Последний удар - Эллери Куин

Эллери резко окликнул:

— Джон!

Джон не повернулся. Джон не остановился. Едва заслышав голос Эллери, Джон бросился бежать.

— Ладно же, братец, — мрачно сказал Эллери и тоже побежал.

Джон пробежал мимо своей спальни, рванулся к концу коридора, свернул направо и исчез.

Эллери пригнул голову и ускорил бег.

Последовавшая погоня оказалась делом, во всех отношениях болезненным. Она проходила по нежилой части дома в адской тьме, по необитаемым, но захламленным комнатам, в полной тишине, если не считать стука подошв и эпизодических соприкосновений мебели с различными частями тела Куина. Про фонарик он вспомнил лишь тогда, когда на нем уже живого места не осталось, он потерял след и преисполнился презрения к самому себе.

Эллери устремился вниз, уже без особой на то надобности светя фонариком. В библиотеке было темно. Он зажег свет. Кресло пустовало.

Эллери взбежал наверх и, нимало не колеблясь, открыл дверь спальни Джона и вошел.

Там стоял голый Джон и просовывал ногу в штанину пижамы.

Они уставились друг на друга.

— Ба, да это ж любезный соседушка! — сказал Джон, завершая движение. — Мне следовало бы снова запереть дверь. Ну а сейчас что за спешка?

— Я думал, ты уже спишь.

— Так и быть, во всем признаюсь. Я лег, но заснуть не мог. Спустился в библиотеку и немного почитал. Так я задремал и только что проснулся. Так отчего ты пыхтишь?

— Кто это пыхтит? — Эллери усмехнулся и возвратился к себе в комнату, оставив Джона одной ногой в пижаме и с гримасой недовольства на лице.

По правде говоря, Эллери и впрямь пыхтел как пума. «И по правде же говоря, — подумал Эллери, все еще ухмыляясь, — у Джона-то дыхание легкое, как у младенца, насосавшегося материнского молока».

Раздался вкрадчивый стук в дверь, и Эллери, просунув руку обратно в рукав пиджака, сказал:

— Да?

— Это я. Откройте, мистер Куин.

Эллери открыл дверь.

— Я думал, вы давно ушли, сержант.

Сержант Девоу понизил голос:

— Хорошо, что вы еще не разделись. Идемте.

— Куда?

— На улицу. К вам гости.

— Гости?

— Они считают, что лучше им в дом не заходить. Они ждут в машине.

— Сержант, кто ждет? В какой машине?

Сержант, однако, уже шагал по холлу. Эллери закрыл за собой дверь и в недоумении проследовал за ним.

Девоу и его сменщик, молодой полицейский по фамилии Кукси, о чем-то вполголоса совещались на крыльце, не обращая внимания на подъездной путь.

Эллери, напрягая зрение, сошел с крыльца. Автомобиль, мощный седан, стоял в темноте с выключенными фарами и мотором.

— Да? Кто здесь? — спросил он.

Скрипучий голос произнес:

— С Новым годом!

А бас добавил:

— Вот именно!

— Папа! Вели! — Эллери подбежал, рванул на себя заднюю дверь патрульной машины и проскользнул внутрь.

— Что вы тут делаете, ночью, в такое время?

— По сторонам глазеем, — сказал инспектор Куин. — А Вели приехал, потому что убежден, что мне нельзя доверить управление автомобилем.

— Нельзя, — лаконично подтвердил сержант Вели.

— В полночь, — сказал Эллери. — На дороге.

— Не хотелось конфузить тебя перед твоими шикарными друзьями.

— М-да, притончик капитальный, судя по той части, которую отсюда видно, — сказал сержант. — Как поживает вторая часть, маэстро?

— Кончай валять дурака, — сказал Эллери. — Кстати, и вас с Новым годом. Что же вы узнали о рождении Джона Себастиана?

— Так, Томас, — сказал инспектор. — Доллар с тебя. Раскошеливайся.

— Подождите минуточку, — заворчал сержант. — Как только вы меня втравили в это пари, я понял, что это пари на простачка.

Послышался звон монет, какой-то шелест, а потом инспектор сказал:

— Раз уж ты все это раскопал, Вели, тебе и говорить.

— В общем, прошелся я вокруг Маунт-Кидрон и Ри, — начал сержант Вели, — и так, по мелочам, да кое-что сложив в уме, собрал по кусочкам всю эту историю. Авария произошла во время пурги, на Бостонском почтовом тракте, в ночь на шестое января девятьсот пятого года, прямо рядом с домом местного врача по фамилии Холл. Корнелиус Ф. 'Холл. Была еще миссис Холл, жена дока.

