Песнь мятежной любви (СИ) - Райль Регина

Я вернула подвижность рукам и собралась высвободиться, но Родион уже и сам разжал объятье. Не знаю, как мы не улетели с лестницы, потому что парня пошатнуло на спуске, а я, шагнув вверх, оступилась и схватилась за поручни. Сумка блином шлёпнулась на площадку, а следом на неё приземлилась я.

Перед глазами всё помутнело от набежавших слёз. Сердце стучало так, что приступ казался не за горами. Я жадно хватала ртом воздух, будто на время обнимашек с Родионом задерживала дыхание. Это было романтическое или дружеское объятие? Алкоголь огрубил прикосновения парня, отяжелил руки. Никого не было рядом, а я так оцепенела, что не могла сопротивляться. Он мог меня поцеловать, но не стал. А, значит, просто обиделся, что не оказался в центре моего внимания.

Как только я убедила себя, что все сделанное и сказанное Родионом — исключительно из эгоистичных порывов, стало лишь хуже. Невыносимо! Я окончательно запуталась и не понимала, чего хотела. Потому что боролась не с любовью, а с самой собой.

Нет, пора драпать отсюда, пока он не вышел из туалета! Новой встречи я не вынесу.

Я кое-как поднялась на шаткие ноги, чуть снова не слетела с лестницы и побрела к выходу. Владу написала, что такси подъехало.

На свежем воздухе мне полегчало. Отдавшись объятьям холодного ветра, я сделала несколько глубоких вдохов. Поёжилась, но уже не от прикосновений Родиона, а от ночной прохлады. Твою мать, и ведь мне не было противно! Я млела в его объятии и ждала, что он меня поцелует. Катастрофа!

Я коснулась пылающего лба холодными пальцами и убрала волосы, с которыми забавлялся ветер. Сразу после спектакля нужно было идти домой. Кого я обманывала? Думала, забыла его? Хрена с два!

Я неправильно решила, отказавшись от встреч, потому что чувства наоборот распалились. Прав Родион — не нужно было его избегать. Я снова просчиталась. Почему я оказалась такой недальновидной? Нужно было поддерживать приятельские отношения, дружить на публику, вместо кардинального «с глаз долой!».

Мне не хватало его. Я скучала, втайне от себя. И стоило увидеться, лавина эмоций снесла мою оборону. Лишь сильнее прикипела, крепче привязалась, сама раскрыла грудь и отдала трепещущее, истекающее кровью сердце. И самое ужасное: осталась жить.

[1] Харш (от англ. harsh «хриплый») — разновидность скриминга, представляющего из себя высокий и очень агрессивный хриплый голос.

Глава 18 — Вдохновение

Интернет играет большую роль в современном мире. Молодежь проводит там всё свободное время, а многие в соцсетях буквально «живут». Придумывают себе личину, заводят друзей, отношения.

Можно оставаться в контакте с приятелем, который переехал, и периодическими вопросами «как ты? скучаешь? помнишь?» поддерживать видимость развалившейся дружбы, отказываясь признать, что время, а точнее его отсутствие, давно развалило её. Мы научились расставлять приоритеты, и чем мы взрослее, тем меньше находится времени на друзей.

Хм, мне и заграницу не нужно переезжать — я не могла написать подруге из одного со мной города. Но когда я уже хотела связаться с Эми, обнаружила, что она запульнула меня в чёрный список! И я психанула. Как хочешь, дорогая, ты упустила свой шанс!

Мой френд-лист за пару дней и так изрядно пополнился: Антон, Сима, Женя и — да, великая благодать снизошла на меня — Родион. Может, оттого, что на утро всё случившееся вечером, казалось дурным сном, я быстро уняла трепет и добавила его. Ещё один плюс Интернета. Тебя никто не увидит и не узнает, с какими эмоциями ты сидел: истекал слюной вожделения или было по фиг. Мне не было, но я заставила себя в это поверить. У меня дар убеждения, видимо.

