Последняя почка Наполеона - Григорий Александрович Шепелев

– Бензин закончился, – объяснила Таня.

– А аварийку включить?

– Чтоб аккумулятор загнулся?

– А документы есть у вас?

– Разумеется.

Изучив водительские права, офицер – а это был капитан лет сорока трёх, пригляделся к Тане и попросил её выйти. Танечка вышла, хоть очень ей не хотелось этого. Страж порядка чуть не упал.

– Вы что, обалдели?

– Нет, – возразила Таня, – я на своей машине имею право кататься и без штанов. А вот вы сейчас подвергаете риску моё здоровье. Ведь я могу простудиться! Позвольте мне опять сесть за руль.

Капитан позволил. Вернул права.

– Нас ограбили, – продолжала Танечка, – взяли деньги и телефоны, а также некоторую одежду. Вы можете дотащить меня на буксире до АЗС?

– А ваша подруга… Она… она…

– Без штанов. Я ведь говорю – нас ограбили! Дотащите нас до заправки. Мы вам заплатим.

– Но ведь у вас нет денег и на бензин!

– Так вы нас заправите! А мы завтра вам перечислим деньги на карту. Пожалуйста, помогите! Иначе мы здесь умрём!

– А трос у вас есть? – спросил капитан, пригладив усы.

– Конечно. В багажнике. Он не заперт.

Всё было сделано за пятнадцать минут. Водитель поставил автомобиль перед "Мини Купером", пристегнули трос, дотащили, щедро заправили. Трос вернули. Купили Рите пачку красного "Винстона". Никаких номеров оставить не пожелали, сказав, что денег не надо. Таня рассыпалась в благодарностях. Рита также что-то пробормотала. Пожелав девочкам здравомыслия, нереальный ночной патруль опять растворился в своей ночи.

– Ну, что ты на это скажешь? – спросила Танечка, с наслаждением разогнав "Мини Купер", – ведь я права – жизнь и смерть легко сделать лучше, слегка приправив их здравым смыслом!

– Я на их месте всё-таки догадалась бы предложить тебе дыхнуть в трубочку, – проронила Рита с ещё более опьяняющим наслаждением наполняясь табачным дымом, – но они – странные. Очень странные. Верка точно дома?

– Надеюсь.

В голосе Танечки прозвучала всё же тревога. Когда свернули на Проспект Мира, Рита спросила:

– Слушай, ты где живёшь?

– На Преображенке. А что?

– Ой, Танька! Давай заскочим в Сокольники, на Стромынку! Я зайду к другу. Он, кажется, заболел. Мне надо его проведать.

– Ночью?

– Я войду так, что он не услышит.

Голос у Риты дрогнул. Бросив на неё взгляд, Таня улыбнулась.

– Как интересно! Может быть, ты останешься у него?

– Да, может быть и останусь. Ты пять минут меня подождёшь около подъезда. Если не выйду, поедешь дальше одна. Ни о чём не спрашивай меня, ладно?

Затормозив перед светофором, Таня спросила адрес, чтобы воспользоваться недавно купленным навигатором. Рита неожиданно разозлилась и закурила.

– Не смей включать навигатор, Танька! Дорогу я покажу. Пока просто едем к метро "Сокольники". Потом свернём на Стромынку. Ты знаешь путь до метро «Сокольники»?

– Знаю, – сказала Таня, возобновляя движение, – только чем тебе навигатор-то помешает? Разрушит, типа, романтику?

– Типа, да.

Москва опустела. Звёзды сияли. Уличные огни мелькали. Маленький двигатель "Мини Купера" гудел радостно, будто бы говоря: "Ой, как замечательно! Наконец-то и я могу порезвиться!"

– Кто он? – спросила Таня, когда уже подъезжали к Сокольникам. Она чувствовала, что Рита сейчас её не пошлёт. И Рита сказала:

– Мастер.

– Так я и думала! Но, конечно, он – мастер не потому, что ты – Маргарита?

– Конечно, нет, – улыбнулась Рита, – он – пианист. Такой пианист, каких ещё не было.

