Нефильтрованный. Мое сумасшедшее десятилетие в «Формуле-1» - Гюнтер Штайнер

и шестой позициях, потому что до аварии Грожан сражался с Серхио Пересом – в битве, которую вполне мог выиграть, – но мексиканец в итоге оказался на подиуме. Такой расклад было нелегко принять.

Следующим этапом был Гран-при Испании, на котором оба пилота вновь прошли в третий сегмент (хотя Романа занесло в гравий на второй и третьей тренировках). Магнуссен квалифицировался седьмым, а Грожан – 10-м. И я опять, как помню, сидел на пит-уолле и молился, чтобы Роман снова расцвел. По правде говоря, у меня было хорошее предчувствие, что-то подсказывало, что у нашего французского гонщика все получится. К сожалению, мои молитвы не были услышаны, а чувства нагло солгали, поскольку в третьем повороте на первом же круге Роман вылетел на середину трассы, создав дымовую завесу, которая вывела из строя автомобили Пьера Гасли и Нико Хюлькенберга. Из-за этого на трассу выехала машина безопасности и находилась там на протяжении шести кругов.

– Что ж, по крайней мере, хуже уже не будет, – сказала Герти, когда я позвонил ей той ночью.

– Не обольщайся, – ответил я. – Следующая гонка в Монако.

Возможно, это звучало несколько легкомысленно, но я и правда так думал. Роман отчаянно хотел все исправить и в итоге стал рисковать больше, чем обычно. Когда ты в таком настрое перед Монако, случиться может все что угодно.

Первое, что я помню о уик-энде в Монте-Карло в 2018-м, – это вернувшийся в Романа бумерангом испанский инцидент. После квалификации в первом сегменте на 15-м месте, которое в обычных условиях позволило бы ему пройти во второй сегмент, ему пришлось отбывать штраф в три позиции за аварию в Барселоне. Из-за этого он откатился на 18-ю позицию и, таким образом, выбыл из квалификации.

Сам заезд был ужасным. Мы не смогли набрать нужный темп, и несмотря на то, что мы не вылетели из гонки – а это, полагаю, стало плюсом, – Роман и Кевин закончили на 15-м и 13-м местах соответственно. Единственный положительный момент, который я могу вспомнить в отношении Романа в то время, заключался в том, что до Гран-при Франции оставался всего месяц. Удивительное дело: хотя Роман уже почти 10 лет выступал в «Формуле-1», Гран-при Франции за все это время не проводился, так что этот раз должен был стать дебютным для нашего гонщика.

– Если что и может вернуть его в прежнее состояние, – сказал я Аяо, – так это домашний Гран-при.

– Будем надеяться.

Предполагал ли кто-нибудь из нас, что так произойдет? Скорее всего, нет. Я был в таком же положении, как и Роман: мне отчаянно хотелось, чтобы ситуация изменилась, и это повлияло на мое суждение.

В конце концов Гран-при Франции только лишь выявил разрыв, образовавшийся между Кевином и Романом – как с точки зрения очков, так и с точки зрения пилотирования. Кевин оставался напористым и излучал уверенность, в то время как Роман не был уверен в себе и постоянно ныл. Теперь он не шел на глупый риск, а начал обвинять других гонщиков. Хоть это и было дешевле аварий, все же менее неприятно от подобного не становилось.

В то время как Роман раз за разом проваливался, Кевин набирал силу, и, когда мы отправились из Франции в Австрию, датчанин занимал впечатляющее восьмое место в личном зачете, что было самым высоким результатом за его карьеру на тот момент. Команда Haas теперь занимала шестое место в Кубке конструкторов, но боролась с другой командой. На самом деле мы боролись с двумя коллективами. Казалось, сезон для Toro Rosso уже закончился, и теми двумя командами, располагавшимися чуть выше нас на четвертом и пятом местах, являлись Renault и McLaren. Последних, безусловно, можно было обойти, так как после сильного старта они начали сдавать позиции, но вот Renault оставалась серьезным конкурентом. К тому времени, когда «цирк “Формулы-1”» добрался до Австрии, на счету французской команды было не менее пяти финишей двумя машинами в очках, и это впечатляло. Несмотря на такое положение дел, я верил, что, если бы мы смогли привести Романа в чувство, у нас оставался бы шанс хотя бы сравняться с ними. А потом, кто знает, вдруг удача отвернется от них?

Между прочим, несмотря на то, что Грожан потратил много времени на стенания по радио, он финишировал во Франции на 11-м месте, и это стало его лучшим результатом в сезоне. Конечно, не такого он хотел, да и мы тоже, но, кажется, произошедшее вдохнуло в него силы.

Полагаю, после всего этого вы ждете рассказ о том, как в Австрии произошло нечто невероятное. Что ж, так оно и было, потому что сразу после второй тренировки нас оштрафовали на 5000 евро за то, что мы выпустили Кевина из боксов – вы, на хрен, не поверите – с отваливающимся колесом! Какое фиаско.

– Есть хоть какая-нибудь возможность просто поменять шины, а не колеса целиком? – спросил я у Пита Кроллы.

– Конечно, – ответил он, – если нам хочется проводить пит-стопы по 15 минут.

Ситуация довольно быстро улучшилась, когда всего через несколько часов оба гонщика вышли в третий сегмент. Даже учитывая то, как пилотировал Кевин, я мог сказать, что этот уик-энд окажется для Романа удачным. Он впечатляюще квалифицировался на шестом месте (Кевин стал восьмым), а затем поднялся на пятое благодаря штрафу Феттеля. При таком количестве мощных машин в рядах позади я понятия не имел, как может сложиться ситуация, на все была воля Божья. То, что мы зашли так далеко, само по себе стало достижением, но, как всегда, это ничего не значило бы, если бы мы не смогли конвертировать квалификационные результаты в очки.

К счастью, в тот день гоночные боги были благосклонны к нам. Отчасти благодаря сходу автомобилей Mercedes, занявших в квалификации первый ряд, отчасти благодаря паре вовремя появившихся машин безопасности, не говоря уже о великолепной работе с шинами у обоих пилотов, Роман пересек финишную черту четвертым, а Кевин – пятым. К слову, Haas проводил 50-й Гран-при, так что лучшего времени для такого результата невозможно было найти.

– Как ты себя чувствуешь, Роман? – спросил я его, когда он добрался до гаража.

– Чувствую большое облегчение, – ответил он. – Я уже начал сомневаться в своих способностях.

– Способностях бить машины? Послушай, Роман, все в команде знают, насколько ты хорош, а еще ты славный парень, вот почему все хотят увидеть прежнего Романа в строю. Мы знаем, что ты можешь.

Оглядываясь назад, я понимаю, что весь этот эпизод показал, какой одинокой может быть жизнь гонщика. Когда все идет