Сталин: арктический щит - Юрий Жуков

Министр убеждал конгрессменов с помощью хорошо понятных им аргументов. Мол, если американцы предстоящим летом не закрепят за собою материк, раскинувшийся между Аляской и Северным полюсом, то это сделает либо Великобритания, либо Канада. Получат тем самым решающее стратегическое преимущество не только в Арктике, но и во всем Северном полушарии.

Денби легко добился своего. Получил нужные ассигнования. А позволило ему во время выступления быть предельно уверенным и категоричным то, что буквально накануне он внимательно изучил представленный Полярным воздушно-морским комитетом проект экспедиции и одобрил его.

Члены комитета предложили использовать для облета загадочной области, где по предположениям и находилась Земля Гарриса, дирижабль военно-морских сил США «Шенандоа». Продуманным оказался маршрут экспедиции. От Лейкхерста (штат Нью-Джерси) в Сан-Диего и уже оттуда на север, в Ном, где предстояло создать основную базу. Далее «Шенандоа» предстояло пролететь 1700 километров до полюса и вернуться, следуя либо на юг — в Лейкхерст, либо на восток — через Шпицберген в Великобританию. Последний курс, по мнению членов комитета, являлся предпочтительнее, ибо позволял за один полет решить еще одну столь же важную задачу — уточнить возможную трассу, связавшую США с Западной Европой. И потому для обеспечения Восточного маршрута к берегам Западного Шпицбергена решили направить плавучую базу «Петока», на которой соорудили причальную мачту9.

10 января 1924 года командующего военно-морской авиацией контр-адмирала Моффета утвердили начальником полярной экспедиции США, которую неделю спустя пришлось отложить на неопределенный срок. 16 января во время сильной бури «Шенандоа» сорвало с причальной мачты. Только через шесть часов дирижабль, получивший значительные повреждения, удалось вернуть в Лейкхёрст. Опасаясь повторения того же, что, без сомнения, нанесло бы престижу США серьезный ущерб, президент Келвин Кулидж отменил полет к Земле Гарриса, намеченный на июнь. Предложил дождаться прилета из Фридрихсхафена купленного Вашингтоном аналогичного по конструкции и техническим данным, но почему-то расцененного Белым домом более надежным дирижабля LZ-I26, вскоре переименованного в «Лос-Анджелес». К такому решению вынуждали и предельно жесткие условия сделки. Германский воздушный корабль ни в коем случае нельзя было включать в состав военного флота США. Использовать его следовало исключительно в гражданских, мирных целях10.

LZ-126 под управлением главы дирижаблестроительной фирмы доктора Эккенера после трехсуточного беспосадочного перелета из Центральной Европы через Атлантику прибыл в Лейкхёрст только 15 октября. Следовательно, направлять его в Арктику в текущем, 1924 году уже не представлялось возможным, а потому американскую экспедицию к Земле Гарриса пришлось отложить до следующего лета.

Такая отсрочка оказалась весьма выгодной Вальтеру Брунсу. Он давно уже разъезжал по европейским столицам. Выступал с лекциями, публиковал в местных газетах статьи11. Словом, всячески пропагандировал свой проект. Надеялся привлечь к его осуществлению либо солидные финансовые круги, либо правительство любого государства, готового взять на себя материальную сторону претворения в жизнь своего дерзкого замысла. Надеялся, но не находил поддержки. Все изменило случайное знакомство в Кристиании с Фритьофом Нансеном.

К тому времени выдающийся полярный исследователь давно не посещал Арктику, перестал заниматься наукой. Всецело посвятил себя иному. Получив в 1920 году пост представителя Норвегии в только что созданной Лиге Наций, отдал всего себя без остатка решению чисто гуманитарных задач — защите прав и интересов миллионов людей, обездоленных Мировой войной. Организовал возвращение военнопленных на родину. Занимался, и весьма успешно, помощью голодающим России. Делал все возможное для расселения изгнанных из своих домов турецкими властями греков и армян. И действовал на новой для себя стезе столь успешно, что в декабре 1922 года его удостоили Нобелевской премии мира.

