Куклы зазеркалья - Алиса Лойст

не в ладах с разумом. Может у меня тоже не все в порядке с головой?

Что он говорил в начале? «Внутренняя надломленность и неистовость». Хотелось на самом деле разломить себя пополам и достать всю грязь, все то, что сейчас почти радостно принимало его прикосновения. Или не грязь? Не понимаю.

Все-таки какая-то часть меня оставалась на правильном берегу. И наблюдала за всем. Что происходило со стороны. Только не так, как с Димой, по- другому. Не просто вылетевшая на время душа. А на самом деле отдельная часть, которая не в ладах с той, что в этот момент сжимает в кулаках тряпки и остатки одеяла и закусывает до крови его губу. И когда чувствует у себя во рту привкус чужой крови, то радуется.

«Боже! Неужели это я? Нет. Я тоже сошла с ума. Сошла с ума, как и они». И одна часть соглашалась, закрывалась от этого безумия, пыталась как-то защититься, придумать разумное объяснение. Какое к черту, разумное объяснение! Его яд отравил меня уже давно, с самой первой встречи. И что делать? Принять как есть, или пытаться бороться. Вот с борьбой пока большая проблема…

Теперь я орала в его ладонь, но уже не от страха и отчаяния. И в самый последний миг распахнула глаза и увидела в его зрачках отражение себя, всех своих чувств…

Такое ощущение, что по мне пронесся товарный поезд. Где же оно, мое хваленое чувство юмора, очень бы пригодилось сейчас. Попробовала отодвинуться, но куда, с другой стороны только стена. Если я срочно не отодвинусь, то подавлюсь всем этим, как вишневой косточкой.

Почувствовав мое смятение, Андрей прижал меня к себе.

– Спокойно. Не стоит так переживать. Я же тебе всегда говорил – все решаемо. Главное, потерпи пару дней.

– А потом…

– Потом… Мы уедем. Только одно запомни – ничего не говори своей подружке. Хорошо. Ты поняла меня? Здесь никого, кроме этого придурка не бывает. Если ты меня ослушаешься, то я убью и ее. А так у нее есть шанс и у тебя тоже. Ты поняла меня?

– Да.

– Не слышу.

– Да!

Не помню, как он ушел, помню лишь быстрый поцелуй в висок и:

– До встречи, милая!

Я просто желе, огромный, колыхающийся от страха, кусок желе. Боже! Где-то была вода. Ее было мало. Ну, и ладно, все равно мне от этого никогда не отмыться. Попробовала хоть что-нибудь натянуть на себя.

Заскрежетала дверь, открылась. Послышалось сопение, сдерживаемые рыдания и стоны. Но не было сил повернуться.

– Пошевеливайся тварь!

«Он стал грубее. Надо думать, если у тебя любимую игрушку отобрали».

– Да ложись уже!

Дима повернулся в мою сторону – я чувствовала спиной его полный ненависти и негодования взгляд – промолчал, ничего не сказал, не обратился, будто меня здесь никогда и не было. Исчез на пару минут и, судя по звукам, принес новые бутылки с водой и хлеб. Все. Дверь захлопнулась.

На стене прямо перед моими глазами была выбоина. Интересно, откуда она взялась? Может кто-то из предыдущих узников, вспомнив фильм «Побег из Шоушенка», пытался проскрести в стенке дыру? Вот уж глупости приходят в мою голову.

Это состояние полной отстраненности было спасительным. Сейчас я напоминала себе тинэйджера, который всю ночь проколбасился на дискотеке и на автомате возвращается домой – звон в ушах, перед глазами туман, мысли тянутся как ириска. Нет приходить в себя и осознавать, что все-таки произошло, не хотелось. Да и было опасно для рассудка.

Но что-то мешало моему плану лежать и просто ждать приговора. Любого уже не важно. Это уже не важно.

Слабый голос, который пробивался через звон и слой толстой ваты кто-то настойчиво взывал ко мне:

– Лера… Лера……

«Отстаньте, отстаньте же от меня. Не могу терпеть это имя. Не надо его произносить».

– Лера…

– Да.

Голос был странным, совсем не похожим на мой – хриплый, надорванный.

– А что происходит? Ты не знаешь? Что такое с ним сегодня?

Пожала плечами. «Когда-то я мечтала, чтобы он подох. Мои мечты сбудутся. Только радости от этого никакой. И объяснить не объяснишь. Я не могу».

– Лер, что с тобой?

– Все нормально. Сильно досталось?

– Да, какой-то звездец. Как зверь.

Мы опять замолчали. Мои веки закрылись и тут же открылись, привиделась все та же нереальная картина – как Андрей заходит сюда и по-дружески похлопывает Диму по плечу. «Это неправда».

Мне показалось, что из глаз покатились слезы, дотронулась пальцами, нет, сухо. Опять уставилась в выбоину. Ничего важнее этого нет. Если я не буду смотреть сосредоточенно на нее все время, то просто взвою. И буду выть, пока не потеряю голос и окончательно не лишусь сил.

Хороший план.

Семен Петрович был опять очень недоволен. Этот мальчишка опять опаздывал. В последнее время с ним это случается все чаще.

Стоило бы сообщить руководству, но он не мог или точнее сказать не хотел. Когда последний раз парню был сделан выговор, тот потупил глаза и, нервно теребя один из замков сумки, объяснил путано, что у мамы был приступ и теперь она в худшем состоянии… Что-то еще из медицинских терминов, Семен Петрович никогда не был силен в этом, поэтому почти ничего не понял.

Что же, это тяжело. Не дай Бог кому ухаживать за лежачим больным и смотреть на страдания самого близкого человека. Как он помнил, из отрывком разговоров, жили они одни без отца и родственников никого, только дальние в других областях.

«А что мне, собственно. Дома никто не ждет, только телевизор. Занятий тоже нет. Подожду».

Его взгляд метнулся к часам – маленькому будильнику из черной пластмассы. Нет, конечно, все можно понять, но почти час!

Он тяжело поднял свое тело из кресла, проверил, все ли записи им сделаны. Сходил, сполоснул кружку, поставил на полочку, рядом со своим чаем и пластмассовой баночкой с сахаром.

Опять взглянул на часы.

В голове промелькнула мысль. Которая показалась ему интересной. Тяжелой рысцой он метнулся к небольшому узкому оконцу, до него было довольно далеко, но оно открывало обзор с торца здания. Так и есть! Парень вышагивал быстрым, нервным шагом из-за угла, смяв какую-то бумажку в руках, кинул ее. Это было неожиданно, но захватывало. Почему от сюда?

Семен Петрович понял, что до своей будки уже не успеет, поэтому кинулся к двери, ведущей на склад. Когда молодой сменщик входил, он спокойно прикрывал тяжелую железную дверь. Все вроде правдоподобно.

– Здравствуйте, Семен Петрович.

– Здорово. Как мама?

– Лучше. Хотя вчера врач при осмотре был не