Куклы зазеркалья - Алиса Лойст

У подруг тоже нет. Я не знаю, что делать. Младший сын залез в ее компьютер. Марина этого терпеть не может, но тут уж нет никаких сил моих…

– И что? – поторопил он ее. Хотя уже предчувствовал, что услышит в ответ и все холодело внутри.

– На сайте знакомств мы прочли ее переписку с каким-то молодым человеком. Очень странным на мой взгляд.

– Почему?

– Он… как бы это правильнее выразиться? Слишком навязчив. Вот. Как раз на позавчерашний вечер у них было назначено свидание.

– Где?

– В кафе «Мельница» на Солнечной 25. Странный выбор, на окраине. Я не могу избавиться от плохого предчувствия, Глеб Николаевич. Марина последние дни ходила как отрешенная, не отвечала ни на какие вопросы. И все свободное время проводила за компьютером на этом сайте. Это уже Мишка за ней подглядывал, говорит, будто искала там кого-то. Я не понимаю, что происходит. В ящике нашла вашу визитку, вспомнила, что вы занимаетесь делом Маргариты. Маринино исчезновение может быть с этим связано?

– Возможно, Лидия Ивановна, очень возможно. Вы сегодня дома будете?

– Да. Не думаю, что надолго буду отлучаться.

– Я заеду к вам через пару часов.

– Хорошо. Буду ждать.

На том конце положили трубку, а он все сидел, держа свою. «Как же так? Ты все проморгал. Твою мать!». Всего несколько дней или больше? Они пролетели, как минуты, нет даже секунды для него – оказались роковыми. Холодная пустыня разрасталась изнутри и уже покрыла всю комнату. Перед глазами были бумаги, но Глеб их не видел.

За дверьми послышался топот, знакомое сопение. Вова, как всегда недовольный погодой, жизнью, правда умеренно, пробирался на рабочее место. В этой стабильной, каждодневной процедуре была такая умиротворенность и простота, что холодный панцирь, покрывший его, лопнул. Как будто до этого задерживал дыхание и сделал, наконец, первый вдох.

– Здорово, ударникам труда!

– Здорово!

– Чего мрачный такой? Премии лишили?

– Нет, пока. Сгоняй на Солнечную 25, кафе «Мельница».

– И что там, в кафе «Мельница»? Наш маньяк шоу устроил?

– Почти угадал.

– Да ладно.

– Сейчас мне позвонила мать Марины Изместьевой, это…

– Я помню, подруга Блондинки – последней жертвы. Она еще узнала Яну Сычеву. И?

– Марина пропала позавчера. Ушла на свидание с интернет другом и не вернулась.

– Твою дивизию! Упорная девица. Добилась своего. Думаю, что маньяк уже сам не рад, что похитил ее.

– Заткнись, а! Шутки твои не уместны сейчас.

– Ладно, ладно. Понял, не дурак. Дурак бы не понял. Я значит в кафе, а ты к родителям?

– Да. Еще камеры на переезде.

– Понял, сделаем.

Глеб встал из-за стола.

– Что-то не так. Система у него поменялась.

– В смысле? – Вова остановился и уставился на него.

– Скорее всего, у него уже кто-то есть. Зачем ему еще одна жертва?

– Почему ты решил, что еще кто-то есть? Может у него накладочка вышла, например. Не пришла цыпа на свидание. Парень расстроился, но ненадолго. Замутил с Мариной. Вот и весь ответ.

– Нет, не так, – он взял со стола бумажку, один абзац казался ему выделенным красным, – смотри сюда. В субботу или в воскресенье пропала Валерия Никульчина. Возраст и все остальное. Это не интересно. В смысле возраст нам подходит…

– Дальше что?

– Я глянул на фотографию. Прекрасные волосы у девушки, замечательные просто.

– Глеб, ты меня пугаешь. Я скоро наголо побреюсь, чтобы ты – не дай Бог – не обратил внимание на мои волосы. И?

– Доеду, узнаю, что и как.

– Хорошо, проверяй. Но я думаю, что просто у парня заминка вышла. Ну, даже если их две? Какая разница? Решил себе групповое свидание устроить. Кто из нас втихомолку об этом не мечтал? Посмотри на это с другой стороны. Он явно съезжает с катушек. Наделает кучу ошибок. А за двумя девчонками гораздо труднее следить. Или боишься, что Марина свой характер показывать начнет, и под горячую руку он ее пристукнет, месяца не дождавшись, забыв про свои правила?

– Типун тебе на язык. Не знаю. Просто как-то погано на душе.

– У меня как будто розы цветут. Главное, дело делай. Я погнал.

Из приоткрытой двери донеслись ленивые звуки субботнего короткого рабочего дня, а потом опять тишина.

«Давай, вставай, размазня. Не дай Бог с ней что-нибудь случится». Дальше додумывать не хотелось, если сейчас уйти по этой дорожке, то ничего путного он не сделает. И, схватив быстрее куртку и телефон, вышел.

– А ты молодец. Не ожидал, что в тебе скрываются такие таланты. Хотя, зачем себе врать? Я бы не заинтересовался тобой, если бы не почувствовал эту внутреннюю надломленность и неистовость одновременно. Как у меня, как у него. Поэтому тебе удалось так быстро приручить его к руке. Не так ли?

Мысли были похожи на зажеванную пленку и слова его слышались мне тоже пережеванные и еле понятные. Сознание отказывалось возвращаться и хоть как-то понять ситуацию. «Я не понимаю. Не хочу понимать, не хочу…. Это не со мной». Нет, не поможет. Это я уже говорила себе раньше.

– Что ты бормочешь? … «Не хочу понимать». И не надо. Я и сам давно отказался от этих никчемных усилий – понять его или других подобных нам. Мы как огромное панно из множества маленьких пазлов. Все собрать не хватит и жизни.

– Бред.

Это было сказано скорее себе, в его слова я вслушивалась с трудом и не знаю, понимала ли хоть треть из них.

– Что? Может быть. Не буду спорить. Он так нежно к тебе относится. Хм… Но теперь вот занят другой игрушкой. Придется тебе смириться со сменой тюремщика. Не хотел я, чтобы вот так вот все было, – он замялся, – нет я видел в тебе свою половинку. Понимаешь? Это просто не укладывается у меня в голове. Как ты здесь оказалась? Лера?

Он немного встряхнул меня.

– Лера? Ты слышишь меня?

Тут все-таки сознание вернулось – будь оно не ладно. Вернуться то вернулось, но ничем не помогло. Все во мне превратилось в хаос. Я начала вырываться, рыдать, хрипеть, как раненый зверь, биться в руках, пытающихся меня удержать. Как будто прорвало плотину.

Когда только очнулась здесь и начала осознавать, хоть немного, что происходит, решила для себя – нужно сохранять спокойствие. Да, тогда еще что-то вспоминала про американские триллеры, как они бестолково сняты и какие героини в них тупые. А теперь нет никаких сил. Да и зачем мне это спокойствие…

Весь мир рухнул. Казалось, я слышу звон стекла и скрежет металла, грохот камней – глохну от этого. Перед глазами пелена. Все рушится. Нет ничего.