Между Мирами - Андрей Валерьевич Степанов

Штукатурка не поддалась. Я лишь оставил с два десятка кровавых следов от ударов и охрип.

– Идем в гостиницу. Я закажу нам билеты домой, – услышал я голос Быкова. Тот стоял совсем рядом. – Здесь все кончено.

Разумеется, здесь делать было больше нечего. Оставшиеся вопросы без ответа не имели никакого значения для меня. Потому что для меня лично ответ был не важен. А тот, кто хотел бы его узнать, был уже мертв.

Алан остановил извозчика и почти силой утолкал меня в крытый экипаж. Он попросил отвезти нас в гостиницу, где остались все наши вещи. Я даже не запомнил, как мы ехали.

Портье шарахнулся от меня в сторону, а лучезарную улыбку с его лица точно смыло. Быков потребовал, чтобы я тотчас же отправился в душ, а сам засел к телефону.

Я был благодарен ему за то, что он взял на себя эти бытовые мелочи, и попросту забрался под горячую воду. Она смыла остатки мази и рану снова зажгло, но я продолжал стоять под душем и только минут через десять взял себя в руки.

К моменту, когда я вышел, Быков распорядился вызвать врача, подыскать приличный костюм – размер он подсмотрел на остатках прежнего – и заказал в номер ужин без особых изысков.

– Лучше? – спросил он, когда я оделся в чистое.

– Немного, – ответил я, чувствуя, что руки дрожат. – Мы могли все это предотвратить?

– Нет, – уверенно ответил Быков. – Вот в этом я уверен совершенно. Только если бы мы знали все заранее – тогда получилось бы спасти людей. Но не в нашем случае.

– Жаль, что мы не знали обо всем заранее, – как эхо, отозвался я, и сел за небольшой столик, что расположился у стены. Еду принесли недавно и остыть она не успела. – В таком случае, все было бы куда проще.

– Если бы, да кабы… – пробурчал сыщик. – Вот скажи честно, барон. О чем ты сейчас больше переживаешь?

– В смысле – о чем?

– О задании или об убитых?

– Ты же не считаешь меня последней сволочью? Конечно, об убитых. Причем графиню мне совсем не жалко.

– А Новикова жалко?

– Ясное дело. И девушку тоже. Граф хотя бы мертв, – я покрутил вилку с куском мяса на ней. Есть не очень хотелось. – А ей предстоит жить с мыслью о том, что она убила свою мать, которая с свою очередь застрелила ее любимого. Да еще прилюдно! Безумие какое-то… Неужели Хворостова настолько сильно ненавидела Новиковых?

– Должно быть. Я все время забываю, что ты – ненастоящий барон. Среди дворянства адекватных людей осталось – по пальцам пересчитать! Ведь ты же занял место настоящего Абрамова. Он что, разве был нормальным?

– Он много пил. Но остался рано без родителей. Как и Новиков.

– Оставь пока Новикова, – сыщик увлекся новой теорией. – У всех какие-то детские травмы. Понимаешь? Сидишь ты дома, складываешь кубики, а тут влетает отец и громко возмущается, что кто-то рассказал пошлый анекдот о его матери, бабушке или брате. Это муссируется еще несколько дней, а потом откладывается в голове у ребенка настолько, что он эту историю считает страшным оскорблением, потому что так считают его родители.

– Но нельзя же воспринимать так серьезно…

– Нельзя, – перебил меня Быков. – Нельзя, но отец тоже когда-то был мальчиком. И у него была такая же ситуация. Люди вообще часто ссорятся. А здесь последствия кажутся просто невероятными! И это при обычной шутке.

– Ты сейчас серьезно или попросту преувеличиваешь? – я все-таки рискнул съесть мясо, пока оно не свалилось с трясущейся вилки.

– Абсолютно серьезно! Мнительность невероятная. А теперь, возвращаясь к нашей ситуации, представь, что у тебя – полно земли, денег и власти. Ты начинаешь терять деньги и, чтобы не бедствовать, пытаешься продать землю. Или иное имущество большой ценности.

– Так и сделаю. Это нормально, рыночные отношения, – начал я, но Алан опять не дал мне продолжить:

– Нормально, но приходит кто-то и скупает все. Он богатый и успешный. Зависть моментально затмевает разум! Обычно многие строят из себя таких чопорных и невозмутимых, но маска спадает быстро. В случае графини она спала моментально. И отсюда ненависть – наследие отца скупили какие-то приезжие!

– Звучит логично, – только и ответил я. – И что же, до убийства?

– Ты продаешь родовое имение, по сути. Каждый кусочек – это расплата за роскошную прежнюю жизнь, – начал философствовать Быков. – А каждый, кто на это покушается – злодей и преступник. Но если это разные люди, то и эмоции твои тоже разделяются на всех. Просто сидишь и тихо ненавидишь толпу.

– А у графини все скупила одна семья.

– Настоящий концентрат ненависти и злобы, – подтвердил сыщик. – Отсюда продуманное нападение, с маскировкой. Но когда еще и дочь отказалась слушаться, потому что выбрала Станислава Новикова, тут слетели последние маски. Бам! И нет угрозы! Но есть одна вещь, которую я все равно не могу понять, – Алан наклонился ко мне почти вплотную. – Почему мы ушли?

– Из мэрского кабинета? – спросил я. – Неужели ты думал, что мы вдвоем выстоим?

– Но ведь мэр – тоже убийца! И похлеще графини! Положил своих людей, угробил охрану лагеря и невинных копателей! И при этом он остается в своем кресле!

– Неужели ты думаешь, что я не сообщу об этом? – я смягчился, до того готовый высказать Быкову все то же самое гораздо жестче. – Когда мы вернемся в столицу, я сообщу обо всем. Есть свидетели. К тому же только мы знаем о злодеяниях мэра…

– И можем стать его следующими жертвами. Для маньяка, который угомонил целую толпу, не составит труда устранить еще парочку любопытных, – сказал Алан зловеще. – И билеты на обратный рейс только на вечер. У нас есть еще, – он с недовольством посмотрел на часы, – у нас есть еще четыре часа, в которые кто-нибудь попытается нас убить.

– Здесь мы в безопасности, – успокоил я сыщика. – Он ведь не знает, где нас искать.

– Зато знает, что мы точно будем на вокзале!

Я не стал спорить. Споров, дуэлей, драк и перестрелок хватит на ближайшие дни. Теперь мне хотелось спокойствия. Руки уже не дрожали.

Алану больше нечего было мне сказать. Я заметил, что он и сам нервничает. Вероятно, больше из-за риска погибнуть. Мэра, который получил обратно контроль над полицией города, сыщик побаивался.

Примерно через час пришел доктор. Посмотрел на швы, похвалил медика, который их сделал и начал приводить меня в порядок. Хорошо, что он не задавал вопросов и оставил еще тюбик мази.

А вот отельный халат пришлось отправить в прачечную – после душа рана кровила, но раз в нее не попадала вода, она меня не беспокоила. Мне пришлось долго доказывать коридорному, что я порезался. Хотя он наверняка догадывался, что за люди живут в этом номере.

Начинало темнеть. После сегодняшних