Ослепительно промелькнули торговый центр, Макдональдс, площадь, метро. Подрулив к Стромынке, Таня остановилась ждать разрешающего сигнала.

– А как вы с ним познакомились?

– Я брала у него уроки, – очень охотно заговорила Рита, – у меня есть одно неплохое стихотворение, называется "Пианистка". Я его потом тебе прочитаю. Когда я его закончила, на меня нашло вдруг желание стать такой, как она!

– Твоя героиня?

– Да. Она в полтретьего ночи села к роялю и начала играть третью часть "Лунной сонаты", бросая вызов страшной ледяной темноте. В итоге, под её окнами собралась толпа – конечно, не для того, чтобы насладиться её игрой и поаплодировать. Тем не менее, это всё-таки была публика.

Загорелась стрелка. С яростной пробуксовкой свернув под белые фонари Стромынки, Таня сказала:

– Ясно. Дальше куда?

– Ещё метров двести – и во дворы.

Домчались. Свернули.

– Как ты войдёшь-то? – спросила Таня, остановив "Мини Купер" перед одним из подъездов длинного девятиэтажного дома, – ты ведь не хочешь его будить! Ключа у тебя, насколько я понимаю, нет.

– Зато у меня есть ты, рыжая …!

С этими словами Рита самым спокойным и наглым образом вынула из волос журналистки шпильку, разрушив этим очень старательно сделанную причёску, после чего, покинув автомобильчик, вприпрыжку ринулась с этой шпилькой к подъезду. Глядя ей в спину, точнее – в попу с двумя синими отметинами от маленьких белых пуль, Таня получила полное представление о себе самой час назад. И странное дело – ей стало больше смешно, чем грустно. Подъездный код Рита знала. Набрав его, она потянула на себя дверь и скрылась за нею.

Таня решила ждать свою новую знакомую, ставшую очень близкой, не пять, а десять минут. Но через четыре минуты сверху раздался звон, притом ужасающий. Открыв дверцу, Таня подняла взгляд. И остолбенела. Из окна пятого этажа вместе со стеклом вылетало кресло. Самое настоящее кресло. И не какое-нибудь, а просто отличное! Разумеется, приземлившись, оно отличным быть перестало. Также весьма пострадало дерево, протянувшее к дому сучья. Из изуродованного окна вырывался свет. Когда из него зазвучал рояль, Танечка захлопнула дверцу. Она терпеть не могла "Лунную сонату" – ни первую, ни вторую, ни третью часть. Звучала именно третья. Играл непрофессионал. Это было слышно.

Танечке стало довольно весело. Улыбаясь, она считала вспыхивающие окна. Их зажглось много, хоть было лишь без четверти три. Стали раздаваться грозные крики. Рояль был просто великолепен. Голос его покрывал весь двор и катился дальше по прилегающим улицам. Дверь подъезда вскоре открылась. Выбежала блондинка, одетая второпях: шуба нараспашку, а остальное всё – задом наперёд, шиворот-навыворот. На лице блондинки кровоточили царапины, зрел синяк. Она верещала, распялив рот на неимоверную ширину. За ней выбежал мужчина – также полуодетый, побитый и исцарапанный.

– Жанна, стой! – кричал он, пытаясь её догнать, – она сумасшедшая! Мы расстались с ней ещё год назад! Она отперла дверь шпилькой! Она безумна!

– Полиция! – выла дама, не уменьшая скорости, – караул! Спасите! На помощь! А-а-а!

Они скрылись за углом. Рояль продолжал звучать. Он умолк минут через десять, когда все окна в доме горели. Зажглась часть окон и в двух соседних домах. Таня не была уверена в том, что Рите удастся выйти живой. Но нет – Рита вышла, и притом даже без синяков, исключая те, что были до этого. Видимо, голожопость произвела впечатление. Сев в машину, Рита ударила по ней дверью и замогильным голосом отчеканила:

– Трогай, сука!

– Я – не извозчик, – ещё более замогильным голосом возразила Таня, и, запустив мотор, дала резкий старт. Когда "Мини Купер" выруливал со двора, его пропустил полицейский «Форд», въезжавший во двор.

– Он – реально мастер,