Последняя почка Наполеона - Григорий Александрович Шепелев

раз научил тебя так играть, – заметила Танечка, опять вырвавшись на простор Стромынки, – ты ведь с нуля училась?

– С …, – ответила Рита. Она была чем-то недовольна.

К дому подъехали в три ноль семь. Место для парковки нашлось только за углом. К подъезду бежали опрометью, поскольку мороз окреп до минус пяти. С пожилым консьержем вежливо поздоровались. Тот в ответ что-то промычал, хотя всегда был довольно членоразделен. Задняя стена лифта была зеркальная. Осмотрев свои задницы, обе дамы так изменились в лице, что если бы Машенька их увидела в ту минуту, то наняла бы себе охрану.

Лифт, между тем, достиг этажа. И надо же было произойти такому, чтоб в три пятнадцать утра на лифтовую площадку вышла курить Танина соседка – пятидесятитрёхлетняя учительница истории, Валентина Васильевна! Хотя с ней поздоровались также предельно вежливо, сигарета выпала.

– Нас ограбили, Валентина Васильевна, – объяснила Танечка, – представляете? И по задницам надавали! – ещё додумалась повернуться, – вот, посмотрите!

– Нами хотели поиграть в теннис, – сказала Рита, – и это отличным образом получилось.

Верка, поднятая с постели, открыла дверь лишь после того, как ей объяснили на весь этаж, что произошло. Когда Танечка и Рита вошли, скрипачка упала. Она хрипела. Потом она начала визжать. Потом – хохотать. Потом неожиданно пришла в ярость.

– Суки! У меня завтра прослушивание у Шпивакова, потом – концерт в ЦДА! А как я буду играть, уродины? Ведь как только я про вас вспомню, у меня скрипка вывалится из рук!

– Засунь её себе в жопу! – сказала Рита и пошла в душ. Через пять минут Таня её выволокла из ванны, так как ей тоже нужно было согреться. Когда вышла и она, распаренная и влажная, Верка всё ещё колотилась в истерике. Чуть притихнув и осмотрев обе пострадавшие жопы, она сказала, что мало. Сели пить кофе.

– Так вот ты, Ритка, чем занимаешься, – проронила Верка, икая, – тоже мне, поэтесса! На весь Арбат стихами прославилась! Знали бы…

– Все всё знают, – заверила её Рита, – особенно продавцы антиквариата и ювелирных изделий.

Верка была предельно удивлена.

– Я не понимаю! Все эти магазины не проверяют, что ли?

– Всё везде проверяют. Ты чего, Гоголя не читала? «Так они кинулись на борьбу с воровством, что вскоре у каждого оказалось по тридцать тысяч капиталу!»

– Ха-ха-ха-ха, – без смеха сказала Таня, – а ты посвежее Гоголя ничего не читаешь? Навального, например?

– Отстань со своим Навальным, – поморщила носик Рита, взяв чашку, – скажите лучше, что это вы живёте вдвоём? Лесбиянки, что ли?

Ей рассказали подробным образом обо всём, включая историю с рыжей кошкой и Веркиными успехами. Это заняло полчаса. Рита призадумалась, грызя пряник.

– Да, интересненько! Полицейские мне сегодня сказали, что появился маньяк, который носы отрезает у мужиков. Троим уже откромсал: какому-то деду – вашему, судя по всему, и двум молодым. Молодые умерли от разрыва сердца, ещё с носами.

– Как от разрыва сердца? – ахнула Верка, – что их могло напугать-то до такой степени?

– А вот это – вопрос.

Верка заморгала.

– А дядя Вова? Ну, мой сосед! И он от разрыва сердца скончался?

– Нет, он себе вены вскрыл.

Лицо Верки вытянулось. Внимательно поглядев на Таню и не поняв по её лицу, действительно ли сейчас прозвучало то, что было услышано ею, Веркой, она спросила:

– Он вены вскрыл? Ты серьёзно?

– Нет, …, шучу! Ха-ха! Всем смешно?

