Нашу память не выжечь! - Евгений Васильевич Моисеев

на колени, схватил одну из них и с жадностью проглотил. Собака легла брюхом на пол клетки, выдвинула вперед лапы, и только по мере того, как исчезала еда, как бы с удивлением переводила глаза с Алешиного рта на то место, где находилась пища.

…Но вот съедена последняя… тоненькая рука треплет собаку за ухо, и мальчик исчезает так же незаметно, как вошел.

На следующий день визит повторился. Новоявленный друг Алеши впустил его к себе, спокойно и даже с видимым удовольствием наблюдал за тем, как исчезает приготовленная для него еда.

На третий день, как на грех, командофюрер и капо почти не отлучались с места работы. Скоро вечер, а в клетку нельзя никак попасть. Только к концу дня мальчику удалось подойти к другу. Он был уверен, что Пират уже все уничтожил. Но обычная порция лежала на прежнем месте нетронутой.

Счастье, однако, длилось недолго: команду перевели на другой участок работы. Вечером, когда всех привели в лагерь, Алеша не мог успокоиться. Он почему-то был уверен, что пес не забыл его и оставил ему свой ужин. И тут мальчик принял невероятное по смелости решение пробраться из лагеря в хундхауз.

…Окончился аппель. Зажглись на вышках прожектора. В проволочное заграждение пустили ток. Выбрав место невдалеке от караульной – пропускной будки, Алеша лег на песчаный грунт и крепко прижался к нему. И чужая, неласковая земля подалась. Теперь Алеша лежал в еле ощутимом углублении между почвой и проволокой, через которую была пропущена смерть.

Все крепче и крепче прижимаясь к земле, рассчитывая каждое движение, Алеша уходил из-под проволоки. Вот он уже по ту сторону. Еще немножко прополз по-пластунски, а там метнулся с быстротой молнии к своему черному другу. Проскользнул в клетку – и все повторилось сначала.

Неизвестно, сколько таких рискованных походов совершил маленький смельчак. Он никому не рассказывал об этом. Но хундфюрер («собачий вождь») в конце концов заметил неладное. Пес почему-то не съедал и половины дневной порции. При попытке забрать остаток пищи Пират осмелился броситься на своего повелителя. Обычный собаковод знал, что ночью собаки почти не едят. Почему же поутру пусто в кормушке?

Фюрер стал наведываться к собаке чаще и в разное время. Однажды его чуть не хватил удар. В клетке сидел «полосатый» и ужинал рядом с псом, а тот внимательно наблюдал, как гость поедает галеты. Растерявшись, фюрер просто не знал, что ему делать. Из замешательства вывела его собака, которая остервенело залаяла, не допуская своего хозяина к клетке.

– Выходи, сучий сын! – орал фюрер. Алеша его не понял. Но вот раздался привычный резкий, как удар хлыста, крик: «Гераус!».

Алеша встал и в последний раз потрепал Пирата за ухо. Пес поднялся во весь свой могучий рост и положил лапы на грудь мальчугана. Алеша пошатнулся, прижался к голове собаки и выскользнул из клетки. Неистово бранясь, хундфюрер потащил мальчика в канцелярию. Происшествие, о котором узнали Хоппе (комендант лагеря) и Майер (гауптштурмфюрер), казалось настолько невероятным, что ни один из них не поверил рассказу собаковода. Алешу, однако, бросили в карцер.

Утром, сразу же после аппеля, задержали выход команд на работу. Явилось все начальство. Парнишку вывели и приказали ему повторить все – от пролезания под проволокой до свидания с собакой. Хоппе и вся челядь последовали к псарне.

Мы стояли в ожидании, тревожась за судьбу Алеши. Но вот его снова привели на аппель-плац и… отпустили. Не знаю, чем окончилась вся эта необычайная история, так как я скоро выбыл из Штуттгофа.

А тогда, после аппеля, смелость мальчика долго служила предметом для разговоров.

– Сколько раз ты ходил к собаке? – спрашивали мы Алешу.

– Не помню, вроде месяца полтора, – отвечал он. – А пес добрый. Он лучше всех этих фюреров…»

О мужестве и героизме, смелых и отчаянных поступках наших русских мальчишек можно рассказывать много и долго. Прошли многие годы, стерлись из памяти имена некоторых из них.

Глава 28. Рассказы моих друзей – узников

В то время, когда уроки истории Великой Отечественной войны требуют навсегда положить конец фашизму, не допустить повторения трагического прошлого, в нынешние дни обстановка в мире резко обострилась. Вновь активизируются неонацистские силы. Все громче звучат голоса, призывающие к пересмотру итогов Второй мировой войны. Американские ракеты и военная техника устанавливаются в Европе. Каждый день приносит сведения о человеконенавистнических действиях на континентах мира. Общее безумие охватило весь мир.

Некоторые люди говорят, что правда о концлагерях является ложью, что не было никакого геноцида против славянских народов и людей еврейской и цыганской национальностей. Поэтому так важно рассказывать правду о страшных условиях пребывания в фашистских застенках, о всех ужасах и лишениях, которые пришлось пережить заключенным этих «фабрик смерти».

Общая судьба сплотила в концлагерях представителей многих народов, международного содружества антифашистов. Гитлеровцы привозили людей с территорий всех европейских стран. В лагерях находились граждане СССР (в том числе из РСФСР, Литвы, Латвии, Эстонии, Украины), Польши, Чехословакии, Италии, Франции, Англии, Германии, Австрии, Бельгии, Голландии, Дании, Норвегии, Финляндии, Венгрии, Румынии, Югославии, Белоруссии, Испании, Греции, Болгарии, Люксембурга, Швеции, Соединенных Штатов Америки. Те, кто побывал в фашистских застенках и выжил, вернулись домой с подорванным здоровьем, как физическим, так и моральным.

Большинство бывших узников стали инвалидами с тяжелыми заболеваниями и рано ушли из жизни. А те из немногих оставшихся до сегодняшних дней в живых, несмотря на преклонный возраст и недуги, стараются продолжать разъяснять людям, в особенности молодому поколению, что представляли собой фашизм и нацизм в годы прошедшей войны.

Я низко кланяюсь всем, кто прошел через ад «фабрик смерти», вернулся домой и нашел силы написать книги, в которых запечатлены ужасы концлагерей. Этих людей уже нет с нами. Но они оставили потомкам свои воспоминания о пережитом.

Обо всем, что творилось в фашистских лагерях уничтожения, одному человеку рассказать невозможно. Поэтому в свою книгу я и включил рассказы моих близких друзей, с кем довелось провести несколько лет в Штуттгофе, Маутхаузене, Гузене. Их воспоминания выступают неоспоримыми подтверждениями происходившего в концлагерях.

Н. Ятченко. Мадонна

Однажды прибыла очередная партия людей, подлежащих немедленному уничтожению. Из товарных вагонов выходили матери с грудными младенцами, старики, старушки, юноши и девушки. Эсэсовцы избивали всех подряд, делая это с каким-то сладострастием.

Вокруг стоял чахлый сосновый лес. Здесь еще не было ни бараков, ни фундаментов. Пока только валили деревья, корчевали пни и толкали по узкоколейке вагонетки с песком.

Небо затянуло свинцовыми тучами. Моросил дождь. С Балтики налетел ветер, прорывавшийся сквозь лесной заслон: море от Штуттгофа в двух-трех километрах.

В такую погоду тоска особенно разъедает душу. В самом воздухе что-то безнадежно потерянное и безвозвратно ушедшее. Зловоние трупного смрада. Хвоя сосен от дымного чада коричневая. В этот цвет окрашены и шпалы узкоколейки.