Он не писал в личку, только добавил меня в общий чат, куда скинул табулатуры песен с тщательно прописанными инструментальными партиями. Я разучила свои. Они оказались простыми, но игрались экстремально быстро. Я буквально пришла в восторг, ведь любила сложности. В том числе добровольно добавленные в свою жизнь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сама Родиону я тоже не писала. Нет, честное слово, ребячество: решала глобальные вопросы из разряда написать или нет, сесть рядом или как можно дальше. Моя неудавшаяся личная жизнь сводилась к подростковым проблемам. Но ведь я уже выросла.

Видимо, к болезни, под названием «любовь», иммунитет не укреплялся. И рецидив мог проявиться в любом возрасте. Где найти панацею? Ученые её ещё не разработали, и эта зараза всё глубже пускали в меня корни, а избавиться от неё можно было, лишь уничтожив носителя. Страсти какие, прочь дурацкие мысли!

Правда, совершенно внезапно пессимистичное настроение вернулось в субботу. Точнее, я уже пребывала в пространной трагичности, когда узнала некоторые новости. Я решила отвлечься и поболтать с Симоной. Отвлеклась, ага. Начали за здравие, а кончили тем, что она рассказала мне историю своей несчастной любви.

После непонятного поведения Антона в театре я заподозрила неладное, но предполагала самое большее ссору. Редкие пары не притирались характерами в начале отношений. Где-то проявить напористость, где-то, наоборот, уступить, задвинуть принципы, чтобы остаться с дорогим сердцу человеком. Антон же поступил категорично: приревновал на пустом месте и отправил в далёкое путешествие. Упырь, он и есть упырь, не зря я его костерила. Чего добивался этот твердолобый? Хотел преподать урок и «выдрессировать» Симу? Но эта взрывная девочка терпеть не стала. К ней поднесли зажжённую спичку, она и бомбанула.

Что значит «не стоит продолжать?». Ведь выбрал, посчитал интересной, достойной своей упырьей любви. А после пары разногласий перестал пытаться, обрубил: «Нет, она мне не подходит! Жуткий характер». Просто шикарный поступок!

Да, я провела аналогию с собой, но только лишний раз укрепилась во мнении, что поступала правильно, отталкивая Родиона. Я не нуждалась в отношениях, он же просто не знал, под чем хотел подписаться. А у ребят желание встречаться было обоюдным. Сима в сравнении со мной — ангел с белыми пушистыми крыльями. Это мои давно поломались и осыпались пеплом. И одно крыло, упав на спину, прожгло кожу, оставив на ней несмываемый рисунок.

После театра я уже несколько раз вспомнила своего погибшего друга. От мурашек стало больно, а от чувства вины — ломко в груди. Да, я ругала его за поступок, хоть и знала, что о покойниках нельзя плохо. Он казался сильным, стойким, весёлым, но именно у таких людей и случались самые болезненные кризисы, а выпусти он внутреннюю бурю, она подняла бы весь песок в пустыне. Но он замкнул её в себе, и смерч смял его волю, выел дочиста. Мы были хорошими друзьями, но даже со мной он не поделился проблемами. Я оказалась не чуткой, не поняла, что ему нужен был кто-то рядом.

Не поддержала. Не спасла.

Какой из меня голос света, когда я волоком тащила во тьму? А ведь я тоже никому не рассказывала, что меня глодало. Но как бы плохо ни было, роковой шаг я не сделаю никогда.

Надо же, начала с лёгкой романтики, а закончила тяжёлыми мыслями о смерти.

Удивительно, хоть Симона и злилась, но об Антоне всё равно высказывалась мягко. Кто-то тонко настроил мой любовный радар, и я уловила её тоску даже через комп. Я очень хотела помочь, но не знала как. Никогда не могла подобрать правильных слов. Когда Эми делилась со мной любовной хандрой, я слишком холодно реагировала, не пропускала через себя чужие печали. А ей, может, и нужно-то было — небольшой отклик и понимание.

Кому, к чертям, сдалась такая равнодушная подруга?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Если предположить, что помирившись с Эми, я расскажу ей про Родиона, она просто не поверит. «Майя влюбилась? Этот чёрствый сухарь, не умеющий чувствовать? Очередной прикол. Очень смешно, браво!»

Нет, я не расскажу никому, буду бороться в одиночку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В отношения, которые у меня были раньше, я не вкладывалась, не была серьёзна к парням, не привязывалась. Мне было просто любопытно, каково это: встречаться с кем-то.