Мир без Стругацких - Эдуард Николаевич Веркин

на станции. Экипаж между собой спорил, с чем они вернутся на сей раз, но центаврианцы принесли совсем скудный улов: неизвестное животное, на поверку оказавшееся совершенно обычным котом начальника станции, ошалевшим от перспективы межзвёздного путешествия, да древнюю игрушку-спиннер, которую старший из братьев-акробатьев вертел в пальцах. Кота сдали на руки местным, при этом оболгав животное – мол, несмотря на принадлежность к благородному семейству кошачьих, скотина хотела улететь зайцем. Никто не желал ссориться с начальником НИС. Спиннер же пропустили: стажёрам явно было необходимо занять руки, и лучше, чтобы эти руки они держали подальше от корабельного оборудования.

Задраили отсеки, настроили панель грузового контроля, вылетели – как по нотам. Обычно после такого жди беды, но я, как ответственный за полиморсос, гнал суеверные мысли. Однако чему суждено случиться, то случится. Не успели мы отойти от орбиты Юпитера, как рулевой обнаружил, что корабль сам по себе отклонился с курса. Пока соображал, что и как, курс так же сам собой выправился. Когда карго произвёл такой манёвр в третий раз, явно сообщая, что ему тесно в пределах маршрутного плана и он желает вырваться хотя бы к Кассиопее, рулевой вызвал сменщика и спустился в медотсек, решив, что у него уже начался синдром затяжного полёта.

Однако дело было не в депрессии: у подменившего его рулевого, второго нашего инопланетника из созвездия Сириус, корабль тоже начал «рыскать». Со стороны должно было казаться, что наш карго на Юпитере хорошо принял на посошок. Сириусяне известны своим хладнокровием: биологическое их строение таково, что нервничать им по сути нечем. Зато у них весьма чувствительные органы осязания и слуха. Поэтому в синдром сменщик не поверил, а вот периодические щелчки у самого уха его насторожили. Он обернулся и увидел стажёра, сидящего у панели грузового контроля. Тот бессознательно крутил в пальцах спиннер. Лопасти мелькали, замирали с лёгким щелчком, начинали вертеться назад. Туда-обратно, туда-обратно…

Вот, пожалуй, оглушительная разница между человеком и инопланетником. Человек от этого чередования шороха и щелчков стал бы потихоньку раздражаться – даже если бы и стерпел, помня, что полёт скоро кончится. Сириусянина же звук заставил задуматься. Он медленно повернулся к собственной консоли, на которой ясно читалось, что корабль снова сбился с курса, да вдобавок ускорился, и… опять вернулся. Рулевой повертел в воздухе левой верхней конечностью – задумался. Просчитал корреляцию между поворотами вертушки и движением корабля. И спокойно, не привлекая внимания, подошёл к капитану и рассказал ему об открытии, прикрутив громкость в переводчике.

Сухогруз крякнул, покинул капитанское кресло и какое-то время сам курсировал между консолью управления и панелью, у которой внимательно наблюдал за грузом стажёр. В конце концов он осторожно приблизился к стажёру и попросил посмотреть спиннер. Взял его осторожно, как маленькую атомную бомбу, и пожелал узнать, у кого стажёр его купил. Оказалось – у вполне себе хороших людей на НИС, в возрасте примерно стажёра, и не купил, а получил бесплатно – ребята сказали, что им-де хочется протестировать изделие.

Тут капитан слегка покраснел и заявил, что стажёр с самого отплытия тестирует его нервы и что он лично доложит о нём в ведомство Дальнолёта, чтобы в будущем он, стажёр, водил исключительно туристические шаттлы по орбите собственной экзопланеты. Ибо если экзопланету нормально тряхнёт в созвездии Альфа Центавра, это, по крайней мере, не вменят в вину капитану.

Беднягу центаврианина отправили на губу, а спиннер заперли в оружейном отсеке, коды от которого имелись только у капитана и старпома. Оба сильно подозревали, что в вертушке заперта антиматерия и, стоит посильнее нажать – кораблик наш аннигилируется.

Аннигилироваться никому не хотелось, а от грохочущего гласа капитана все сникли. Атмосфера становилась всё хуже. Во время обеда в столовой второй рулевой, сириусянин, флегматично взял поднос с едой и сразу направился к утилизатору. Опустошил поднос и так же флегматично пошёл к выходу. На его невозмутимый протест весьма обиделся кок. Надо сказать, что повара в космосе – вымирающий вид; ту еду, что не подаётся в пакетиках, готовят в основном кухонные автоматы. Неудивительно, что живой кок чувствовал себя под угрозой. А когда тебе вдобавок инопланетное существо устраивает обеденный бунт, это уже пахнет международным скандалом. А ведь повар старался, готовя для этих в буквальном смысле слова нелюдей каши из водорослей ни-чиу и суп из таких ингредиентов, что не выговорить. Он выпустил из клетки мимикрика и потребовал с него крепких сириусянских выражений. Мимикрик был рад, что его выпустили, но в выражениях помочь не смог: в отличие от кеплерцев, у сириусян ругательства действительно отсутствуют как класс. Это ещё больше подкосило беднягу кока; вдобавок животное, воспользовавшись замешательством хозяина, мимикрировало под еду, чтобы его не заперли обратно в клетку. Эта зверюга обладала любовью к свободе, достойной французских революционеров. И всё бы не беда, но спрятаться мимикрик решил в обеденном контейнере, который как раз поставил на стол рулевой Илья Ильич, и, когда хозяин попробовал изъять оттуда животное, оно вылетело прямо на рулевого и выплеснуло горячий суп…

После обеда второй помощник поцапался со старпомом. Он хотел потихоньку начать заполнять административные формы, чтобы по прилёту быстрее освободиться, а чиф, будучи с другой планеты, так до сих пор и не постиг человеческую концепцию бюрократии и прямо сейчас постигать отказывался. Второй помощник взывал к его совести, и, поскольку это происходило публично, под руку влез связист, заявив, что заранее составлять отчёт – плохая примета, которая означает, что прибытие нам не гарантировано. В конце концов старпом общебетал обоих и тем самым показал, что он не то чтобы совсем игнорирует человеческие понятия. Щебет переводчиком не регистрировался, а значит, доказать, что чиф кого-то обругал, будет трудно. Но второй помощник решил, что судебная тяжба не его удел, и захотел добиться справедливости физическим путём, забыв, что уроженцы Кеплера в целом сильнее людей в полтора раза. Растаскивали их мы с рулевым, хотя по лицу Ильи Ильича было видно, что он куда больше хотел бы поучаствовать…

Вот в такой атмосфере мы и возвращались на матушку-Землю. И когда бортовой компьютер стал показывать чёрт-те что, никто не удивился, что к ответу Сухогруз призвал стажёров.

Оказалось, однако же, что центаврианец по-прежнему на губе и даже не делал попыток сбежать, а злополучный спиннер всё так же заперт в оружейном отсеке.

Тут по лицу капитана пошли пятна, как по поверхности планеты Церера.

– Сместители! – сказал он страшным, осипшим голосом. Мне стало не по себе. Сместитель в неопытных руках как раз и мог запулить корабль по тем координатам, что сейчас красовались на консоли.

Теперь уже всех трёх стажёров вызвали в центр