Ласточкин крик - Ахмет Умит

эта цифра? – спросил я. – У тебя есть какое-то мнение на этот счет?

На лице Зекаи появилось недовольное выражение:

– Не знаю, Невзат. Я долго ломал голову над этим, но так ничего и не накопал. Но в этом числе точно скрыт какой-то сакральный для него смысл. Даже не из-за того, что он убивал именно в двенадцатом году, и не из-за того, что он убил дюжину человек, а из-за того, что сумма чисел, в которые он совершал убийства в одном месяце, всегда была равна двенадцати.

Посмотрев на наши непонимающие лица, Зекаи потянулся к серой кожаной сумке, лежавшей на столе, вытащил блокнот и открыл его на одной из страниц, где был рукописный календарик двенадцатого года.

– Вот даты, в которые Слепой Кот совершал убийства. Видите их?

Красным цветом были отмечены числа в начале января, февраля, марта и июня.

– Смотрите, первое свое убийство он совершает первого января. Выжидает три дня и убивает еще одного человека четвертого числа. Потом ждет еще три дня, и следующее убийство происходит седьмого января. На трех жертвах он закрывает свою кровавую жатву в этом месяце. Ну-ка, а теперь подсчитаем числа: первое января, четвертое и седьмое. Сколько в сумме будет?

– Двенадцать, – произнес Али, а потом, нахмурив гладкий лоб, спросил: – И в июне сумма тоже составила двенадцать?

Зекаи радовался, как учитель, класс которого вдруг заинтересовался уроком:

– И не только в июне, юноша! – Его крупные, узловатые пальцы заскользили по календарю. – В феврале и марте сумма тоже составляла двенадцать. Кроме того, январь – первый месяц года, февраль – второй, март – третий, а июнь – шестой. То есть в сумме тоже получается двенадцать.

Он повернулся ко мне:

– Без сомнения, число двенадцать имеет для него особое значение. И очень сакральное. Если мы сможем понять, в чем же оно, это сильно поможет расследованию.

Все равно мне казалось, что Зекаи что-то скрывает. Я так и сказал об этом:

– Мне кажется, ты что-то недоговариваешь. Ты уже сколько лет голову над этим делом ломаешь, должны же у тебя быть какие-то догадки.

Правой рукой Зекаи почесал свою увесистую челюсть.

– И правда, есть у меня кое-что… В этом сложно быть полностью уверенным, но, возможно, число двенадцать связано с надругательством над Слепым Котом. То есть его могли растлить в двенадцать часов двенадцатого дня двенадцатого месяца…

Это было как-то слишком. Для серийного убийцы числа действительно могут быть важны, но вряд ли какой-нибудь похотливый педофил из прошлого стал бы дожидаться именно такого сочетания. Вероятно, одержимость Слепым Котом завела Зекаи слишком далеко. Я хотел прямо заявить ему, что он ошибается, но тут заговорил Али:

– А вы уверены, что Слепого Кота кто-то насиловал?

В глазах отставного полицейского не было и тени сомнения.

– Уверен. В этом я полностью уверен, комиссар Али. Но если ты спросишь почему, у меня не будет ответа. Никаких подтверждений этому нет, но я не сомневаюсь. Возможно, его растлили, когда он был совсем малышом…

Хотя эта версия и мне казалась вполне вероятной, но она оставалась только версией. А судя по уверенности Зекаи, у него все-таки была какая-то информация по этому поводу.

– Давайте пока не будем торопиться с выводами, – сказал я. – То, что Слепой Кот сам пострадал от педофилов, это пока только предположение. Возможно, пострадавшим был кто-то из близких ему людей, поэтому он и возложил на себя миссию очистить страну от педофилов.

Зекаи отрицательно замотал головой.

– Нет, пострадал точно сам Слепой Кот. Иначе и быть не может. Красная повязка на глазах, отрезанное ухо, игрушка – все это что-то символизирует, все это попытка поделиться с нами каким-то воспоминанием, жутким, отвратительным воспоминанием…

– О каких воспоминаниях идет речь?

Повернув головы, мы обнаружили прокурора Надира. Он стоял рядом с Зейнеп и приветливо смотрел на нас из-под черных очков.

– Привет, прокуратуре! – Я встал. – До чего же приятный сюрприз.

Он пожал протянутую мной руку.

– Я тут был у вашего шефа Исмет-бея. На выходе мы пересеклись с Зейнеп-ханым, я справился о вас, и она привела меня сюда. – Он повернулся к Зекаи и протянул ему руку. – Прошу прощения, господин старший комиссар, я вас перебил, но и правда стало интересно, о каких таких воспоминаниях вы говорите.

Зекаи поспешно поднялся на ноги, чтобы обменяться рукопожатием с прокурором. Выглядел он как подросток, которого застали посреди какой-то шалости. А глаза Али горели ненавистью. Нашего Ромео явно раздражало, что Надир появился в компании Зейнеп. Но сейчас я был не в настроении унимать его ревность и пригласил Надира за наш стол.

– Прошу, Надир-бей, присаживайтесь.

Надир чуть отступил в сторону и легонько коснулся плеча Зейнеп.

– Сначала – дама.

Раскрасневшиеся на жаре щеки придавали девушке особенного очарования. Будто не замечая ревности Али, она прошла и села на выдвинутый Надиром стул. И вежливо поблагодарила:

– Огромное спасибо, Надир-бей.

Прокурор ловким движением притянул стул от соседнего столика и устроился между мной и Али. Поймав жгучий взгляд моего помощника, он спросил:

– Вы в порядке, инспектор Али?

– Я в полном порядке, – ответил тот недовольно, сурово глянул на Зейнеп и добавил: – А как еще, все же прекрасно.

Надир, похоже, не очень понимал, откуда взялось такое недружелюбие, и, чтобы погасить напряжение, осмотрелся вокруг.

– До чего же здесь красиво, маленький оазис посреди бетонной пустыни. – Его взгляд скользнул по столетнему платану. – Роскошное дерево, посмотрите, оно раскинуло ветви, будто пытается защитить сидящих под ним людей. Но лет пятнадцать-двадцать назад здесь было куда больше платанов…

– Как бы вам в теньке голову не напекло, – процедил сквозь зубы Али.

Надир пропустил злобную реплику мимо ушей и обратился к Зекаи:

– Так о каких же воспоминаниях вы говорили, господин?

Тот будто удивился:

– А откуда вы знаете, что я главный комиссар, пусть и в отставке?

Прокурор посмотрел на него с непритворным восторгом:

– Ради Аллаха, ну как же вас не знать! Вы же настоящая легенда нашего дела.

Зекаи покраснел как ребенок.

– Да что вы, это преувеличение. – Спасаясь от смущения, он предпочел переключить внимание на меня: – Легенда – это комиссар Невзат, а я просто тихонько делал свою работу. Сейчас вот веду спокойную жизнь пенсионера. А что до воспоминаний, так мы просто обсуждали всякие старые расследования.

Надир бросил долгий взгляд на Зекаи.

– А я тут подумал, что ваши воспоминания очень могли бы помочь нам с одним делом. – Он обернулся ко мне. – Вы ведь знаете, главный комиссар Невзат, что перед уходом в отставку главный комиссар Зекаи как раз занимался делом Слепого Кота?

Скрывать