По его правилам - Маша Малиновская

— Здравствуйте. Демид, — представился Бахурин и протянул отцу руку, а мне же нестерпимо захотелось провалиться сквозь землю.

— Здравствуй, — сказал хмуро отец, цепко прикипев к Бахурину взглядом, но тот ответил ему вполне выдержанным и спокойным. — Владимир Андреевич. Зайдёшь на чай?

— Нет.

Это вырвалось у нас синхронно. У меня как-то панически, у Бахурина спокойно.

— Меня дядя ждёт в машине. Извините, в другой раз.

Папа кивнул, Бахурин кивнул мне и маме, развернулся и ушёл, а я вошла в квартиру с непонятным волнением и чувством вины. Быстро разделась, поспешила уверить внимательно наблюдавших за мной родителей, что всё в порядке, коротко рассказала, как прошла ночь, опустив подробности совместного с Бахуриным сна и приврав о бабушке. Было мерзко, что я не только вру родителям, но ещё и сочиняю небылицы о человеке, которого уже нет в живых. Было противно от себя самой, но расспросы я выдержала, даже смогла улыбнуться, надеясь, что родители не заметят под натянутыми рукавами водолазки оцарапанные кисти. А потом ушла в свою комнату, закрылась и долго-долго сидела, глядя в окно, как снег пушистыми хлопьями ложится на наметённые вчера сугробы. Сегодня небо не валит его бесконечной стеной, а роняет отдельными кружащимися разлапистыми снежинками.

Что-то изменилось. Что-то во мне сломалось за эту ночь. И что-то новое возросло. Мне пока всё это непонятно, и оно пугает. Мысли бесконечно возвращались во вчерашний день и вечер: лица девочек, полные ненависти, страх, осколок холодного острого куска льда у щеки, неожиданное появление Бахурина. А потом этот жуткий треск под ногами, его крепкая рука, вечер, книга, фильмы, дыхание рядом на диване.

А ещё это «я буду рядом».

Глава 25

Демид

— Красавица, правда?

Дядька огладил ладонью ствол новой винтовки, взвесил её в руке. У него целая коллекция тут в сейфе на даче.

— Держи, — протягивает мне.

Я взял оружие в руки, упёр приклад в плечо, прошёлся ладонью по затвору и прицелился.

— Снова на левую?

— Мне так удобнее.

— Хорошо. Но ты должен одинаково уметь на обе, Дёма.

Я переставил приклад, снова прицелился и выстрелил. Дядя Рома приложил бинокль и посмотрел на мишень.

— Отлично, племяш. Яблочко. А теперь пойдём, там Танька уже чай сделала, да и шашлык скоро готов будет.

Татьяна — дядькина любовница. Он с ней уже года два, хотя и жена его, тётя Валя — прекрасная женщина, красивая, милая. Дядя знает, что я не одобряю его левак, но кто я такой, чтобы судить поступки взрослого человека. Сама по себе эта Татьяна неплохая девушка: милая, спокойная, не капризничает, когда дядька берёт её с собой, не нудит. Моложе дяди она лет на восемь, а то и на все десять. Ему же уже почти тридцать три.

Дядя Рома — младший брат моего отца, тоже служит в милиции, но в другом ведомстве. Его часто не бывает дома по месяцу, а то и больше. В командировках.

Вообще, у меня с ним отношения очень близкие. Даже сейчас именно он за мной и присматривает, когда не в командировках. Никогда не ставит себя выше, всегда на равных, всегда всё от души, без дебильных наставлений и нотаций, как любит отец. Многие вещи мне на пальцах объяснял. Начиная от того, что самоконтроль для мужчины вещь очень важная абсолютно во всём, и заканчивая тем, что именно он как-то оставил меня наедине на даче с одной своей знакомой, которая была меня лет на пять старше. Мне тогда только шестнадцать исполнилось.

Короче, дядька с откровениями не напирал, но и выговориться, получить дельный совет от него всегда было можно. И я знал, что он меня не сдаст ни отцу, ни матери. И был бы он тогда дома, когда с Серым случилось, скорее всего, помог бы. Как минимум, чем смог.

— Девочка эта, — дядька решил покурить на крыльце, — встречаетесь? Естественно я понял, что он о Маркизе.

— Нет.

— Ну, ты пацан уже взрослый, Дёма, — дядя Рома выпустил струю сизого дыма вверх, который заклубился на морозе, — и не мне тебя учить в этом вопросе. Только ты как-то осторожнее будь, девчонка не похожа на ту твою Олеську. С такой если поиграешься, могут потом последствия догнать.

— Да не было у нас ничего. И нет. Просто моя одноклассница из новой школы. После аварии в котельной нас распределили в мой бывший класс обоих.

— И поэтому вы ночевали вместе? — дядька сделал саркастичное лицо.

— Так получилось. На автобус вчера опоздали, а рейсы на центр отменили потом из-за снегопада.

— Понятно.

— Серьёзно.

— Дело твоё, я же сказал. Только смотри, не доиграйся. Я таких встречал: это не просто кукла, по взгляду сразу понятно.

Татьяна постучала из домика в окошко, напоминая, что чай уже готов, и пора бы нам зайти и согреться. Так что разговор на этом завершился. И хорошо, потому что меня он немного напряг.

Я и сам понимал, что Королёва — девчонка не простая. Было интересно наблюдать, как она раскрывается с другой стороны. Причём, даже для себя самой. Непривычные обстоятельства, на которые она никак не могла повлиять, растерянность, испуг в глазах.

Да, ей было страшно, я это видел. И на озере, и когда поняла, что придётся остаться со мной на ночь, и когда книгу закрыла, потому что спать пора было ложиться. Не знаю, что ей приснилось ночью, но часа в два она вскинулась, тяжело дыша, а потом прижалась под боком и задрожала. Мне кажется, она с утра этого и не вспомнила, да только вот я запомнил. Долго потом уснуть не мог, в потолок пялился на тени, что от деревьев расползались и колыхались от ветра.

Заныло внутри как-то странно, завибрировало. И влечение тут ни при чём, вообще не думал о нём в тот момент. Другое что-то колыхнулось, вроде бы и приятное, но опасное какое-то, будто нежеланное, будто то, что может впоследствии принести боль.

Мне вдруг захотелось сделать так, чтобы Маркизе не было страшно.