Мелодия убийства - Валерий Георгиевич Шарапов

от деда Евсея «Зейтенгевер» и протянул мальчишке. Тот с жадностью схватил нож и сделал несколько пассов.

– Ну все, теперь нам враг не страшен… Ладно, пошли, только все по моей команде, вперед не лезь. За мной.

Они прошли еще метров сто и укрылись в молодом ельнике. Глеб тяжело дышал, больная нога предательски ныла. Глеб услышал, как Юлия тихо спросила Прохора:

– Зачем ты Тахиру нож дал? Нельзя было его с собой брать.

– А ты сама что же его не прогнала? Кто тебе мешал? – огрызнулся Прохор.

В этот момент Глеб выглянул из-за веток и увидел дом Медника, точнее, его сторожку.

Невысокая ограда, дом на одну клеть, покрытая дранкой крыша. Рядом с домиком стояла грубо сколоченная будка, из которой вылезла огромная лохматая кавказская овчарка.

Крохотные глазки, рельефные скулы и буро-черный окрас на первый взгляд делали этого пса похожим на бурого медвежонка, какого маленький Глеб как-то видел в цирке на проспекте Дзержинского. Глеб выдохнул, но тут же напрягся.

Стоило собаке тряхнуть головой и грозно зарычать, все сомнения сразу рассеялись. Ни у одного из трех молодых подпольщиков уже не осталось сомнения в том, что перед ними настоящий и грозный боец, шутки с которым до добра не доведут. Собака тряхнула головой, повела носом, оскалилась и без лая опрометью бросилась в их сторону. Глеб вскинул обрез и прицелился.

– Погоди, – цыкнул на товарища Прохор и, не оглядываясь, протянул руку назад. – Тахир, нож… быстрее!

Прохор и Глеб оглянулись, Тахир, который только что стоял у них за спинами, куда-то исчез. Прохор зло посмотрел на Юлию.

– Где он?

Девушка развела руками.

– За мной стоял, и на тебе…

Глеб снова повернулся, собака была уже совсем рядом. Прохор шагнул вперед и вышел из-за деревьев. Он взял на изготовку автомат и, видимо, собирался ударить нападавшего на него пса стволом, как штыком, но пес остановился метрах в двух, потом отпрыгнул в сторону и громко залаял. Прохор шагнул вперед и замахнулся прикладом, пес снова метнулся уже в другую сторону, не переставая лаять. Прохор отступил назад и, запнувшись о какую-то корягу, пошатнулся. Кавказец словно этого и ждал. Он бросился вперед и сбил Прохора с ног. Автомат выпал, пес целил в горло, но Прохор успел прикрыться рукой. Пес вцепился в руку, начал рвать человека зубами, Глеб вскинул обрез, но, боясь попасть в Прохора, выжидал. В этот момент откуда-то со стороны, словно разъяренный волчара, выскочил Тахир и оседлал рычащую собаку. Ни Глеб, ни Юлия не успели ничего сделать, потому что Тахир, словно лихой наездник, удерживая пса за шерсть, вогнал тому нож прямо в глазницу. Пес заскулил и выпустил свою жертву. Тахир еще дважды вонзил нож в собаку, на этот раз уже где-то в районе ребер, и отскочил. Прохор, избавившись от навалившегося на него зверя, схватил автомат и вскочил.

Пес еще пару мгновений корчился и скулил, потом как-то резко дернулся и застыл.

– Ну как? Я же говорил. – Тахир вытер нож о собачью шерсть и гордо выпрямился. – Говорил же, что убью собаку…

В этот момент грохнул выстрел. Тахир отшатнулся и осел на примятый снег. Глеб схватил упавшего паренька под руки и затащил его в кусты. Прохор и Юлия тоже поспешили укрыться за деревьями.

– Ну вот и доигрались, говорил же, стрелять было нужно, и пса, и хозяина пристрелить, а ты… – Глеб гневно посмотрел на Прохора, тот отмахнулся.

– Заткнись, не нуди. – Прохор, отодвинув ветку, дал очередь из автомата в сторону дома. В ответ грянул одиночный выстрел.

– Попробую обойти дом, вы оставайтесь тут! – крикнул Глеб и, пригнувшись, стал обходить дом справа.

Нога ужасно ныла, ветки хлестали по лицу, а соленый пот разъедал глаза. Прохор дал еще пару очередей. Со стороны домика лесника прозвучал еще один выстрел. Глеб втянул голову, потому что пуля сорвала с него шапку. «Вот же черт, еще бы чуть-чуть, и все», – подумал он и нырнул в спасительный овражек, который присмотрел заранее, упал на живот и пополз. С другой стороны дома наверняка есть окна; если это так, Медник не станет вести затяжную перестрелку, а попытается скрыться.

Когда Глеб прополз метров сто, ему открылась другая часть дома. Окна были закрыты. Вот и хорошо, значит, он все еще внутри. С другой стороны снова раздалась стрельба. Глеб, стиснув зубы, полз вперед, на этот раз уже в сторону дома. Присмотрев какую-то корягу, он остановился за ней, проверил обрез и стал ждать. До домика лесника оставалось не больше пятидесяти шагов. Глеб выжидал, с противоположной стороны снова громыхнул выстрел. Глеб наконец-то решился. Если Медник один, то он не может вести бой в двух направлениях одновременно. Глеб вскочил и бросился к дому. Невзирая на боль, он преодолел этот рубеж одним броском, прижался к стене, и в этот момент послышались звуки разбитого стекла. Значит, Медник теперь, скорее всего, знает, что его обошли. Присев, Глеб гусиным шагом приблизился к окну и достал из-за пазухи гранату. Руки дрожали, пальцы словно задеревенели от холода. Глеб сделал несколько глубоких вдохов, рванул чеку и бросил гранату в окно. То, что произошло дальше, повергло Глеба в шок. Граната вылетела из окна и разорвалась, не долетев до земли…

* * *

Глеб очнулся, и первое, что он увидел, был древесный неструганый потолок: просмоленный и загаженный мухами. Сильная боль в локте была просто невыносима. Голова кружилась, в воздухе пахло спиртом, прогорклым салом. Глеб огляделся: каменка с осыпавшейся побелкой, полка с чугунками и алюминиевыми мисками, кочерга и ухват. Глеб лежал на топчане справа от входной двери, на противоположной стене висел портрет Медника в казачьей папахе и черкеске. Сам же хозяин дома лежал в углу напротив, скрючившись, и тихо стонал. Руки его были связаны, глаза смотрели в окно, губы что-то шептали. Когда Демьян Медник в свое время обещал подпольщикам помощь в проведении диверсии, связанной с подрывом моста, все дела с лесником вели Прохор и их расстрелянные товарищи Быков и Тимчук, так что сегодня Глеб видел Медника впервые. Жилистый, среднего роста, впалые, чуть прищуренные глаза, ровно постриженные и чуть подкрученные седые усы. Неужели Прохор все-таки добился своего и сумел взять этого злодея живым. Поверить в это было просто невозможно. Тем не менее Медник лежал связанный и скрипел зубами. Значит, их задумка удалась, осталось лишь довершить задуманное.

За самодельным дубовым столом сидели Прохор с перевязанной рукой и Юлия. Они с аппетитом поедали алюминиевыми ложками чернягу и тушенку из припасов, полученных накануне от деда Евсея.