Песнь мятежной любви (СИ) - Райль Регина

Злата всё время разговаривала с Сашей. Видимо, они хорошо друг друга знали. Но никто не заигрывал, общались чисто по-дружески. И когда я стала экспертом в сердечных делах, что с ходу распознавала проявления чувств?

Они болтали о творчестве. Я не собиралась слушать, но в какой-то момент поймала себя на том, что внимала рассуждениям девушки с неподдельным интересом.

— Знаешь, всё то, что мы когда-то читали, слышали или видели, запоминается и откладывается в подкорке мозга и потом всплывает неожиданно, когда мы давно забыли. У меня это тесно переплетается с творчеством. Иногда кажется, писательство — это дар, который ведёт меня к тем людям, которые могут повлиять на меня или вдохновить. Я натыкаюсь на картины, книги, музыку, фильмы или пейзажи, которые позволят красочно дополнить образы героев и сюжет. А мысли, которые приходят в мою голову, откуда они появляются? И почему цепляют? Разум как сервер. Я обращаюсь к нему с запросом, и он выдаёт слова, которые ложатся на бумагу. Поистине, состояние одержимости идеей, когда тебе диктует собственный разум. Даже не успеваешь перенести на бумагу все мысли, боишься чего-нибудь упустить в этой бешеной пляске.

А она неплоха. Есть ум. Надо будет загуглить и почитать что-нибудь её сочинения, проверить наличие искры таланта. Сравнение мозга с сервером мне особенно понравилось. Но хорошо, что Злата не ударилась в мистическую хрень и не стала рассказывать, что персонажи сами диктуют ей что писать, нашептывая прямо в ухо. Этого я не вынесла бы.

А потом тема коснулась важного мне объекта.

— Я вообще не думала, что пойду сегодня куда-либо. Так шустро я ещё никогда не собиралась, — засмеялась Злата. — Планировала весь вечер провести дома, на меня как раз накатило вдохновение. Думала, закончу главу за вечер, но видимо не судьба.

Вот сейчас! Давай, скажи, почему ты всё-таки пошла. Но нет, Саша посочувствовал, и ребята перевели тему. А я от досады потянулась зубами к локтю.

Я вдруг чётко осознала, что чертовски соскучилась по Родиону. В этот момент я приготовилась встретить внутреннюю бурю раздражения, шквал ярости, но… лишь печально опустила голову и просидела до начала спектакля в задумчивости. Со мной явно что-то не так сегодня.

Наконец, занавес поднялся, и на время я забыла о своих бедах.

Владислав развернулся в желанной роли во всей красе. Я с огромным удовольствием наблюдала за его перевоплощением и не узнавала в нём обычного Влада. Теперь это был прямолинейный, скандальный, порывистый человек. Как он играл эмоции, как вызывал их!

Я покрылась мурашками и прочувствовала не только его роль, но и весь спектакль в целом. Мне понравилась игра других актёров, но до чего драматичную и яркую роль урвал Влад! А его непоколебимая уверенность и твёрдость на суде в финальной сцене. Нет, определённо, он блистал!

Я встала с кресла первой и хлопала до зуда в ладонях. Не опаздывай я, точно купила бы Владу цветы. Чего? Цветы? Как пить дать, это последствия удара головой.

По завершении спектакля, мы созвонились с нашей примой и договорились встретиться в холле. Все наши были в восторге и наперебой делились впечатлениями.

А в фойе меня поджидал сюрприз. Поздравляю, Майя, вы всё-таки увиделись.

Глава 16 — Проживая роль

Прибойная волна смыла все чувства — в холле нас встречал Родион.

К вопросу, мучившему меня весь вечер, прибавился ещё один: зачем он явился под конец спектакля? Кто его тут ждал? А, ну да.

В груди стало тесно, громко и горячо, а странная неуёмная радость, охватившая тело, прирастила стопы к полу. Клара с Женей чуть не врезались мне в спину. Но ничего не сказали, просто обошли. А я сделала вид, что застёгивала пуговицу.