– Перестань кривляться! Зачем он вскрыл себе вены?

– Я-то откуда знаю? Он, судя по всему, увидел или внезапно понял нечто такое, после чего не смог дальше жить.

Верка приложила ладонь ко лбу.

– О, Господи! Что он мог такого увидеть?

– Это у Таньки надо спросить, а не у меня.

Таня, у которой глаза давно уж слипались, вскинула голову и растерянно посмотрела на Риту.

– При чём здесь я? Чуть что – сразу Танька!

– Так ты работаешь на информационной радиостанции! У тебя есть доступ к экспертам-криминалистам.

– Нет у меня ни к кому никакого доступа, – раздражённо проговорила Танечка, – я пока что отстранена от эфира! И я сейчас совсем ничего не соображаю. Я хочу спать! Уже пятый час! Ты меня, паскуда, сегодня чуть не угробила!

– И меня, – чуть слышно пробормотала Верка, вынув из-под стола бутылку вина и налив себе полстакана, – я могла лопнуть! Я почти лопнула!

Спать они улеглись втроём на одном диване. Таня и Верка уснули сразу, а Рита, укрытая только краешком одеяла – лишь через час, когда город стал уже оживляться шумом моторов. Всё это время она, прижимаясь к Верке, чтобы не мёрзнуть, курила и размышляла.

Глава восемнадцатая

В которой Рита ищет реальность

Проснувшись довольно рано, – в десять часов, Рита с удивлением обнаружила, что диван ей принадлежит безраздельно. Сперва её это осчастливило, и она попыталась опять уснуть. Но внезапно в сердце вкралась тревога: где эти дуры? На кухне их точно не было. Вскочив, Рита выбежала из комнаты. Подойдя к санузлу, потянула дверь. Та не поддалась. Приложив к ней ухо, Рита услышала быстрый шёпот – настолько быстрый, что слов в нём было не разобрать, кроме одного. Это было слово "рояль". Оно прозвучало несколько раз. К шёпоту примешивалось хихиканье с двух сторон. Был слышен также и плеск. Разозлившись, Рита ударила в дверь коленом. Все звуки оборвались. За дверью повисла мёртвая тишина. Было ощущение, что две сплетницы утопились. Рита ударила ещё раз.

– Кто там? – раздался голосок Танечки.

– Открывайте, суки! Я вас убью!

Щёлкнул шпингалет. Дверь открылась. Голая Верка лежала в ванне, выставив из воды взлохмаченную башку и обе коленки. Рыжая дрянь сидела на бортике. У обеих рожи были порозовевшие, глупые.

– Как вы смеете тут меня обсуждать? – заорала Рита, топнув ногой, – вы что, идиотки?

– Но это было смешно! – возразила Танечка.

– Если это было смешно, давайте смеяться вместе! Что вы, как крысы, засели тут?

– Ты спала, – пожала плечами Верка, – мы не хотели тебя будить! Так ты их застала, да? На рояле?

По всему телу Риты прополз колючий озноб. Она попыталась утопить Верку, однако Таня ей не позволила. Вероятно, скрипачка стала ей дорога. Это почему-то было обидно. Расплакавшись, Рита ушла на кухню. Села курить. Верка к ней опять пристала из ванной. Её интересовало, почему Рита в Сокольниках что-нибудь не надела или не обмоталась какой-нибудь простынёй.

– Потому, что я – не воровка! – крикнула в ответ Рита, заплакав ещё обильнее. Таня вскоре к ней подлизалась, и они начали завтракать. Было сожрано всё, что им удалось обнаружить – ночные подвиги истощили энергетические ресурсы их организмов. Верка, тем временем, надевала свой самый лучший костюмчик и делала макияж, веселя подруг рассказом про театр. Она уехала не позавтракав, потому что очень спешила. Ей в этот день предстояло много великих дел – репетиция, встреча с руководителем «Виртуозов Москвы», замена масла в «Фольксвагене» и концерт в Центральном доме актёра. Рита и Таня, утолив голод только отчасти,