Дивергент - Вероника Рот

— Смотрите! Вон он! — говорит кто-то, показывая за мое плечо.

Посмотрев в том направлении, я вижу темную фигуру, скользящую по стальному тросу. Через несколько секунду я слышу душераздирающий крик.

— Спорим, он заплачет?

— Брат Зика заплачет? Да не может быть! Он же его изобьет.

— У него руки трясутся!

— Он пищит как задушенный котенок! — говорю я.

Все вновь смеются. Я ощущаю угрызения совести из-за того, что дразню Юрая, когда он не может меня услышать, но я бы сказала то же самое, если бы он был здесь. Надеюсь.

Когда он, наконец, останавливается, я подхожу к другим участникам, чтобы его поймать. Мы выстраиваемся под ним и заполняем руками место между нами.

Шона держит меня за локоть. Я беру другую руку, не знаю чью, они все переплетены, и смотрю на нее.

— Я вполне уверена, что тебя больше нельзя называть Стиффом, — говорит Шона. Она кивает. — Трис.

Я все еще пахну ветром, когда вечером захожу в кафе. Войдя, я стою среди Бесстрашных и чувствую себя одной из них. Затем Шона машет мне и растворяется в толпе, а я иду к столу, где сидят Кристина, Ал и Уилл, которые удивленно смотрят на меня.

Я не думала о них, принимая предложение Юрая. В каком-то смысле, очень приятно видеть их ошарашенные лица. Но я не хочу их расстраивать.

— Где ты была? — спрашивает Кристина. — Что ты делала с ними?

— Юрай, ну, тот рожденный Бесстрашный, который был в нашей команде по захвату флага, — говорю я. — Он шел с Бесстрашными и попросил их взять меня с собой. Они были против. Одна девушка по имени Линн оттоптала мне ногу.

— Может, они и были против, но теперь ты им нравишься, — тихо говорит Уилл.

— Да, — соглашаюсь я. Я не могу этого отрицать. — Но я рада, что вернулась.

Надеюсь, они не распознают мою ложь, но подозреваю, что напрасно. Я видела себя в отражении по пути назад: щеки красные, глаза блестят, волосы растрепаны. Очевидно, что я испытала нечто незабываемое.

— Ты пропустила то, как Кристина чуть не побила Эрудита. — Голос Ала звучит энергично. Думаю, он пытается снять напряжение. — Он спрашивал, что мы думаем о лидерстве Отреченных, а Кристина сказала, что ему надо заняться более важными делами.

— И, кстати, была совершенно права, — добавил Уилл. — Он начал с ней перепираться. В этом и была его большая ошибка.

— Огромная, — говорю я, кивая. Если я буду смеяться, может, они забудут о своей зависти или обиде, или что-то там я увидела в глазах Кристины?

— Да, — говорит она. — Пока ты развлекалась, я выполняла всю грязную работу, защищая твою старую фракцию и устраняя межфракционный конфликт…

— Да ладно, мы знаем, что тебе это понравилось, — говорит Уилл, подталкивая ее плечом. — А если ты не собираешься рассказывать всю историю целиком, это сделаю я. Он стоял…

Уилл углубляется в рассказ, а я делаю вид, что слушаю, кивая, но все, о чем я могу думать, — это вид со здания Хэнкока и восстановленный моим воображением образ озера, полного воды, в его былом величии.

Через плечо Уилла я вижу Бесстрашных, которые теперь при помощи вилок кидаются друг в друга кусочками еды. Впервые в жизни мне действительно хочется стать одной из них. Значит, придется пережить следующий этап посвящения.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Видимо, второй этап посвящения включает в себя ожидание в темной прихожей вместе с другими посвященными и гадание о том, что же происходит за закрытыми дверями.

Юрай сидит напротив меня, Марлен слева от него, Линн — справа. На первом этапе рожденных Бесстрашных и перешедших оценивали отдельно, но с этого момента мы будем тренироваться вместе. Четыре сказал нам об этом, прежде чем исчез за дверью.

— Ну, — говорит Лин, что-то чертя на полу кроссовками. — Кто из вас первый в рейтинге?

В ответ ей слышна гробовая тишина, но потом Питер откашливается.

— Я, — произносит он.

— Спорим, я бы тебя победила? — Она говорит это обычным голосом, поворачивая пальцами кольцо в брови. — Я вторая, но бьюсь об заклад, любой из нас победит тебя, перешедший.

Я почти смеюсь. Если бы я была Отреченной, ее слова звучали бы грубо и неуместно, но среди Бесстрашных бросить вызов — обычное дело. Я уже почти жду этого.

— На твоем месте, я не был бы так в этом уверен, — отвечает Питер, его глаза блестят. — А первый кто?

— Юрай, — отвечает она. — И я уверена. Знаешь, сколько лет мы потратили на подготовку к этому?

Если она хочет нас запугать, ей это удается. Я уже чувствую холодок, пробегающий по телу. Прежде чем Питер успевает хоть что-то ответить, Четыре открывает дверь и говорит:

— Линн.