— Минутку, — сказал Эллери. — Этот доктор Холл с женой. Сколько они прожили в Маунт-Кидрон? Откуда появились?

— Сведений нет, — сказал сержант. — На Холла у меня есть только то, что клиентура у него была небогатая и они с женой еле сводили концы с концами. Во всяком случае, Себастиан, который вроде бы, как тогда казалось, сильно не пострадал, хоть и умер через неделю от травм головы, полученных во время аварии, кое-как дотащил миссис Себастиан до дома Холла, и доктор Холл начал над ней работать. Она была на восьмом месяце или около того, и от аварии начались схватки. Она родила в ту же ночь. Шестого января — было уже за полночь.

— А сейчас, — сказал инспектор Куин, — приготовься к сюрпризу.

— Я буду удивлен, если вы меня удивите, — сказал Эллери. — Знаю я ваш сюрприз. В первую очередь я именно из-за этого и попросил вас покопаться в этом деле. Джон не был единственным ребенком Себастиана, родившимся в ту ночь, верно? Миссис Себастиан родила двойню, верно? Двух совершенно одинаковых мальчиков-близнецов?

— Вы только послушайте, — с отвращением сказал сержант Вели. — Если вы, маэстро, уже все знали, так какого черта заставили меня носиться по всему Вестчестерскому округу?

— Я не знал, Вели. Это была всего лишь гипотеза. Наблюдая некоторые странности в событиях и поведении кое-кого, я применил Закон Куина о Перемещении Материальных Тел, который гласит, что даже поэт не может находиться в двух местах одновременно. Далее, существует Закон о Сомнительных Амнезиях, в котором выводится, что когда молодой человек утрачивает память относительно конкретного события, происшедшего всего день назад, при этом помня все остальные события того же дня — причем происходит это в двух отдельных случаях, — тогда, сержант, получается, что никакой амнезии нет и следует считать, что событие произошло с кем-то другим. И, кстати, все это подтверждается Законом Куина о Поднятой Брови. Согласно этому бесценному закону, когда у человека висят в шкафах и лежат в комодах точные копии всего того, что он носит, начиная с бургундской шляпы с бантом позади и кончая парой гетр с жемчужными пуговицами, а человек приписывает это странное обстоятельство тому, что у него «пунктик насчет одежды» — потому-де он и покупает все в двойном размере, — так вот, согласно этому закону, как я уже сказал, бровь поднимается в изумлении и остается в таком положении.

— О чем это он говорит, инспектор? — спросил сержант.

— Чтоб я знал, — сказал инспектор. — Хотя из всего этого сотрясения воздуха доносится до меня легкий сквознячок, что сюрприз тебя все-таки ждет.

— Что? — спросил Эллери.

— Давай-ка еще немного помистифицируем нашего гения, Вели. Сначала выложи ему все по порядку.

— Есть, сэр! — сказал Вели, причмокнув губами, похожими на китовые. — Видите ли, маэстро, когда я узнал, что в ту же ночь родился второй ребенок, я сказал себе: «Что же случилось с этим вторым малышом?» Логичный вопрос, не правда ли?

— Разумеется, — сварливо ответил Эллери. — Логичный ответ на который будет такой: поскольку о рождении второго сына не было объявлено и Джон Себастиан-старший, очевидно, так и не признал его существования, то вышеназванный второй сын должен был воспитываться посторонними, вероятно, под другим именем и скорее всего даже не зная о своем происхождении, по крайней мере, в течение многих лет. Много об этом втором сыне мы, возможно, так и не узнаем — особенно причину, по которой его отец отказался признать его, — но вы подтвердили то, что я логически вывел, а это все, что меня в данный момент интересует. У Джона есть близнец, и есть уже без пяти дней двадцать пять лет.

— Это все, мистер Куин? — спросил его отец.

— Естественно. А что еще?

— Да так, маленькая деталь, — тихо сказал инспектор. — Поведай-ка ему, Вели.

Сержант Вели усмехнулся.

— Близнец умер двадцатого января девятьсот пятого года в возрасте двух недель.

— Нет! — воскликнул Эллери.

— Да, — сказал сержант Вели.

— Невозможно!

— Маэстро, я могу вам доказать это как дважды два.

— Вы ошиблись!

— Разве хорошо так говорить? — прорычал сержант. — За такие шуточки кой-кому зубы в глотку вколачивают. Если я говорю, что этот малыш-близнец умер в возрасте двух недель, это, братец, означает, что он умер. Понял?

— Но как вы можете быть уверены? — в бешенстве возразил Эллери. — Это было бы… было бы просто невыносимо! Да Вселенная бы перевернулась! Предъявите ваши так называемые доказательства, и я гарантирую, что без единого звука пробью в них сорок две дырки.