Между Мирами - Андрей Валерьевич Степанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хорошо. Ладно, – я взял ее за руку и заметил слезы – Аня сдерживалась из последних сил. – Я не буду лезть в это, только если мне не оставят другого выбора.
– Согласна, – принцесса кивнула и свободной рукой вытерла слезу, не размазав при это тушь. Я не сдержал улыбку:
– Когда ты так говорила про дядю и прочее – мне это нравится гораздо больше, чем когда ты логично объясняешь все психологией.
– Потому что сейчас я на самом деле переживаю, – она положила руку мне на плечо, не сжимая пальцев. – Потому что все твои дела заканчиваются одинаково. Кто-нибудь погибает, ты получаешь новый шрам.
– В этот раз все обошлось. Почти, – я попытался оправдаться, но Аня недоверчиво расстегнула пару пуговиц на моей рубашке и осмотрела дважды зашитую лопатку.
– Лучше мне не знать, как это случилось, – она стояла сбоку от меня. Теплый свитер обтягивал ее аппетитные формы и ничто не могло теперь отвлечь меня от этой девушки.
– А я думал, ты не прочь рассмотреть шрамы получше, – я развернулся к ней лицом и приобнял.
Она лишь коснулась моих губ, а я уже принялся стягивать с нее свитер через голову, обнажая ее роскошное тело. Никто из нас не намеревался идти на второй этаж – это слишком далеко. И наливать ванну – это слишком долго.
Я усадил ее на стол, быстро сдернул брюки, пока она боролась с оставшимися пуговицами на моей рубашке. К черту всю эту политику, когда Аня рядом. Особенно обнаженная.
И еще хорошо, что в Империи делали добротную прочную мебель, которая выдержала наш небольшой марафон.
– Нам стоит делать это чаще, – заметила Аня. – Но для этого тебе нужно перестать пропадать на несколько дней подряд. Что там случилось?
Начав собирать разбросанную по полу одежду, я рассказал принцессе о поездке, целях, том, как меня встретили – собственно, повторил ту же историю, которую я раньше подал, как отчет, императору. Только с большим соответствием реальности.
– То есть, она тебе призналась, что согласилась быть с Новиковым ради денег? – Аня удивительно точно выцепила самую суть моего рассказа. Я фыркнул:
– Главное не в этом, но да. Она так сказала. Что она его любит, у него есть тайна – которая раскрылась в кабинете мэра. Даже не знаю: любить одновременно из жалости и сострадания, но притом говорить про деньги, – я оперся на тумбу: – как-то странно.
– А разве ты не говорил, что ее воспитывала мать? Которая жалела свое распроданное имущество? И дядя, который искал свидетельства преступлений. Думаю, она просто впитала в себя принципы жизни своих родных.
– Теперь стало куда правдоподобнее, – прокомментировал я. – Главное же, что я не смог выполнить задачу, которую поставил передо мной твой отец. Я предполагал, что хотя бы кого-то из троих я смогу склонить к работе в Большом Совете. Но провалился по всем троим. Твой отец очень расстроен.
– Едва ли это расстроит его больше, чем проблемы с братом, – девушка села, закинув ногу на ногу. – До сих пор не могу представить, что его обвиняют в таком страшном преступлении. Не верю, что все это – совпадения. Слишком много событий за одну неделю.
– Ты точно не хочешь, чтобы я…
– Нет, и не думай! – воскликнула Аня. – Хватит с тебя приключений. Уверена, что ты можешь помочь па каким-нибудь другим способом. Более мирным. Разве не ты говорил, что хочешь быть полезным? Представь, что, если какое-то очередное задание, подобное прошлому, кончится для тебя трагически. Как ты тогда сможешь быть полезным?
– Я уже пообещал тебе, что не буду делать ничего опасного без крайней необходимости.
Остаток дня мы провели в беседах куда более невинных, которые не касались ни дел государства, ни семьи Ани. Я чувствовал, что я действительно отдыхаю и был очень признателен принцессе за поддержку.
А наутро она вернулась во дворец. Попутно я выяснил, что официально угрозы ее жизни больше не существовало, потому что Третье отделение после всех проведенных расследований сделало важное заключение: потенциальных источников опасности более не существует, а нынешняя охрана достаточна.
Что имелось в виду под охраной – Трубецкой или еще и я к нему в придачу – не уточняли. Но девушка сказала об этом мимоходом. Похоже, что смена статуса ее не слишком беспокоила.
Я намеревался теперь хорошенько углубиться в чтение газет и книг, узнать пропущенные новости, чтобы понять, не изменилась ли картина мира, но раздался звонок в дверь. Спустившись, я обнаружил небольшую записку, на которой строгими печатными буквами кто-то приглашал меня встретиться в Университете через пару часов.
Отказаться от этого явно было бы большой глупостью. Я подозревал, что речь пойдет о том, что я делал в последние дни. И, вероятно всего, со мной желает встретиться Григорий Авдеевич Подбельский. На фоне признаний от брата императора я был готов не так рьяно обвинять старого профессора, а потому не собирался отказывать в визите.
Университет находился довольно далеко от моего дома, поэтому я добирался на метро – благо моя карточка, купленная во время поисков Трубецкого, еще функционировала.
Место встречи в записке не указывалось. Я прошел до дверей огромного здания в форме полумесяца со шпилем в центральной части, и почти сразу же мне навстречу вышел Подбельский.
– Здравствуйте, Максим, – довольно официально обратился он ко мне. – Рад, что вы решили зайти. Пройдемся? – предложил он после ответного приветствия. – С самого утра просидел в кабинете – не откажусь от глотка свежего воздуха, – он тихонько посмеялся над собой: – или чего-нибудь покрепче, но это уже не сегодня.
– У вас для меня какие-то новости? – спросил я.
– О, нет, я хотел бы, чтобы ты рассказал мне самое главное. То, чего мог не рассказать Алексею Николаевичу. Например, как там обстоят дела с золотом.
– Полагаю, что все остальное император вам уже сообщил? – удивился я столь неожиданной просьбе.
– Сообщил, что граф Новиков убит, как и его соперница. А ее дочь сейчас под домашним арестом. И вообще в городе маленький кризис. Надо работать аккуратнее, Максим.
– У меня было сильное желание избавить город еще и от мэра…
– И хорошо, что не сделали, – перебил меня старый профессор. – Думаю, что вы и сами отлично понимаете, в какой хаос могли ввергнуть город с более чем стотысячным населением.
– Понимаю, – буркнул я в ответ. – Это не снимает с него обвинений в массовом убийстве.
– К сожалению,