Он зовет ее, и она идет вдоль прихожей, в конце которой висят синие лампы, заставляющие ее бритую голову блестеть.

— Итак, ты первый, — говорит Уилл Юраю.

Юрай пожимает плечами.

— Ну, да. И что?

— Тебе не кажется несправедливым то, что ты всю свою жизнь занимался подготовкой к этому моменту, а от нас ждут, что мы все освоим за несколько недель? — говорит Уилл, глаза его сужаются.

— Не кажется. Согласен, первый уровень был основан на подготовке, но ко второму подготовиться невозможно, — отвечает он. — Во всяком случае, так мне говорили.

На это никто ничего не отвечает. Мы сидим в тишине на протяжении двадцати минут. Я слежу за каждой минутой по часам. Дверь открывается снова, и Четыре называет другое имя.

— Питер, — говорит он.

Каждая минута для меня как наждачная бумага. Постепенно нас становится все меньше и меньше, в итоге остаемся лишь мы с Юраем и Дрю. У Дрю подергиваются ноги, Юрай стучит пальцами по коленям, а я стараюсь сидеть идеально прямо.

Я слышу какие-то вскрики из комнаты на другом конце прихожей, и подозреваю, что это лишь часть игры, в которую они любят с нами играть. Запугивание нас при любой возможности. Дверь открывается, и Четыре зовет меня.

— Заходи, Трис.

Я встаю, моя спина болит из-за того, что я так долго сидела прямо, и прохожу мимо других посвященных. Дрю ставит мне подножку, но в самый последний момент мне удается перепрыгнуть через его ногу.

Четыре касается моего плеча, чтобы провести в комнату, и закрывает дверь. Когда я вижу, что внутри, то отскакиваю назад, ударяясь плечом о его грудь. В комнате металлический стул, похожий на тот, который был на тесте способностей. За ним — знакомая машина. В комнате нет зеркал, она едва освещена. В углу на столе монитор компьютера.

— Садись, — говорит Четыре. Он отпускает мою руку и толкает вперед.

— Это моделирование? — спрашиваю я, пытаясь сохранить свой голос спокойным. Безуспешно.

— Когда-нибудь слышала фразу «встретиться лицом к лицу со страхом»? Мы воспринимаем ее буквально. Моделирование научит тебя управлять собой, когда ты столкнешься с пугающей тебя ситуацией.

Дрожащей рукой я касаюсь лба. Моделирование нереально; оно не может угрожать мне, следовательно, мне не надо бояться, но моя реакция инстинктивна. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы направить себя к стулу и сесть в него снова, положив голову на подголовник. Холод металла проходит сквозь мою одежду.

— Ты когда-нибудь курировал тест способностей? — спрашиваю я. Он кажется компетентным.

— Нет, — отвечает он. — Я, по возможности, избегаю Стиффов.

Не понимаю, зачем кому-то избегать Отреченных. Ладно Бесстрашных или Искренних, смелость и честность толкают людей на странные поступки, но Отреченные…

— Почему?

— Ты что, действительно надеешься услышать ответ?

— Зачем ты тогда говоришь странные, неопределенные вещи, если не хочешь, чтобы тебя о них спрашивали?

Его пальцы на моей шее. Мое тело напрягается. Нежный жест? Как бы ни так — ему просто надо убрать волосы в сторону. Он что-то держит в руках, и я наклоняю голову, чтобы посмотреть, что именно. В руках у Четыре шприц с длинной иглой, большой палец у спуска. Жидкость в нем оранжевого цвета.

— Укол? — У меня во рту пересыхает. Обычно я ничего не имею против иголок, но эта просто огромная.

— У нас здесь более продвинутое моделирование, — говорит он, — с сывороткой. Никаких проводов или электродов на тебе.

— Как это работает без проводов?

— Ну, у меня-то провода есть, так я могу видеть, что происходит, — говорит он. — А в тебе… специальный передатчик в сыворотке, который отправляет данные в компьютер.

Он разворачивает мою руку и вводит конец иглы в нежную кожу шеи. По горлу расползается жуткая боль. Я вздрагиваю и пытаюсь сосредоточиться на его спокойном лице.

— Сыворотка начнет действовать в течение шестидесяти секунд. Такое моделирование отличается от того, что было на тесте способностей, — поясняет он. — В дополнение к содержанию передатчиков сыворотка стимулирует миндалину, которая является частью мозга, участвующего в обработке отрицательных эмоций, таких, как страх, а затем вызывает галлюцинации. Электрическая активность мозга, передается на наш компьютер, преобразующий твои галлюцинации на моделируемый образ, который я могу видеть и контролировать. Затем я посылаю запись администраторам Бесстрашных. Ты остаешься в галлюцинациях пока не успокоишься. То есть, пока не снизишь частоту сердечных сокращений и не сможешь контролировать свое дыхание.