Заначка на черный день - Сергей Лавров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это не мистика, девочка!.. — вдруг раздался замогильный шепот с соседней койки. — Каждую пятницу, ровно в шесть утра на этой койке умирал человек… Я лежу в этой палате уже пятый раз за год и все знаю… Поэтому я сочла своим долгом предупредить вашу подругу… Вы еще молоды, и незнакомы с ликом смерти…
Я присмотрелась повнимательнее. По соседству с Маргаритой, выпростав поверх одеяла тонкие, иссохшие руки, лежала древняя седая старуха.
— Спасибо, матушка. Я, конечно, польщена, давно меня никто не называл девочкой…
— Какая самоуверенная! — зловещим шепотом сказала старуха, так, что у меня и впрямь мурашки побежали по коже.
Действительно, что это я так размечталась? Не факт, что я успею состариться до состояния такого вот папируса, очень даже не факт!
— А может, тебя переложить? — спросила я подругу.
— Некуда, все койки заняты! — всхлипнула она и затряслась всем толстым телом, так, что койка ходуном заходила.
— Хорошо! — решительно сказала я, обеими руками останавливая дрожь и колыхание панцирной сетки. — Я с тобой посижу, и ты сама увидишь, что ничего потустороннего здесь случиться не может!
Мы перестали шептаться, чтобы не мешать спящим больным, я взяла ее руку в свою и стала ждать. Марго успокоилась и вскоре задрыхла, захрапела едва ли не громче всех в палате. Надо будет ей утром рассказать, что она храпит безбожно! Никогда больше ночевать ее к себе не приглашу. Это же гарантированная бессонная ночь!
Окруженная со всех сторон этим сонным царством, я пригрелась в спертом воздухе палаты и не заметила, как тоже задремала. Пробуждение мое было не менее ужасным, чем за три часа до этого. Сквозь мутную, морочную дремоту привиделось мне, что дверь палаты медленно открывается и на пороге возникает нечто в белом, с длинным странным шнуром в руках. Это нечто медленно и величаво, почти не касаясь земли, плывет к тому месту, где стоит кровать беззаботно спящей Маргариты, приближается ко мне, останавливается совсем рядом и протягивает руку к стене, к розетке с аппаратом поддержания жизнедеятельности…
Тут-то я и поняла, что это не сон, подскочила, точно ужаленная змеей в ягодицу, и вцепилась ногтями обеих рук в преступную конечность, уже потянувшую вилку аппарата из розетки.
— Стой, сволочь! Попался! Не уйдешь теперь!.. Маньяк! Убийца в белом халате! Ишь, чего выдумал!.. Говори, кто тебя подослал?! Ирка Колядко?! Говори, а то придушу!
Пойманный мной преступник тоненько взвизгнул, уронил шнур на пол.
— Батюшки-святы! Кто это такой тут прыткий?.. Какая я тебе маньяка?! Я уборщица, тетя Маша! Мне пылесос надо включить, а ты тут хулиганишь! Я на тебя заведующей отделением пожалуюсь!
Но я не слушала испуганную старуху, крепко держала ее за руку, требовала включить свет, звала людей, охрану и утверждала, что поймала наемного убийцу. Конечно, все проснулись, зажгли свет, вырвали из моих цепких рук едва не плачущую тетю Машу, привели дежурного врача, который распорядился запереть меня в перевязочной до прихода заведующей отделением… Мне вкатили в вену успокоительный укол и отвели в тихую комнату, где я и проспала на чистенькой кушетке до девяти утра, необычайно спокойно и уже без кошмаров.
Утром недоразумение прояснилось, в существенной степени благодаря заступничеству Маргариты, ради этого забывшей о своем гипертоническом кризе и вставшей решительно с постели. Мне вежливо попеняли за содеянное, строго предупредили, что за подобные выходки могут привлечь к ответственности — и тихо отпустили восвояси, вытурив заодно со мной и мигом выздоровевшую Маргариту, чему она была необычайно рада. Может быть, я бы и не отделалась так легко, но заведующую отделением сильно смутило происшествие с пылесосом тети Маши, по пятницам с благородной целью уборки отключавшей аппарат жизнеобеспечения в реанимационной палате… По крайней мере, когда мы с Марго, высоко подняв головы, двигались под конвоем двух санитарок к выходу, пожилой электрик уже мастерил в коридоре отдельную розетку для пылесоса. И знаете, я до сих пор с гордостью вспоминаю эту розетку! Ведь неизвестно, сколько еще жизней она спасла!
От каких пустяков зависит на этом свете жизнь человеческая, кто бы мог подумать!.. Чудны дела твои, Господи!
6
По дороге домой Марго и вовсе ожила. Защебетала, что твой скворец, вернувшийся к родному скворечнику после поездки на африканские курорты.