Тема доклада Брунса привлекла Нансена своим прямым отношением к когда-то столь близкой ему Арктике. Он пришел на него и внимательно выслушал. Сумел сразу же вникнуть в суть замысла и оценить важность его для науки, для экономики, для развития транспортных связей. Понял и иное. Из-за воистину полупланетарного размаха проект непременно нуждался в государственной поддержке, найти которую, как он знал, было не так легко. Почему-то не выражали желания оказать ее богатейшие страны-победительницы — Франция, Великобритания, Италия. Соединенные Штаты эгоистично пытались осуществить идею Брунса в одиночку. Германия, обескровленная репарациями, даже если бы и захотела, помочь ничем не могла.

Оставалась лишь одна страна, которой проект Брунса нес прямую выгоду. СССР с его огромными просторами, лишенный дорог, с гигантской территорией, вплотную примыкавшей к Арктике. Но и на таком пути таилось серьезнейшее, почти непреодолимое препятствие. Москва на международной арене все еще оставалась парией. С ней, но лишь ради собственной выгоды, европейцы еще позволяли себе торговать. Вступать же в равноправные, столь же экономические, сколько и политические отношения не торопились. А потому, даже если Советский Союз и заинтересовался бы планом Брунса, если бы согласился пусть частично, но финансировать его, требовался некий юридический посредник. Организация, которая при необходимости смогла бы подменять СССР при переговорах с другими странами, фактически выступая от его имени.

Вот такую организацию Нансен и порекомендовал Брунсу создать. Даже согласился возглавить ее — исключительно ради поднятия престижа, и взять на себя установление деловых отношений с членами правительства СССР, хорошо знакомыми ему по нескольким визитам в Москву.

1 августа 1924 года Вальтер Брунс с помощью Леонида Львовича Брейтфуса, еще не потерявшего советского гражданства и потому остававшегося членом Полярной комиссии Российской академии наук, подготовил вариант проекта, призванный непременно вызвать в СССР если и не безусловную поддержку, то хотя бы серьезный интерес. Брейтфус же добился встречи с полпредом Н.Н. Крестинским и убедил его незамедлительно отправить материалы по трансполярным перелетам в Москву12.

Доставленные в Наркоминдел диппочтой, они прежде всего попали к А.В. Сабанину, неофициально отвечавшему в наркомате за все проблемы, связанные с Арктикой. Но уяснить замысел Брунса оказалось донельзя легко любому — ведь вся его суть выражалась в предельно кратком «меморандуме»: «Значение арктических областей для СССР в хозяйственном и политическом отношениях <…>: Возможность в течение 6 дней переправляться из больших торговых центров Европы в главнейшие центры торговли Тихого океана разовьет в ближайшем будущем пассажирское и почтовое сообщение на дирижаблях через арктические области; поддержание этих сообщений во время войны будет иметь величайшее политическое значение.

В господстве на этой линии мирового значения будут заинтересованы в первую очередь три страны: Англия, Америка и Россия. Англия — благодаря разбросанности своих владений в Тихом океане и необходимости надежной связи с Японией; Америка — благодаря уже ныне появляющемуся большому интересу к Восточной Азии и Сибири; Россия же — из-за большого хозяйственного значения прибрежной линии и невероятного протяжения своих политических границ, которые не могут быть связаны зимой и летом в короткое время никаким другим средством сообщения, как большими дирижаблями.

Современный воздушный корабль, вооруженный скорострельными пушками, будет в арктических областях и днем, и ночью неуязвим от нападения самолетов. С управляемыми аэростатами в Арктических областях можно бороться только при помощи управляемых аэростатов…

Самым важным опорным пунктом Арктической области является остров Врангеля. Он обеспечен от нападения как с суши, так и с моря и является как бы Гибралтаром Берингова пролива. Та из стран, которая первой будет обладать на нем базой для больших дирижаблей, будет оттуда в состоянии держать под своим контролем любую трансарктическую воздушную линию и в случае военных действий может ее перерезать. Почти такое же значение имеет и мыс Барроу.

Мурманск, Карский пролив и остров Врангеля будут опорными базами русских военных воздушных кораблей.

Для этих опорных баз не нужно будет эллингов, а только легкие переносные швартовочные мачты. Центральная гавань с эллингами должна быть организована у Ленинграда. В этом случае Россия имела бы возможность оказать действенную поддержку своему морскому флоту при помощи этих больших дирижаблей путем стратегической разведки.

Нужно помнить, что любой коммерческий дирижабль можно в течение нескольких дней превратить в военный.