Йога Таун - Даниэль Шпек

Лоу показал фотографию Коринны в своем телефоне, потом еще и описал ее, будто фотографии недостаточно. Он с такой любовью и таким отчаянием описывал в мельчайших деталях ее лицо, руки, манеру поведения – никто в мире, даже я, не знал Коринну так хорошо, как он. И никто так не любил, даже спустя годы. Он не понимал, как продавщица может ее не помнить. Не понимал, что Коринна, его Коринна, была для нее всего лишь лицом в толпе, одним из многих. Я никогда не верила в сказку про любовь на всю жизнь, но когда я смотрела на Лоу, который в отчаянии рассказывал о Коринне, у меня разрывалось сердце.

– Простите, сэр, – сказала девушка.

Я представила, как Коринна входит сюда, роется на стеллажах. На полках стояли книги Дипака Чопры, Ошо и Ницше. Какую книгу она искала и как эта книга связана с ней? Или она только хотела купить открытку? До чего старомодно. Потеряла телефон? Выбросила?

– Ваша мама немка? – Откуда-то из глубины магазина вышел пожилой согбенный индиец. Лицо все в морщинах, очки с толстыми стеклами.

– Да.

– Тогда спросите в немецкой пекарне. Там знают многих немцев.

– Немецкая пекарня?

– Да, мэм. Немецкий хлеб. Очень вкусный.

Он прошаркал к двери и подробно объяснил мне дорогу. Сначала по улице, через мост, потом направо и до Лакшман Джула. Я поблагодарила, он объяснил еще раз, а когда я вышла, Лоу уже растворился в толпе.

– Лоу!

Я искала отца, злилась на него, потом на себя, что снова чувствую себя потерянной, и наконец увидела его у магазина тканей. В руках он держал палантин шафранового цвета.

– Ты что, забыл про меня?

– Смотри, пойдет ей эта пашмина, как думаешь?

– Пойдем в пекарню.

– В какую пекарню?

– Лоу, что с тобой?

– Что?

– Ты все забываешь.

– Что я забыл?

– Все. Идем в пекарню.

Он посмотрел на меня так, будто я вдруг заговорила на китайском.

– Или у тебя есть идеи получше?

– Мы найдем ее, – сказал он спокойно, почти рассеянно. Для атеиста у него было на удивление много доверия Богу.

– Ты помнишь, в какие места вы тогда ходили?

Он оглядел рынок и сказал «да», но это прозвучало как вопрос, на который он сам не знал ответа.

На обратном пути через мост Лоу рассказывал о двадцатидвухлетнем парне, который жил лишь в его воспоминаниях. Он в деталях описывал прошлое, но забывал, где мы проходили несколько минут назад. Говорят, что клетки человеческой кожи обновляются каждые несколько недель, каждые два года у нас появляется новая печень, каждые десять лет – новый скелет. Не обновляется только сердце, большинство его клеток всю жизнь остаются неизменными. Почему именно сердце, выяснить еще не удалось. Мысль, что реальным является только то, что происходит сейчас, никогда мне не казалась такой уж очевидной. Но Лоу с каждым шагом по городу все дальше уходил в прошлое. Он шел по следам женщины, которой больше не существовало. Возможно, потому, что происходившее тогда было неповторимым, а сейчас все кажется похожим. Возможно, потому, что без зыбких воспоминаний все, что он любил в этой жизни, исчезнет.

Глава 15

На месте, где раньше был палаточный лагерь, стояли дома. Карты в телефоне отправляли нас налево, местные – направо, пока мы не поняли, что в городке есть три немецкие пекарни. В первой не было ни одного немца. В путанице переулков, где якобы находилась третья, мы чуть не разругались.

– Чтоб она провалилась, эта пекарня! – возмущался Лоу.

– Хочешь все бросить?

Когда я что-то вобью себе в голову, то упорно иду к цели, даже если понимаю бессмысленность этого. Лоу же всегда слушается своей интуиции, даже если это неразумно. Пререкаясь, мы плутали по переулкам и вдруг буквально воткнулись в компанию молодых немцев, которые тоже искали немецкую пекарню. Но вместо пекарни мы все нашли кое-что другое. Неприметную дверь с вывеской «Битлз-Кафе». Я попыталась отговорить Лоу идти с немцами, но он юркнул следом. Может, чтобы не спорить со мной. Прежде чем я поняла, что ведущая вверх лестница за дверью на самом деле – машина времени, мы оказались в помещении, которое выглядело как содержимое мозга Лоу в моем представлении: ничто тут, кроме молодых людей за столиками, не принадлежало настоящему. Проигрыватель, фотографии великой четверки и психоделические рисунки на стенах. На меню – надпись Rejuvenate Your Soul![59] Из колонок хрипел Джо Кокер. Идея омолодить душу музыкой пожилых белых мужчин не лишена была определенного очарования. Но здесь, в кафе, эти мужчины не старели – на снимках Джон, Пол, Джордж и Ринго выглядели лет на двадцать с небольшим и казались такими полными жизни и невинными, словно только что завернули сюда с улицы. Простые и непринужденные, в белых куртах и с гирляндами цветов на шее, такими я не видела их ни на одной фотографии, они были похожи не на суперзвезд, а на обычных ливерпульских мальчишек в летнем лагере. Рядом – добрый друг Махариши. Низенький индиец с животом Будды, длинными волосами, хитрыми глазками и неизменной улыбкой. Тоже совершенно расслабленный, сегодня таких и не встретишь – олицетворение peace of mind, которое, судя по всему, нашли здесь четверо мальчишек.

Лоу зачарованно замер перед снимком Джона Леннона – тот стоял с гитарой на берегу Ганга. Он подался к фотографии почти вплотную, нацепил очки, прищурился – я поняла, что он пытается разглядеть толпу хиппи на заднем плане.

– Это Патти. Жена Джорджа. Он посвятил ей «Что-то»[60]. Она ушла от него, когда он завел роман с Морин, женой Ринго. А Эрик Клэптон увел у него Патти. И посвятил ей свою знаменитую «Лейлу». Но Джордж и Эрик остались друзьями, – рассказывал Лоу немцам, с которыми мы пришли.

Рассказывал лишь для того, чтобы в завершение небрежно обронить:

– А вот тот худой парень на заднем плане – это я.

Они не восприняли его слова всерьез. Официант с черной хипстерской бородой предложил нам столик у окна. Пока Лоу объяснял молодым немцам, что ищет свою жену (уточнять, что бывшую, он не стал), я заказала два смузи: «Земляничные поля навеки» и «Желтая субмарина». И веганские блинчики без глютена. Джон, Пол, Джордж и Ринго заглядывали нам через плечо. Не нужно было обладать богатым воображением, чтобы представить себе Лоу одним из них – может, потому, что в душе он остался молодым, или потому, что я хотела бы увидеть его таким, тем Лоу, который еще не