— Что, Агнессочка, я была права? — ехидничала она. — Проклятая койка — не плод моего больного воображения, да?
— Это плод общего идиотизма русской жизни! — отмахнулась я.
— Боже мой! Жить так прекрасно… Смотри, какие нежные жемчужные оттенки облака! Обожаю жемчуг! А мы уже сегодня будем делить деньги, да?
Узнав, что до дележа миллионов еще так же далеко, как до этого самого облака, которое, на мой взгляд, было обыкновенно серым, унылым питерским обрывком балтийского тумана, моя романтическая подруга несколько загрустила и весьма отстраненно поинтересовалась: целы ли еще ее сбережения? Я успокоила ее сообщением, что не только целы, но даже преумножены нашими стараниями, вкратце посвятила в ход событий вчерашней ночи, избегая кошмарных подробностей, и мы вдвоем, бодро шагая через лужицы, заспешили к Зинаиде — умыться, попить чайку и посовещаться по поводу дальнейших действий.
Увы! Нас ожидало очередное разочарование в виде накрепко запертой двери! Коварной Зинки дома не было, а Колька ее, если и был, то находился в состоянии, непригодном к употреблению, дверь нам не открыл и вообще не подавал признаков жизни. Некстати припомнив, что у Зинки на руках полученные нами вчера в холодном поту и муках десять тысяч рублей, я забеспокоилась, заторопилась на ее излюбленный пятак — и, как оказалось, не напрасно! Ужасное зрелище ожидало нас на пятаке! Душераздирающее зрелище!
Зинаида, в своем обычном наряде, то есть в сапогах, бушлате и платке, с глазами оловянного цвета стояла перед игровым автоматом в окружении охающих и цокающих языками товарок и, как заведенная, бросала в ненасытную прорву этих электронно-механических грабителей одну за одной пятирублевые монеты. Лицо ее, обычно бледно-сизое, покрылось коричневыми пятнами и уже приближалось к коричневой застывшей маске, означающей апоплексический удар, когда мы подбежали, схватили ее за руки и оттащили от автомата. Какие-то наглые мальчики из охраны, подсмеиваясь, пытались нам препятствовать, чтобы мы не мешали людям свободно играть в свободной стране, но я на них так цыкнула, что самой страшно стало.
Оказалось, эта удачливая дочь фортуны за два часа под улюлюканье и подначки местной черни спустила в бездонную утробу автомата девять тысяч пятьсот двадцать пять рублей пятаками! Она опустила монету в узкую прорезь монетоприемника одну тысячу девятьсот пять раз, с темпом одна монетка в пять секунд — и хоть бы раз выиграла! Меня пробила истерика. Как я орала! Какие проклятия на ее голову призывала! Даже стукнула пару раз… не больно, правда. Зинаида стояла, свесив длинные руки чуть не до колен, уронив разочарованно челюсть до самой груди, хлопала оловянными гляделками, медленно приходила в себя и не очень-то меня слушала. Ее больше угнетала собственная неудачливость, чем потеря наших общественных денег, от которых ей лично все равно мало бы что досталось.
— Вы меня достали обе! — на высокой мажорной ноте закончила я свою разгромно-воспитательную речь, по привычке приобщив в обвинительное заключение и безвинную, бессловесную Маргариту. — Я планировала на эти средства нанять частного детектива, чтобы не рисковать вашими старыми шкурами, но раз так — пеняйте на себя! В самое пекло отправлю — сердце не дрогнет! Вы у меня узнаете, почем фунт лиха!
Мои девицы стояли навытяжку, точно новобранцы перед полковником.
— Значит так, — немного сбавив обороты, перешла я к постановке задач. — Я сейчас еду на место недавних мрачных событий, слабонервных с собой не беру. Буду искать концы нашего чемодана. К моему приезду, кровь из носу, чтобы вы заработали три… нет, четыре! Четыре тысячи рублей! Как хотите — хоть на панель!.. если какой геронтофил польстится! Понятно?! Остаток денег сюда, быстро! Ты тоже!.. Карманы покажи!.. Так-то! Давайте, суетитесь, если не хотите в нищете провести остаток лучших своих лет!
— А я-то за что? — наконец осмелилась подать голос Маргарита, подавленная моим грозным воинственным видом. — Агнесса, я же ничего плохого не делала!..
— За компанию! — рявкнула я и удалилась, забрав все наличные деньги.
Никакого четкого плана у меня не было, сплошь мешанина в голове. Одна только мелькала обостренная мысль: как они нашли квартиру Колядко? Кто им помог… или что? В поисках ответа на этот вопрос я, прежде чем отправиться на Бестужевскую, сначала заглянула в свой родной салон и попросила Вадима оказать мне одну маленькую информационную услугу. Он у нас с Интернетом дружен, времени у него много…