Между Мирами - Андрей Валерьевич Степанов

– Да, по закону, все как полагается, Слава. Мы все сделаем, как надо, – Ира вздрогнула, словно в ней что-то буквально надломилось, и она решила идти против матери до конца. – Но зачем все это? Почему нельзя было жить в мире?

– Потому что они приезжие! Чужие! А вели себя так, словно они – единственные здесь хозяева!

– И вы решили от них избавиться, – добавил я. – Надеюсь, что хотя бы полиция Вельска в этом не замешана? А то слишком уже тугой клубок вы сплели.

– Ха… рассказать вам? Нет, я бы не стала рассказывать, если бы ЕГО здесь не было, – она указала на Новикова. – Но пусть мальчишка послушает. Пусть знает, что его родителей посреди леса пристрелили и изуродовали. Так же, как они изуродовали все то, чем владели мой отец и мой дед!

– Маман! – Ира побледнела, а граф, наоборот, как будто даже успокоился, узнав правду.

– И кто помог вам это скрыть? Денис Порфирьевич? – спросил я. – Ведь он «расследовал» это.

– Скрывать было нечего. Мои люди об этом позаботились. Исправили все так, чтобы это было очень похоже на нападение зверей, – графиня наслаждалась моментом, уверенная в своей полной безнаказанности.

– Тогда, думаю, ты поймешь, что я не пойду с тобой, – Ира приблизилась к графу и тот обнял ее за плечи.

Никто из полицейских не пошевелился. Даже начальник полиции старался держаться подальше от графини. Но опустившаяся тишина подействовала на Евлампию Константиновну иначе.

– И чего вы ждете?! – громко крикнула графиня. – Дочь должна быть у меня дома. Мальчишку арестовать, а этих – выгнать из моего города. Слюнтяй! – бросила она мэру. – Тебя и мужчиной назвать сложно!

– Нет уж, позвольте…

– Не позволю! Мой город! Мой!

Мы с Быковым старались держаться тише. На всякий случай я вытащил пистолет, но графиня заметила это, кинулась к ближайшему к ней полицейскому, выхватила у него из рук карабин и прицелилась в нас двоих:

– Оружие на стол! И подальше от себя!

Я послушно положил «стрелец» на полированную крышку стола и толкнул его. Оружие проскользило до противоположной стороны, оставив после себя заметную царапину. Мэр жалостливо уставился на испорченную мебель.

– Отлично, – злобно выдохнула графиня, больше похожая на коршуна.

– Остановите ее кто-нибудь! – взмолился Александр Евгеньевич, однако полиция его сегодня не слушалась.

– Ира, идем домой, – чуть мягче, чем прежде, произнесла Хворостова.

– Нет. Нас с тобой едва ли что-то может связывать после того, что я узнала, – ответила ей дочь, еще крепче прижимаясь к графу.

– Значит так?! – она вскинула карабин.

– Не дайте ей выстрелить! – взвизгнул мэр.

Начальник полиции принялся расталкивать подчиненных, выбираясь к графине, но травмированная нога не позволила ему успеть. Хворостова спустила курок, отправив крупнокалиберный патрон в лицо Новикову.

Пуля прошла навылет, обезобразив молодого графа и забрызгав кровью Иру. Денис Порфирьевич замер на долю секунды, а потом выхватил карабин из рук графини и буквально вдавил его в полицейского, которому это оружие принадлежало.

– Сразу так надо было! – бросила Евлампия Константиновна. – Господи, облегчение-то какое. Сколько лет мучилась…

Она рассмеялась, как безумная.

– Твою ж мать, – мне показалось, что Быков крестится, но убедиться в этом лично не мог, потому что смотрел на графиню.

– Ира, идем домой, теперь нам никто не помешает. Дочка, пойдем, – весело и беззаботно улыбаясь, она протянула руку к дочери, которая всхлипывала у тела убитого графа.

