Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман

Анна стояла посреди спальни и совершенно не была довольна обозреваемой картиной. Перед ней находились внушительная перьевая кровать, накрытая богато вышитыми одеялами, фламандский ковер, ярко затканный золотом и зеленью, и стены, увешанные дорогими гобеленами. Тем не менее, комнате не хватало залитых солнцем окон и высокого потолка ее спальни на Кросби Плейс. Замок Байнард был построен почти тремя столетиями ранее, предназначаясь для обороны, и не важно, насколько роскошная стояла в нем мебель, по удобству он никак не мог сравниться с их домом на Бишопгейт Стрит.

Тем не менее, комната хранила для Анны множество воспоминаний. Именно в этой постели они с Ричардом теплой апрельской ночью одиннадцать лет назад подтвердили свой брак. 'Одиннадцать лет', - прошептала молодая женщина и в изумлении покачала головой. Глаза неожиданно наполнили слезы.

'Анна?' Вероника смотрела на нее с не поддающимся сокрытию сочувствием. 'Анна, не хотите ли об этом поговорить?...' Она остановилась, увидев, что на столе лежит открытым маленький ларец, содержащий мягкие тканевые салфетки, используемые герцогиней во время ее ежемесячных недомоганий. Вероника все поняла и почувствовала резкую боль так близко, словно могла в равной степени разделить разочарование Анны. Та недавно призналась в двухнедельной задержке, и, хотя согласилась, что для надежды еще слишком рано, Вероника точно знала, - ожидание в ее душе присутствует.

'Мне жаль, дорогая', - бесхитростно сказала она.

'Нет, Вероника, не надо. Я благословлена единственным сыном. Время смириться, что на то была воля Божья, и перестать разбивать сердце о том, чего не может случиться'. Слова Анны звучали бодро, прозаично и не несли в себе упрека. Прикрыв крышку ларца, она поставила его на пол, с глаз долой.

'Но перестать надеяться я не могу', - повинилась Анна. 'Завести ребенка сейчас, Вероника, именно сейчас... Это бы действительно оказалось даром Господним, заветным знаком правоты Ричарда в принятии короны. Думаю, если бы у меня появился младенец, я бы тогда не так возражала...' Предложение не получило завершения, но Вероника закончила его за подругу.

'Против королевского сана? Анна. Анна, не смотрите так удивленно. После тринадцати лет неужели вы считаете, я не изучила ваших сердца и мыслей?'

'Ричард никогда не должен узнать!' - выпалила Анна и сразу об этом пожалела. Вероника была последней на свете, кто выдал бы ее тайну. 'Прости меня, я знаю, что ты никогда не обманешь моего доверия. Просто я не хочу, чтобы Ричард догадался о направлении моих дум, о том, что я не нахожу счастья в мыслях о короне. Что я тоскую по Миддлхэму и жизни, которую мы там вели...'

Отразившееся на лице Вероники сочувствие вызывало опасение в приглашении себя пожалеть. Анна сделала глубокий вдох и очень ровно произнесла: 'Но я не имею права жаловаться. Ты видишь, Вероника, я совершила все, чтобы убедить Ричарда в необходимости принять корону'.

'Какой выбор у вас был, Анна?' Вероника прошла к окну. Она знала, что Ричард официально передал Большую Печать канцлеру Расселлу, и произнесла: 'Заседание состоялось. Канцлер Расселл выступил вместе с епископом Стиллингтоном и остальными. А...' Она замешкалась, найдя странным говорить о Ричарде, как о 'короле', но больше не чувствуя удобным просто использовать его имя. Вероника остановилась на '...ваш муж', прибавив, скрывая смущение: 'Он уехал? Почти четыре часа, куда он отправился так близко к ужину?'

'В Тауэр', - нехотя ответила Анна. 'Встретиться с племянником'.

'Да'. Наступило продолжительное молчание. 'Думаете...это благоразумно?'

Анна подняла взгляд и медленно покачала головой. 'Нет, не думаю. Но Ричард чувствует, что сильно задолжал Эдварду'.

Вероника ничего не сказала, но мимолетное внимание к ее лицу предоставило бы информацию, занявшую целые тома книг. Минуту спустя Анна присоединилась к подруге у окна. Внизу во внутреннем дворе находился также герцог Бекингем, но она видела одного Ричарда.

'Брат Ричарда был королем, сотканным из противоречий, Вероника. Множество людей ненавидели его, он многократно подвергался клевете, обвиняясь противниками в несовершенных им прегрешениях. Но он имел счастье оставаться по-настоящему равнодушным к этим наветам. Видишь ли, он не заботился о том, что думают о нем другие, и данное свойство сберегло его от моря горестей. Он просто не заботился', - повторила Анна, словно сама себе не верила, изумляясь, как подобное можно понять.

'Но Ричард заботится', - заметила Вероника, и Анна кивнула.

'Да', - согласилась она. 'Ричард заботится'.

Вероника отвела взгляд от встревоженного лица Анны и вернулась к оживлению внизу, во внутреннем дворе. Ее помыслы занимали местные слухи. Как только опасность заговора Гастингса-Мортона осталась позади, Ричард отправил в Йорк извещение о необходимости отложить прибытие в столицу войск. Он желал удостовериться, что таким образом не возникнет вопрос запугивания, и никто не сможет обвинить его в требовании короны, подкрепленном присутствием в городе армии. Тем не менее, Вероника понимала, - на любом постоялом дворе или в питейном заведении она сумеет обнаружить хмельных постояльцев, уверенных, - Ричард с самого начала собирался захватить корону племянника.

В сплетнях и домыслах истину никогда не найти, подумала она и вздохнула. Лондон всегда являлся плодородной почвой для слухов, но Веронике не доводилось прежде наблюдать его настолько ими изобилующим, даже в дни низвержения Джорджа. На поверхность снова выплыла клевета, с чьей помощью династию Йорков пытались запятнать еще двадцать лет назад, - навет о незаконнорожденности Эдварда, появившегося на свет от интрижки герцогини Йоркской с лучником из Руана. Ричард пришел в ярость, но не больше брата преуспел в выслеживании источника очага этого пожарища, после чего порывисто настоял на переезде Анны из дома в Кросби Плейс в жилище матери - замок Байнард. Данный шаг, по мнению Вероники, лишь причинил подруге неудобства, продемонстрировав уязвимость герцога перед праздной пьяной болтовней.

'Я знаю, он не привык, чтобы люди интересовались причинами его действий, Анна, но боюсь, что с настоящего момента ему следует научиться ожидать этого. Такова неприятная сторона царствования'.

'Да', - мрачно ответила Анна. 'Я знаю'.

Возвратившись взглядом к внутреннему двору, Вероника увидела, что Ричард удалился, но Бекингем продолжал медлить. Он из породы людей, - заметила она про себя ворчливо, - притягивающих всеобщее внимание, словно некий редкий цветок, который долго находился в небрежении, а сейчас в свете человеческого интереса начал разрастаться. За подобными созданиями нужно заботливо ухаживать,