покинем шаттл, я уговорю Пушинку, Суму и Рыжего пойти со мной в пещеры. И, как Крысолов из сказки, буду уводить их всё дальше и дальше от корабля и Коллектива, завлекая рассказами. Мне неприятно вводить их в заблуждение. Но они должны знать о том, что случилось с нашими семьями. Всю правду. И пусть сами решают, как им жить.

Нужно поспать, но, принимаясь считать овец, я просто тоскую по хозяйству Литы. Считать нужно что-то скучное: посоле, суп из озёрных водорослей (без курицы). Озёрная каша (без молока). Озёрная пицца (без сыра). Леденцы из озёрных водорослей (без сахара).

* * *

Перед глазами метнулось белое меховое пятно. На меня смотрит кролик. Вспоминаю слова Литы.

«Смотри, не попадись на удочку мошенника. Если ему выгодно, он поведёт за собой».

Кролик прыгает через пустыню к горам. Всё происходит очень быстро. Мне нужно время подумать.

Неожиданно рядом со мной оказываются Лита и Торопыжка.

«Mijita[31]. С возвращением. Почему ты не идёшь за ним?»

Я складываю на груди руки. Лита пожимает плечами и поднимает брови.

«Конечно, легче остаться там, где безопасно и удобно».

«Почему бы мне не остаться с тобой?»

Я киваю на гору впереди, куда ведёт кролик.

«Там ужасно. В пустыне опасно».

«Это не опасность. Это жизнь… – говорит она. – Путь. А какой? Узнаешь, когда пойдёшь».

Я остаюсь под деревом. Образ Литы блёкнет.

Кролик уменьшается вдали. Мне нельзя его потерять.

«Ладно», – решаю я, глажу Торопыжку по голове и поднимаюсь.

Поворачиваюсь к Лите, хочу обнять, её уже нет, а когда смотрю вниз, Торопыжка тает в тумане.

Я бегу за кроликом, как не бегала давным-давно. Во сне я не боюсь налететь на то, что не увижу. Кролик прыгает далеко впереди в горы, сияя красным в лучах послеполуденного солнца. Он прячется в нору у основания горы. Мошенник привёл меня в глухомань. Без занавеса из лозы, прячущего мерцающую пещеру для побега. Без волшебного озера с блестящими рыбками-бабочками.

Я поворачиваюсь и вижу безлюдную пустыню. Может, если я вернусь, Лита появится снова.

Я медленно возвращаюсь туда, где росло дерево.

Из-за спины вдруг доносится эхо гитар и скрипок. Я поворачиваюсь. Такая же призрачная, как дом Литы, едва слышная музыка ранчеро исходит из глубины красной горы. Я бегу на звуки мелодии.

«Подождите!»

Я приближаюсь, и гитара бренчит всё громче. Так громко, что я чувствую, как дрожит тело, и потом толчок в спину.

«Подождите! Подождите! Я иду!» – кричу я.

Кто-то опять толкает меня в спину.

Но когда я говорю, музыка стихает, гора тает, я в темноте, в пустыне… и в постели.

Тук, тук, тук! Кто-то молотит меня по спине.

– Пожалуйста, подождите!

Я просыпаюсь, громко говоря вслух, сажусь в спальной ячейке. На меня смотрят фиолетовые глаза. Я ахаю и отползаю назад.

– Вокси, что ты тут делаешь?

Он тоже вздрагивает.

– Извини.

Он показывает на тёмный угол за столом Бена. Рыжий храпит.

– Я прихожу сюда слушать твои