В своём прикиде Родион плохо вписывался в атмосферу театра. На фоне разряженной в платья и костюмы публики, его рваные тёмно-серые джинсы с металлическими подвесками на ремне, узконосые сапоги с цепями, чёрная футболка и потрёпанная кожаная жилетка с клёпками выглядели неподобающе и даже вопиюще. На шее — кулон в виде патрона, запястья окольцованы браслетами. Парень завораживал меня тонкими пальцами на лацкане жилетки, прядями, спадающими на глаза, татуировками на руках и шее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ещё изменилась причёска. Обычно девушки стригутся, когда что-либо меняют в жизни, а тут парень. Но я придиралась. На самом деле я чуть не запищала от восторга — так мне понравилось, как он выбрил затылок и виски, оставив только длинный гребень гладких волос в середине. Зачёсанные на левую сторону, волосы бесподобно обрамляли лицо.

Мои «смоки», его стрижка — мы будто согласовали совместный пикет. Только по разным причинам. Почему он бастовал? Неужели против меня? Ликвидировал как заразу из жизни, выстригал и выбривал, как лишние волосы?

Стоп, Майя! Причём тут ты? Не нужно искать подтекстов и скрытых мотивов там, где их нет. Родион, скорее всего, просто перешёл на «летний» режим. На первом курсе я тоже выбривала затылок, чтобы голова не прела на жаре. А теперь мучилась с длинными волосами, но стричься больше не хотела — жалко. За пять лет они доросли почти до талии.

Я медленно пошла вперёд, и с каждым шагом, на лице всё шире выписывалась улыбка. Чёрт, как её убрать?! Неужели я так рада его видеть? Чем ближе я подходила, тем быстрее ускользала реальность. Расслаивалась, растекалась разводами, как огонь на фотографии.

Злата оказалась проворнее всех и уже подходила к брату, издалека заведя разговор, а я добиралась до Родиона какими-то окольными путями — за спинами людей, за колоннами. Как пешка до короля по шахматной доске, с целью поставить шах и мат.

Я знала, что наши взгляды рано или поздно пересекутся. Ждала, хотела и боялась одновременно. Пытаясь отсрочить эту роковую минуту, я продержалась до последнего. Музыка его низкого голоса уже щекотала меня, и я вязла в нём как муха в сахарном сиропе. Плен настиг, когда мне оставалось сделать всего несколько шагов.

Родион чуть повернул голову и накинул на меня липкую сеть взгляда, связывая по рукам и ногам. Не остановись я, наверное, споткнулась и упала бы к его ногам. Мне, конечно, приятно его видеть, но не настолько!

— Привет, Майя. Как ты? — спросил он, и нежный голос забрался мне под кожу.

Искренняя улыбка подкашивала ноги. Неужели и он мне рад? Я пыталась понять это по внимательному взгляду. Ничего особенного, но щёки вспыхнули. Что-то невидимое побежало по венам, от чего сердце загрохотало, как состав по рельсам, а дыхание стало жарким, как из сопла реактивного двигателя. Восторг было невозможно описать: его взгляд дарил мне крылья. Срасталось даже сломанное крыло-тату.

Родион смотрел так, будто только я имела значение, я чувствовала себя важной и нужной. Это окутывало теплом. Я снова всё придумала оттого, что жутко соскучилась? Или мне просто хотелось, чтобы это было правдой?

На краткий миг, когда мы смотрели друг на друга, я будто стала настоящей. Реальной Майей, какой есть, без прикрас и масок. Я перестала лгать себе.

Сохранить бы это ощущение навсегда, но наваждение прошло.

— Хай. Синяк сошёл, как видишь, — я указала на лицо. Руки не дрожали, а голос звучал бодро. Отлично, Майя! — А в целом терпимо.

— Хорошо. Впредь будь осторожна, пожалуйста.

— Стараюсь не нарываться.

Он не отводил взгляда, и мне стало неловко. И хоть сама не могла насмотреться, подобное уже переходило границы приличия. Малознакомые люди не пялятся друг на друга, не замечая никого вокруг.

— Никуда и не хожу — подбиваю диплом, готовлюсь к предзащите. Теперь ни на что времени нет, — я улыбнулась поводу ввернуть отмазку долгой разлуке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Удачи, — понимающе кивнул парень. — Рад, что у тебя всё в порядке.

— Иначе и быть не могло, — ответила я беззаботно.

Но спокойствие было показным. Крылья сломались с отвратительным хрустом. Так больно, когда надежда умирает. В голосе Родиона я не услышала ни упрёка, ни раздражения, ни расстройства. Мы не виделись три недели, а у него никаких эмоций! Где негодование, обида? Хоть что-нибудь! Я уже сомневалась, что радость, которую увидела в его глазах в начале, относилась ко мне. А о здоровье он справился из вежливости.