– Евлампия Константиновна, отправляйтесь домой сами, – посоветовал ей мэр. – Что же вы стоите, помогите кто-нибудь!

Кому он просил помочь – непонятно. Но Ира откликнулась на просьбу матери. Встала, тыльной стороной ладони утерла слезы. Сделала робкий шаг навстречу, почти что споткнувшись.

Оперлась на спинку стула и левой рукой зажала рот, пытаясь задушить в себе рыдание. А потом схватила мой пистолет, который я сам привел в боевую готовность, и навела на мать.

– Нет у меня больше матери, – невнятно пробормотала девушка и нажала на спусковой крючок раз, потом другой.

Графиня схватилась за грудь, куда вошли обе пули, рухнула на колени и, не отрываясь от дочери, упала ничком.

– Вот же бл*… – на весь кабинет высказался Быков.

Глава 22. Домой

Я уже был морально готов к тому, что Ира приложит пистолет к виску и застрелится у всех на глазах. Кое-кто из полицейских даже дернулся вперед, чтобы перехватить ее руку, но дочь графини с каменным лицом положила оружие на стол, а потом толкнула его ко мне.

И лишь девушка тяжело вздохнула. Но на лице ее слез я уже не заметил. Она сама шагнула к полицейским, а навстречу ей выступил Денис Порфирьевич, на ходу доставая наручники.

– Не думаю, что ее надо арестовывать, – сказал я в полнейшей тишине. Неожиданно меня поддержал мэр:

– Лучше отправьте ее домой, – добавил он. – А, впрочем, погодите. Я тут услышал одну интересную вещь… Пожалуй, под стражу бы вас. Господин барон проводит девушку, я думаю. У вас есть вопросы, Максим Бернардыч? – спросил он, крайне выразительно покосившись на толпу полицейских с карабинами.

Где-то за их спинами я заметил еще и охрану самой мэрии. Пятеро против двоих, не говоря о том, что в перестрелке может пострадать Ира.

– Что вы задумали? – дернулся начальник полиции, но минимум два ствола сразу же уткнулись ему в лицо.

– Порядок наводим. Давно пора. Идите-идите, барон! Не задерживайтесь. И лучше не возвращайтесь.

Я убрал пистолет и внимательно посмотрел на всех, кто остался стоять на ногах.

– Девушке нужна помощь специалиста. Психолог. Или кто тут у вас есть, – я повернулся к Александру Евгеньевичу, ощущая бессильную злобу, что не могу ровным счетом ничего сделать.

– Тут вы правы, – согласно кивнул он. – Тогда просто уходите. Здесь вам больше нечего делать.

– Идем, – сказал я негромко сыщику и двинул к выходу.

Притормозив у полицейских, обернулся на Иру. Та, как статуя, по-прежнему стояла возле стола. Вообще никто из присутствующих не пошевелился.

Так что я протиснулся на выход, прошел мимо секретарши, которая пыталась увидеть, что происходит в кабинете ее шефа, и выбрался на улицу. Рано было разбираться, что потрясло меня больше – бойня в кабинете или то, что в Вельске, да и вообще в регионе, не осталось толком никаких дворян.

Жутко хотелось что-нибудь сломать. Я заметил вазон у входа – белый, широкий. Но тяжелый и едва ли я смогу его сдвинуть с места. Металлический забор. Оштукатуренные столбы.

Тогда я развернулся и лицом к лицу столкнулся с Быковым. Тот переживал схожие эмоции, но его молчание сейчас раздражало меня еще больше. Надо было срочно спустить пар, иначе я накинусь на друга.

Я подошел к одному из оштукатуренных столбов и приложил к нему правую ладонь. Потом шлепнул. Затем сделал это сильнее.

Сложил пальцы в кулак и что было сил двинул. Буря эмоций, которую я загнал вглубь себя в кабинете мэра, рвалась наружу и требовала выхода.

С истошным криком я принялся молотить по беленой штукатурке, сбивая костяшки пальцев в