Сирени горький аромат - Татьяна Аксинина

– У меня был друг, Игорь Чернов. Мы с ним оба со школы влюблены были в Таню Орлову. Даже татуировки одинаковые сделали в виде орла. Таня вышла замуж за меня. Я до сих пор не понимаю, как Игорь мог убить Таню. Он подставил меня. Но потом написал покаянное письмо и покончил с собой. Дочка, давай не будем по телефону обсуждать эту тему. Я честно отвечу на все твои вопросы при встрече.

Я сидела, сжавшись в комочек в своем кресле. Хотелось плакать, но слез не было. Значит все, что сказал мне Глеб Кормилов, правда. И про Никиту – правда. Он такой же, как его отец. А со мной он развлекался, на «безрыбьи», от скуки. Сердце сжалось от тоски и боли.

Кто же хочет меня убить? Если это не отец, тогда Карина? А мне все равно, жить не хочется. Пусть делают со мной, что хотят. С застывшим, каменным лицом, я спустилась вниз, села в машину и поехала в это змеиное логово.

Карина встретила меня приветливо, предложила вместе поужинать. Ну нет! Отравит еще, глазом не моргнет. Я заявила, что устала и хочу пойти в свои комнаты. Хорошо, что дверь в спальню на защелку закрывается. Хотя, что им эта хиленькая защелка, сломают, если захотят.

Я набрала в ванну воды, долго лежала в ароматной пене. Как они меня убивать будут? Прямо не убьют, им нужен несчастный случай. Например, я могу заснуть и утонуть в ванной. Что за чушь лезет! Я выскакиваю из ванны. Не дождетесь! Кто там стучит в двери? Карина! На всякий случай кладу в карман махрового халата баллончик с аэрозолем и открываю дверь.

– Даша, ты долго не открывала дверь, я беспокоилась. Скажи, когда ты ела сегодня в последний раз?

– Не помню, кажется утром.

– Желудок испортишь. Я тебе поднос с едой принесла. Понимаю, ты устала. Но здесь легкие закуски, сок. Не знаю твоих предпочтений, собрала на свой вкус. Я готовить люблю, но сама ем мало. В моем возрасте приходится выбирать: вкусная еда или полезная, но невкусная, и фигура.

Она смеется. Сейчас она не накрашена. Без косметики видны мелкие морщинки в углах глаз и губ.

– Сколько вам лет.

– «Тебе», зачем же так официально. Я на 12 лет младше Антона, мне 41.

– Почему ты не с детьми?

– Они давно живут самостоятельно. Учатся в Англии. Не вижу их по полгода. Я не хотела, чтобы они уезжали. Плакала, просила Антона не отнимать их у меня. Кирилл быстро приспособился к жизни вдали от дома. А Лера год мучилась, с языком проблемы были, домой каждый раз просилась. Тяжелый характер у твоего отца. Ты, наверное, поняла сама. Тяжелый и взрывной.

– Тебе сложно с ним?

– Не каждая женщина смогла бы с ним жить. Но он отходчивый, добрый. Ты не думай, он тебя любит. Ты главное не перечь ему сразу, соглашайся, а затем уговоришь его, сделаешь по-своему. Я как-то приспособилась. Хотя моя мама говорила, что у меня характер легкий. Когда любишь человека, прощаешь его, и не замечаешь недостатков.

– Он рассказывал тебе обо мне?

– Много раз. Он всю жизнь жил с чувством вины перед тобой.

– Мне показалось, что вы удивились, когда я внезапно свалилась вам на голову.

Она снова смеется.

– Представь, в час дня звонит Антон. Срочно вылетайте, Даша согласилась с нами поужинать. Мы все бегом в аэропорт, поднимаю на ноги прислугу в доме. Все встают на уши, чтобы дом в порядок привезти, ужин приготовить. Лера с Кириллом пару часов, как из Лондона прилетели, сонные, как мухи. Крутимся, как белки в колесе. Вы подъезжаете, а я голая стою в спальне, платье надеваю. Выскочила на крыльцо в последний момент. Но скажи честно, все было на высоте?

– Еще как на высоте! И ужин был великолепным.

Я беру в руки стакан с соком, мажу булочку джемом.

– Оставишь поднос в коридоре. – Карина улыбается мне в дверях. – Спокойной ночи, Даша.

Спокойной ночи не случилась: снились кошмары, не стоило наедаться, как поросёнку, на ночь глядя.

… Я была в своем деревенском доме, металась по комнатам, не могла найти выход. Бежала по бесконечным коридорам и снова оказывалась в детской. Летали под потолком черные орлы, и мужчина зашел в детскую. Он был в безрукавке. Черный орел сидел на его плече, правом плече.

Я открыла глаза. Я сплю или не сплю? Солнце светит в окна голубой спальни папиного дома. Но тот мужчина, он был здесь? Или он был в моей детской? Я закрываю глаза. Он в полосатой черно-белой безрукавке. В руках белая тряпка, о которую он вытирает руки. Руки в чем-то темном. Он поворачивается ко мне правым плечом с татуировкой орла.

Я вскакиваю. Какая же я дура! Мне все вешали лапшу на уши, а я верила. Я видела убийцу. На афише стоят два одинаковых парня с одинаковыми татуировками. Только у Игоря Чернова орел выколот на левом плече, а у моего отца – на правом! Игорь Чернов невиновен, Никита – не сын убийцы.

Сердце готово выпрыгнуть из груди. Что же мне делать? Если бы у меня был тот конверт, что отец ищет. Я бы могла поторговаться за свою жизнь. А если обратиться в полицию? Разве они мне поверят? Мне было пять лет, когда убили маму, и всю жизнь я ничего не помнила. Теперь я понимаю, почему я потеряла память. Только тот листок бумаги спасет мою жизнь. Я уверена, его спрятала моя мама. Он должен быть в деревенском доме. Всплывает в памяти голос Ксюши: «Я бы спрятала конверт в картину». Но мы проверили все картины в доме. Все, кроме одной: моей картины с вышитыми сиренями, маминой картины. Она до сих пор стоит в моей комнате в том доме. Как же не вовремя уехали Ксюша с Денисом! Телефон подруги не отвечает. Я должна выстоять одна.

Я собираюсь, как перед прыжком в пропасть. «Не наделай ошибок, будь предельно осторожной», – уговариваю я себя. Спускаюсь вниз в кухню. Тотчас появляется Карина, сама любезность. Так и хочется у неё спросить, не работала ли она актрисой. Стараюсь изобразить дружелюбие и безмятежность. Мы завтракаем и болтаем, как две подруги. Взахлёб описываю Карине свой отдых в Боровом. Сообщаю, что хочу туда вернуться при первой же возможности. Зачем торчать летом в пыльном городе? Карина предлагает проехаться по магазинам, купить мне одежду. Интересуюсь, какую сумму я могу потратить на одежду.