Жизнь на общем языке - Татьяна Александровна Алюшина

о том, что творится и происходит на фронтах, какие военачальники как воюют, что они профукали и надурили, какие ошибки и просчеты совершает руководство страны, в чем оно ошиблось и где не доглядело, если бы нам доносили, сколько и каких предателей обнаружили в рядах того же руководства, и рассказывали, какие тайные коммерческие сделки ведутся между нашим государством и теми, которые помогают Гитлеру, и так далее, мы бы никогда не победили такого страшного врага. Потому что, вместо того чтобы полностью отдаваться работе и думать о победе и своем вкладе в нее, пусть малом, но каждодневном и честном, и делать все ради этой победы, отдавая все свои силы, всего себя, головы наши были бы заняты мыслями о том, почему так происходит, критикой руководства и ощущением тяжелейшего предательства и обмана. То есть получается, что с нас вы спрашиваете и призываете, не щадя живота своего, трудиться ради победы, а сами вон чего вытворяете… Какой уж тут трудовой подвиг! Но мы читали газеты и слушали радио, где рассказывалось о подвигах, как военных, так и трудовых, всего советского народа, единым порывом и единым духом. Не скрывали и трудностей, и тяжелых испытаний, выпавших каждому из нас, но было понятно, что мы все вместе, сплотившись и встав одной сплошной стеной, и от каждого зависит победа. И мы четко понимали: вот коварный, жестокий враг, которого надо победить во что бы то ни стало. И эта победа зависит в том числе и от меня лично». Как-то так. Они были простые люди, которые не разбирались в мелочах и нюансах военного дела, дипломатического искусства и ничего не знали про управление страной. Понимаешь?

Клавдия посмотрела вопросительно на Матвея и ответила сама:

– Я так же, как мой прадед, умею делать свое дело, и делать его хорошо, и все. Как говорилось в известном фильме: «Так что мы на поприщах трудимся». В этом месте точка. Я не смотрю телевизор и новостные программы хотя бы потому, что мне просто некогда этого делать, по этой же причине я не залипаю в новостных лентах и не читаю длинные посты в Сети, в которых непонятные специалисты дают оценку происходящим событиям и прогнозируют грядущую катастрофу. Зато бабушка моя Софья Михайловна смотрит все новости, политические ток-шоу и аналитические программы и находится в курсе каждодневных происшествий на всех фронтах, как военном, так и политическом, и на внутреннем фронте страны. Регулярно созванивается с дедом Колей, маминым папой, который такой же доморощенный политик и спец, как и бабуля, и вот они часами обсуждают все, что произошло за этот день. Знают имена-фамилии всех мировых политиков, рассуждают о необходимости срочных перемен в стране и читают мне политинформации.

– Ну и что ты так разволновалась, Клав, все ты правильно говоришь, – поддержал ее рассуждения Ладожский. – Совершенно не обязательно погружаться в каждодневные события на фронте и следить за реакцией мировых политиков на эти самые события. Главное – четко осознавать свою гражданскую позицию и свои убеждения и каким ты видишь и мыслишь свое будущее: с кем и где. Ну и действовать, жить, исходя из этого понимания. Наверное, сейчас это самое важное для всех: понять, кто ты, с кем ты и чего хочешь.

– Ну, Матвей, блин… – кипятилась Клавдия, понимая, что они, как в зыбучий песок, погружаются все глубже и глубже в обсуждение этой непростой темы. – Ты снова рассуждаешь, как Вася с бабушкой. Они мне уже весь мозг замучили своими наставлениями. Когда бабуля устраивает домашнюю политинформацию и рассказывает, как и что происходит на Украине, у меня волосы дыбом встают! Я не могу поверить, что украинцы вообще способны так поступать. Я просто в это не могу поверить, во все те ужасы, о которых она рассказывает. Мне невероятно жалко людей, до сердца жалко, – расстроилась она окончательно. – Всех: и наших солдат, и людей Донбасса, которых обстреливают, и украинских людей, и их солдат. Но я не могу принять и поверить, что все они и Европа иже с ними до такой степени нас ненавидят. Этого просто не может быть. Ладно… – выдохнула она, обрывая себя и сбегая от неприятного разговора и несколько агрессивно перевела «стрелки» их беседы на Матвея: – Ты мне лучше вот что скажи: все вокруг говорят о том, что скоро будет мобилизация. Сначала ее обещали в мае, а один пациент меня просто достал своим нытьем на эту тему, спасало только то, что большую часть времени ему приходилось сидеть с открытым ртом. В такие моменты начинаешь еще больше ценить свою профессию, лишний раз убеждаясь в правильности выбора, когда пациент на приеме вынужден молчать, – пошутила Клавдия, чувствуя, как отпустило немного внутреннее напряжение, вызванное непростым разговором. – Потом обещали: все, вот стопудово будет в августе. Август благополучно прошел, и сейчас говорят, что уж к концу сентября верняк будет. На минуточку, сейчас самый конец сентября, и… Если эта самая мобилизация все-таки случится, ты, например, пойдешь на фронт?

– Мобилизация будет. Может, не полная, поскольку потребности в таком количестве необученных, диких гражданских не требуется, – ответил Матвей. – Но по сделанному мной анализу получается, что в каком-то виде ее все-таки проведут. Вообще-то я не попадаю под мобилизационные стандарты, которые существуют у нас в стране на данный момент: мне сорок два, а по нормативам младший состав, старшины и сержанты, призываются из резерва до тридцати пяти лет. Но, если придет повестка, пойду обязательно: так-то мне не к лицу, не по летам и не по чину отсиживаться, да и не хочу. Но, если не призовут, добровольцем напрашиваться не стану: думаю, найдутся более умелые солдаты, чем я, чтобы воевать, а у меня здесь много важных дел.

– По твоему хамику? – спросила Клавдия. – То есть у вас все-таки получилось сотрудничать с министерством обороны?

– Получилось, – кивнул Матвей. – Но не сразу. Алексей обратился к бывшим сослуживцам и в соответствующие структуры с предложением, но решительного ответа не получил. Посмотрели-повертели хамик и вынесли вердикт: да интересно, но не в таком виде. Но Лешка не сдавался, уверенный, что вся наша продукция – а это на тот момент были и легкие палатки походные, легкие теплые спальники, кое-что из приспособлений для экипировки – армии очень даже нужна, а уж хамик и подавно, пусть не для массового снабжения, но разведке и специальным подразделениям точно. И, будучи талантливым воякой и упертым по жизни мужиком, Лешка очень по-военному поставил перед собой цель, разработал тактику и стратегию и развернул целую кампанию, стараясь донести до военного руководства очевидные преимущества