Ласточкин крик - Ахмет Умит

– Давайте не будем спорить впустую. Я согласен, что корень тут вполне может скрываться в религии. Слепой Кот может убивать, обращаясь к каким-то знакам из древних священных книг. Не исключено, что он чувствует себя бичом божьим, восстанавливающим справедливость.

– Главный комиссар прав, – подключилась Зейнеп. Она старалась вести себя сдержанно, но в ее голосе слышалась плохо скрытая досада. Она не понимала, почему ее молодой человек вдруг стал так груб, и это ее нервировало. – Среди серийных убийц религиозные мотивы довольно часто распространены. Некоторые даже идентифицируют себя как бога. Ведь они лишают жизни людей, а это – прерогатива божества. Есть и те, кто считают, что, убивая человека, они поглощают его душу. И при этом утверждают, что убивают грешников и таким образом снова открывают им возможность попасть в рай. Возможно, и наш Слепой Кот из таких. Возможно, так он объясняет самому себе причины убийств.

Но Али не согласился с ней. Он чувствовал себя униженным, и, чтобы избавиться от этого чувства, ему надо было оттоптаться. Несмотря на мое присутствие, он едва ли не кричал:

– Ерунда! Полная бессмыслица. Будь это так, Слепой Кот оставлял бы на месте преступления какую-то религиозную символику. Но такого не было ни пять лет назад, ни сейчас. Ничего специфически исламского, христианского или еще какого-нибудь. Он просто преследует извращенцев.

В этом была логика. Но за его словами стояло не желание добраться до истины, а злость на Зейнеп, за ее, как ему казалось, кокетство с Надиром. Ревность в здоровых дозах придает отношениям задорную перчинку, но избыток – рушит отношения. К сожалению, Али этого не понимал.

– Вообще-то я в последнее время постоянно кое над чем думаю, – попробовал я разрядить атмосферу. – Над совершенно другой версией.

Напряженность на лицах моих подчиненных сменилась интересом.

– Зекаи говорил о ритуальной стороне его убийств. Но последние две смерти никак не увязываются с убийствами пятилетней давности. Для маньяка очень важно, чтобы все происходило по заведенному, четко выстроенному порядку. Это как для мусульманина совершать пять раз в день намаз, а для христианина – по воскресеньям ходить в церковь… Но последние убийства будто ломают порядок…

Али пожал плечами:

– Комиссар Зекаи говорил, что Слепой Кот так делает специально, чтобы его не поймали.

Наконец-то мне удалось вывести его из взвинченного состояния!

– А если он ошибается?

Я выдержал почти что театральную паузу. Ребята смотрели на меня, пытаясь понять, что я хочу сказать.

– Давайте более внимательно попробуем рассмотреть версию, что это не Слепой Кот, а кто-то просто ему подражает.

Али задумчиво почесал голову:

– Но господин комиссар, как выяснилось, там же даже микроавтобус один и тот же…

Зейнеп тут же возразила ему:

– А почему ты решил, что один и тот же? Мы же не знаем ни его марку, ни его цвет.

– Но микроавтобус-то был! – сердито произнес мой подчиненный. – Это же не просто совпадение! – Он повернулся ко мне. – Господин комиссар, я все-таки считаю, что преступления совершил один и тот же человек. Слепой Кот специально меняет свое поведение, чтобы запутать нас. Разве не может такого быть? Он же не робот какой-то, чтобы по одной программе действовать, а человек. С чего ему все время повторяться, пусть даже он и маньяк?

Зейнеп снова возразила:

– Не будь Слепой Кот серийным убийцей, твои слова были бы вполне справедливыми, но у таких людей немножко другая логика. Они никогда не совершают преступления в состоянии аффекта. За несколько месяцев до убийства они выбирают жертву, решают, где и как совершить задуманное. То есть убийство для них не выход за пределы нормы, а что-то вроде формы искусства. Ты же знаешь, что любой художник оставляет на своей работе автограф. Пойми, Али, от того, что они делают, они получают удовольствие. Не будь удовольствия, зачем вообще убивать?

– О’кей, но тут важен мотив убийства. А все эти финтифлюшки, разбросанные на месте преступления, – это просто мишура. – Почувствовав, что я с ним не согласен, он немного притормозил. – Господин комиссар, вы, конечно, скажете, что дьявол прячется в деталях, но я все равно буду считать, что основной целью Слепого Кота является убийство педофилов. Разве не так? Все это его рук дело, он просто меняет даты, чтобы нас запутать.

Зейнеп грустно вздохнула, отчаявшись что-то объяснить ему.

– Если б все было так просто… Вам может показаться, что я повторяюсь, но это нужно сделать, чтобы всем все стало понятно. Тот, кого мы называем Слепым Котом, по всей вероятности, в детстве подвергся насилию. Психика вытеснила это воспоминание на периферию, но однажды, столкнувшись с неким триггером, он снова все вспомнил и почувствовал желание как-то сбросить с себя эту тяжесть. А единственный способ ее сбросить – убить.

Али не хотел соглашаться, он весь вскипел:

– А я говорю, что…

– Не перебивай, дай закончить, – пресекла его Зейнеп. – Как уже говорилось, господин комиссар, для маньяка убийство похоже на совершение религиозного обряда. И точно так же, как религиозный человек при совершении обрядов всегда будет следовать устоявшимся правилам, так и маньяк при совершении убийства не способен отойти от установленного в его логике порядка. То, как он убивает, где и когда, что он оставляет на месте преступления, – все это не просто автограф, а способ заявить о себе. Да, Али, не смотри на меня такими удивленными глазами, для серийных убийц очень важно, чтобы о них знали. Это их манифест, форма публичного высказывания или, если хотите, протеста. Это самый простой способ, чтобы сказать «Вот он я! Обратите на меня внимание!» гнилому, бесчувственному обществу, которое когда-то не захотело его выслушать или понять. Да, конечно, этот способ простой, но одновременно самый дикий и бесчеловечный. Но вот так они себя ведут. Поэтому мы и называем их серийными убийцами, маньяками. Только внутри своей серии, погружаясь в нее, они чувствуют себя по-настоящему живыми.

Я испугался, что наставнический тон Зейнеп может еще больше взбесить Али, окончательно вывести его из себя, но этого не случилось. Он задумчиво спросил:

– То есть ты хочешь сказать, что последние два убийства не имеют отношения к Слепому Коту, не так ли? Ты уверена в этом?

Голос Али звучал гораздо мягче. И я подумал, если Зейнеп скажет, что абсолютно уверена в этом, то он сразу присоединится к ее точке зрения.

То, что он колебнулся, девушка тоже заметила, но сказала честно:

– Али, на самом деле тут сложно быть в чем-то полностью уверенным. Но это самый вероятный вывод, который можно сделать из тех данных, что