Смелая женщина до сорока лет - Денис Викторович Драгунский

нее получается врать. Честное слово, до этого дня она – при малейшей необходимости сказать неправду или хотя бы увильнуть от ответа – тут же краснела, начинала мекать-бекать, отводить глаза – всегда смущалась и не могла соврать, будь это еще в родительском доме, в школе, в институте, где она сначала училась, а потом стала преподавать, ну и конечно, в собственной семье. Поэтому она никогда не врала. По крайней мере, ей так казалось.

А сейчас как по писаному: «Да это Кузьмин приволок, магистерская диссертация, я ему позавчера написала приличный отзыв, хотя работа слабенькая, но он так ныл и умолял… А сегодня вот, пожалуйте, цветочки! И ведь не самые дешевые».

– А это не взятка? – спросил Сережа, муж.

– Не-а. Взятка – это когда вперед. И если бы хотя бы духи. Или коньяк для мужа!

– Тогда лучше коньяк.

– Взятка же! – она рассмеялась.

Они поцеловались. Потом обнялись. Она положила подбородок на плечо мужа, прижималась к нему, чувствовала его руки на своей спине и талии, смотрела на букет и думала: «Кто это?»

Ответ она получила довольно скоро.

Второй букет неизвестный поклонник прислал ей на работу. Через неделю. На этот раз одни только розы стояли в пластиковой банке на подоконнике. «Сказали – вам», – объяснила лаборантка. «Кто принес?» – «Я как-то не поняла, мужчина какой-то. Точнее, мальчик».

Господи, а вдруг это на самом деле какой-то благодарный магистрант, вот тот самый Кузьмин, о котором она говорила мужу. Или подлиза-аспирант? Или, еще хуже, влюбленный дурачок-студент? У них на факультете было два таких случая. Тем более что она в свои тридцать восемь – очень красивая. Неужели судьба будет ее так зло дразнить? Ее холодом обдало от одной мысли о такой глупой развязке, и она поняла, что всю жизнь хотела чего-то вот такого, этакого. «Этакого – это какого?» – спросила она сама себя. «Нового. Внезапного. Другого… Ну ладно, посмотрим».

Еще через неделю человек с букетом ждал ее в метро, когда она спускалась на эскалаторе – ехать в институт. Она издалека его заметила и сразу поняла, что это он. «Тоня?» – «А вас как зовут?» – спросила она, не удивившись и тем более не возмутившись. «Боря, – сказал он и простодушно улыбнулся, и она улыбнулась в ответ. – А давайте сразу на ты?» – «Давайте! То есть давай!» Ей сразу стало легко, просто и как-то славно, приятно.

Он всё рассказал о себе. Сорок пять лет, высшее образование, хорошая работа и зарплата, небольшая трехкомнатная квартира в старом районе, недалеко от метро. Похоронил обоих родителей. Никогда не был женат. «Отчего так?» – сощурилась она. Холостяки – это чуточку подозрительно. «Оттого, что любил тебя», – сказал он без особого выражения, без малейшей аффектации, как написал бы старинный какой-нибудь писатель. «Меня? Почему?» Он, этот самый Боря – кстати, он был миловиден, приятен, хорошо одет, вежлив, с хорошей речью грамотного, много читающего человека, – он рассказал, что увидел ее очень давно, случайно, мельком, уже не помнит, как и где, – но влюбился насмерть. Долго разыскивал, по имени-фамилии и по лицу, а пока искал – делал карьеру, продавал родительское жилье, в несколько приемов добывал себе хорошую квартиру, ремонтировал ее и обставлял… И всё это – для нее. Чтобы в один чудесный день…

Он замолчал.

– Чтоб в один чудесный день что? – спросила она.

Весь этот разговор был в вагоне метро.

– Чтобы сделать тебе предложение. Я люблю тебя. Будь моей женой.

Поезд остановился. Ее остановка. «Осторожно, двери закрываются».

– Я согласна, – сказала она и вышла из вагона.

Сказала, никак не заботясь о том, когда, где и каким образом они встретятся в следующий раз. Она думала о другом: почему она с такой нереальной, с такой фантастической легкостью согласилась.

Шагая от метро до института и там читая лекцию и слушая своих семинаристов, она думала только об этом – и, как ей показалось, что-то поняла. Она мужа любила, он ее тоже – только странный аромат был в их отношениях: он как будто бы – самую чуточку – но как будто бы снисходил до нее. Так было с самого начала. Странное дело! Не то чтоб она была какая-то мурзохвостка, а он – генеральский сынок, нет! Не то чтоб он был москвич с Бульварного кольца, а она – провинциалка. Ничего подобного. Оба москвичи, у обоих нормальные интеллигентные родители. Учились вместе, поженились на пятом курсе, она осталась на кафедре, вот теперь доцент, кандидат наук, а он пошел на фирму к своему другу, не так чтобы топ-менеджер, но денег хватает; и ее зарплата – тоже важный вклад в бюджет семьи.

А он всё равно будто бы делал одолжение – каждым словом, каждым жестом, взглядом, хмыканьем, вроде бы доброй, любящей, но всё равно какой-то покровительственной улыбкой. Дарил себя. Соглашался быть вместе. Но не хотел детей.

Или это ей только показалось?

Наверное, нет.

Наверное, не показалось, потому что муж Сережа столь же нереально быстро согласился ее, если можно так выразиться, отпустить.

Она сказала:

– Помнишь, месяц назад примерно я принесла букет…

– Не помню, прости, – он возился в телефоне.

– Я принесла букет, сказала, что от магистранта.

– А, да, да. Но солгала?

– Откуда ты знаешь? – она чуть не вскрикнула.

– Иначе зачем ты стала бы вспоминать? – пожал он плечами, не поднимая глаз от экрана, тюкая по нему пальцем.

– Прав, – вздохнула она. – Какой ты умный. Да, я тебе соврала. Это был букет от…

– От одного человека, и ты от меня уходишь к нему?

– Да! – закричала она.

– Сейчас, дай допишу… Дай сообщу эту приятную новость одной своей знакомой. Всё. Хоп. Ура! – Он встал с дивана, распахнул руки, подошел к ней, ладонями легонько стиснул ее плечи, поцеловал в лоб и сказал: – Будь счастлива, дорогая Тоня, и спасибо тебе за всё. Свою долю в квартире возьмешь деньгами?

– Да, конечно, разумеется.

– Хорошо, что у нас нет детей. Нас разведут просто по щелчку.

– Да, прекрасно. И тебе тоже спасибо, дорогой Сережа.

Ей показалось, что он просто счастлив от нее избавиться. Интересно, у него на самом деле есть «одна знакомая», которой он тут же сообщил, что жена уходит, он свободен и ура? Или он притворяется? Черт его знает. У них позавчера был неплохой секс. Он бормотал разные нежности. Ей было приятно. Хотя она чувствовала, что поступает неправильно – у нее же есть человек, за которого она согласилась выйти замуж, то есть решила уйти от мужа, вот от этого человека, с которым она сейчас занимается сексом.