Мелодия убийства - Валерий Георгиевич Шарапов

пулевое в голову… в височную часть. Кроме того, на теле присутствуют многочисленные переломы и гематомы: реберная часть, бедро, лицо и плюс огромный кровоподтек на затылке. А ну-ка, скажи, когда ты ее осматривал, она лежала на спине или на животе?

Зубков наморщил лоб.

– На животе.

– Во время падения она могла удариться о скалу или падение было по прямой?

Зубков еще больше нахмурился.

– Нет! Удариться о скалу в момент падения она не могла.

– Тогда откуда у нее кровоподтек на затылке? Она же упала на живот!

Зубков пожал плечами, Зверев укоризненно покачал головой:

– Все просто, мой дорогой Алексей! Агату заманили на утес, потом ударили чем-то по затылку и оглушили. Ну а потом, когда мы пошли ее искать, убийца вложил жертве пистолет в руку, предварительно вытерев оружие платком, нажал на спусковой крючок и сбросил тело со скалы на глазах у полдюжины свидетелей.

Зверев закрыл папку и вернул ее Зубкову. Тот стал судорожно просматривать материалы дела, в конце концов хмыкнул и закрыл документ.

– Ловко у тебя все как-то получается. А что, если убийца Ступоневич один из тех, кто ездил с вами в горы?

Зверев усмехнулся.

– Тот, кто ездил с нами в горы, не мог выстрелить в висок Агате, так как все участники экскурсии в тот момент вернулись в автобус. Однако любой из участников экскурсии мог быть соучастником убийцы.

– То есть следует проверить всех тех, кто ездил с вами? – Зубков оживился.

– Валяй! А теперь я бы хотел вернуться к Ветрову. Говоришь, он не признается?

– Уперся, как бык, и ничего не говорит.

Зверев резко сменил тему.

– Ну а что по Щукину, вы его нашли?

– Кого?

– Щукина! Того, кого ты определил в любовники Юли Глуховой.

– Да на кой он мне теперь нужен?

Зверев аж матюгнулся.

– Как это на кой? У тебя такой свидетель, а ты даже с ним не поговорил…

– Да когда мне с ним разговаривать? Говорю же, папаша этой вашей Агаты сюда едет, ко мне уже прокурорские наведывались, велели лично его встретить, так что ехать в Ессентуки мне сейчас, как бы это сказать, не с руки.

– Тогда давай я съезжу.

– Ты? Ты же вроде у нас отдыхать приехал…

– Ну ты даешь. То просишь помочь, то сам же от помощи и отказываешься.

– Так я же…

– Только уговор, с тебя транспорт. Выбей мне машину в полное распоряжение, бьюсь об заклад, что если найду этого субчика, то точно что-нибудь всплывет.

– Достал ты меня, майор! Ну да ладно! Поезжай к своему Щукину, копай, расспрашивай, но насчет транспорта… Не могу помочь, весь транспорт у нас задействовали. Ни одной свободной машины нет. Разве что… Могу я тебе под это дело своего Никитку снарядить.

– Елизарова?

– Его…

– А у него что, автомобиль имеется?

– Не автомобиль, но тоже вполне пригодное транспортное средство.

– У вас тут по горам, насколько я знаю, многие на лошадях да осликах передвигаются. Так если ты об этом, то сразу скажу, что всадник из меня никудышный.

Зубков рассмеялся:

– На этот раз обойдемся без осликов. У моего Елизарова мотоциклет имеется! Раз тебе этот Щукин так интересен, дам Никитке команду, пусть он тебя до Ессентуков доставит, как говорится, с ветерком! Он ведь у меня спортсмен-разрядник, в соревнованиях по мотокроссу не раз кубки брал! Только учти, даю тебе его как водителя и только на один день. Понял?

– Понял…

– Так что, по рукам?

– По рукам! Присылай ко мне своего Никитку с его осликом, раз уж других вариантов нет.

Мужчины пожали руки, и Зубков вышел из комнаты.

Глава третья

Елизаров подъехал к главным воротам санатория спустя примерно полчаса. Зверев ждал его на одной из лавочек в беседке. Куртка «пилот», кожаное кепи и массивные мотоциклетные очки, таганрогская модель «ТИЗ» цвета хаки без коляски. Зверев подошел, стукнул носком ботинка по колесу и криво усмехнулся:

– И на этом мы поедем? Не май месяц, чтобы на такой тарантайке рысачить.

– Наденьте вот это, товарищ майор. – Елизаров протянул Звереву такие же, как у него, мотоциклетные очки. – Если боитесь замерзнуть, наденьте что-нибудь потеплее.

– Долго ехать?

– Час-полтора…

– Тогда не закоченею.

Зверев надел очки и уселся позади Елизарова.

Молодой опер-мотоциклист не обманул, и в город они въехали спустя час с небольшим. Елизаров всю дорогу ехал быстро, но аккуратно, во время дороги они почти не общались. Нужный адрес Зверев и Елизаров также отыскали без особого труда. Лейтенант остановил своего «ослика» возле зеленого домишки с участком, окруженным невысоким забором, и Зверев, открыв калитку, вошел во двор. Довольно крупная мохнатая дворняга бросилась на непрошеных гостей, звякнув цепью, Зверев остановился. Почти тут же дверь открылась, и на пороге показался молодой худощавый мужчина в вязаном свитере, армейских штанах и калошах.

– Вы, видимо, из собеса, товарищи? – поинтересовался хозяин.

– Нет, мы из милиции! Майор Зверев. – Павел Васильевич предъявил удостоверение. – Глеб Щукин – это вы?

Тайный приятель Юлии Глуховой оказался невысоким белобрысым парнем с простым круглым лицом и вопреки ожиданиям мало походил на того, кто мог бы вскружить голову погибшей от рук убийцы рыжеволосой скрипачки. Более того, Зверев отметил, что парень инвалид. Правая рука Глеба Щукина представляла собой искривленную иссохшую культю, на которой недоставало трех пальцев. Заглянув в удостоверение, Щукин усмехнулся:

– Милиция? Да еще и псковская? Интересно, зачем же я понадобился псковским милиционерам? Уймись, Пират! – Щукин цыкнул на рычащего пса, тот нехотя юркнул в будку.

– Может быть, войдем в дом, а то я, признаться, замерз, пока ехал к вам, – признался Зверев.

– Неужели из Пскова? Да еще на мотоцикле. – Щукин улыбнулся.

– Из Кисловодска! – ответил Зверев и поежился.

Во двор вошел Елизаров.

– Товарищ тоже из Пскова?

– Нет, из Кисловодска, лейтенант милиции, – пояснил Зверев.

Хозяин жестом пригласил гостей в дом, предложил сесть и стал растапливать самовар.

Жилище, в котором обитал Глеб Щукин, выглядело опрятным и чистым. Печка с полатями, вязаные коврики, простенькая мебель. Полки с книгами занимали большую часть одной из стен, на прочих висели фотопортреты в рамках. От Зверева не укрылось маленькое фото в рамочке, на котором он увидел девушку в плиссированной юбке и блузке. Юлия Глухова, ну что ж, похоже, что что-то намечается. Когда вода в самоваре вскипела, Щукин поставил перед гостями чашки, большую миску с баранками и вазочку с медом и тоже занял место за столом.

– Угощайтесь, товарищи! Мед свой, я ведь тут пасеку держу. Немного у меня пчелок, три улья всего. Так, для себя держу. Люблю, стало быть,