Фальшивые червонцы - Ариф Васильевич Сапаров

class="p1">Вот с Архиповым следовало поспешить. На свободе оставлять этого бандюгу было слишком опасно. Правда, и тут желательно было прежде установить, на какую роль он готовится — в качестве ли курьера за границу или для разбойничьих похождений в городе.

Все встало на свои места через несколько дней.

Дождавшись вечерних сумерок, врангелевец наконец-то вылез из своей норы. На людях держался спокойно, с нагловатой самоуверенностью. Вразвалочку дошагал до Садовой улицы, на трамвайной остановке купил свежий номер «Огонька» и уселся в прицепной вагон девятки, следующей к Варшавскому вокзалу.

Операцией по захвату бандита руководил сам Петр Адамович, передоверить никому не решился. Брали Архипова с соблюдением всех необходимых предосторожностей. Вышли вслед за ним на трамвайном кольце, дали возможность купить билет до Пскова, затем отойти от билетной кассы, где было многолюдно. Навалились на него дружно, мигом защелкнули наручники на запястьях. Менее минуты потребовалось на эту молниеносную схватку.

На первом допросе Архипов пробовал куражиться.

— Чистенько работает нынче ГПУ, — сказал он, криво усмехнувшись. — Интересуюсь, гражданин следователь, сколько мне добавят за самовольную отлучку из колонии?

— За побег и за разбойное нападение на конвоира добавят, что положено по закону, — разъяснил Карусь. — Но главное, Архипов, не в побеге. И не в крымских ваших художествах. Главное совсем в другом, как вы сами должны понимать...

— О каких художествах разговор? Неужто амнистия бывшим врангелевским солдатам и офицерам отменена?

— Нет, амнистия в силе. Но подпадают под нее все честно сложившие оружие враги Советской власти. На разбойников и убийц она не распространяется...

— Я не разбойник, гражданин следователь! Я допустил оплошку, сбежав из колонии, но я собирался ее исправить...

— И для этого направились с фальшивым удостоверением личности в Псков? А далее куда держали путь?

— Рассчитывал поискать счастья вне Ленинграда...

— Не в городе ли Мюнхене? Существует там некая монархическая организация, называется, если не ошибаюсь, «Корпус офицеров императорской армии и флота». Разрешите заодно выяснить, с чем собирались явиться к генералу Бискупскому?

— Никакого Бискупского я не знаю!

— Полно, Архипов! Врать надо в меру, а то вы, пожалуй, скажете, что незнакомы и с Василием Меркуловым, и с Михаилом Михайловичем Старовойтовым...

Трудно куражиться и отвиливать, когда пойман с поличным. Трудно, да и небезопасно, если учесть предстоящий суд.

Собственноручные показания врангелевца подтвердили многие догадки Петра Адамовича Каруся. Направили Архипова действительно в Мюнхен, к генералу Бискупскому. Снабдили паролем, явками, адресами. Шпионскую информацию приказали выучить наизусть. Информация, кстати, была довольно ценной и свидетельствовала о немалых возможностях ленинградской агентуры «кирилловцев».

Тихий захват Архипова на Варшавском вокзале давал известные преимущества для контригры чекистов. Пусть думают враги, что курьер благополучно движется по своему маршруту, пусть дожидаются известий из Мюнхена.

Самое важное отныне заключалось в том, чтобы держать на прицеле Михаила Михайловича Старовойтова — козырного туза «кирилловцев» в Ленинграде. Не за горами была весна и подъем флага навигации. Можно было не сомневаться, что в числе первых гостей к ленинградским причалам снова пожалует «Данеброг».

Из собственноручного показания гр-на Архипова В. М.

Настоящим я, бывший подполковник царской армии Архипов Виктор Михайлович, подтверждаю, что показания, данные мной на допросах от 11 февраля и 14 февраля 1925 года, были ложными.

Побег мой из трудовой колонии был устроен при содействии бывшего прапорщика 109-го Ладожского пехотного полка Василия Меркулова, известного мне еще с германского фронта. Меркулов снабдил меня адресом квартиры на улице Ракова, где можно было укрыться от преследования, а также познакомил меня с М. М. Старовойтовым, отрекомендовав его как доверенное лицо вел. князя Кирилла Владимировича. Умонастроение Меркулова резко противосоветское, в партию он вступает ради продвижения по служебной линии.

В Мюнхен я должен был добираться следующим путем. Границу перейти севернее гор. Острова, в районе дер. Замошье. На латвийской территории ни к кому не обращаться вплоть до гор. Риги, где на улице Тиргонуела, в торговом доме «Ширман и Кº», спросить Никиту Владимировича Михайлова. Пароль: «Я к вам от друзей из гардемаринского класса». Никита Михайлов должен был снабдить меня деньгами и документами для дальнейшего следования.

Поскольку переход границы планировался собственным моим попечением и полной уверенности в успехе не было, М. М. Старовойтов приказал мне выучить наизусть секретные сведения для передачи генералу Бискупскому.

Сведения эти следующие...

Житие тайного советника

«Цезарем быть нашему Сашеньке, цезарем!» — Восхождение к вершинам. — Александр Путилов против Чрезвычайной Комиссии. — Успехи и просчеты.

Печатник будто в воду глядел, не возлагая слишком больших надежд на признания Александра Сергеевича Путилова. Откровенность этому человеку была начисто противопоказана, в душе он считал ее сквернейшим из недостатков человечества.

У бывшего тайного советника и управляющего канцелярией Совета Министров Российской империи имелось множество добродетелей и достоинств, открывавших прямую дорогу к могуществу.

Умение скрывать свои мысли было главнейшим среди них. Свойство это еще в юности сделалось основополагающим, и рядом с ним, как бы дополняя его, обозначились постепенно другие черты характера. Сказывалось оно, это свойство, во всем без исключения — в знакомствах с людьми, в оценках явлений действительности, в словах и поступках, даже во взаимоотношениях с собственной супругой.

Про Эммануила Ласкера, знаменитого шахматного чемпиона, говорили, что умеет он рассчитывать свои партии на десять ходов вперед, прозорливо отгадывая замыслы противника.

Александр Сергеевич посмеивался про себя, слушая столь наивные восхваления Ласкера. Экая невидаль, десять шахматных ходов! Жизнь надо уметь рассчитывать, всю человеческую жизнь, а не какую-то игру, состоящую из сплошных условностей. На года, на десятилетия вперед, чтобы отчетливо виднелась конечная ее цель, чем-то схожая с покрытой вечными снегами горной вершиной. Вот это достойно восхищения, хотя чемпионскими лаврами не увенчивается.

Как и старшие его братья, Сашенька Путилов вырос в родовом именье «Глубокое», в двадцати пяти верстах от Костромы, издавна принадлежавшем его родителям.

С малых годочков отличался хилым здоровьем, беспрерывно болел и едва не отдал богу душу в младенчестве. Если бы это случилось, предсказание его деда по матери, отставного свитского генерала, состоявшего в свое время при особе императора Николая I, оказалось бы несостоятельным.

Согласно семейным преданиям, полуослепший дед, взяв на руки слабенького недоношенного внучонка, воскликнул