Остров желаний - Кетти Киллен

— И поэтому ты так задрожала, когда я тебя поцеловал?

— Я задрожала, потому что замерзла, — ответила Лаура явную глупость, и сразу же подумала, что ей следовало бы прикусить язык. Замерзнуть в тропическую жару. Это надо же!

— Или испугалась, — мягко сказал Митч. — А не попробовать ли нам забыть все, что произошло? — Его голос стал хриплым.

Нежность, прозвучавшая в его голосе, беспокоила. Лаура слегка отстранилась, жалея, что сняла туфли. Теперь он казался еще выше, а она еще уязвимей.

— Ты ведь знаешь, как я тебя хочу. И знаешь, что я никогда не сделаю тебе плохо.

— Но ведь ты же обещал, — начиная снова нервничать, напомнила ему Лаура.

— Я обещал только, что не обижу тебя, — проговорил Митч и коснулся губами ее щеки. — Но я не говорил, что не буду тебя любить.

Она отступила, но за спиной оказалась кровать. И Митч Райан тут же этим воспользовался. Подхватил ее, прижал к себе и нежно провел рукой по ее бедру. Лаура подняла на него глаза и, сама того не желая, снова призналась себе, что когда улыбается, он удивительно привлекателен.

— Ох, Лаура, — прошептал он. — Ты даже не представляешь, как долго я ждал этого дня. — Он взял ее левую руку, поцеловал запястье, потом пальцы, где теперь было обручальное кольцо. Никогда еще золото не казалось ей таким тяжелым, и замужество — таким реальным.

— Митч.. — прошептала Лаура почувствовав, что у нее учащенно забилось сердце.

Но он ее не отпускал, наоборот, его объятия становились все крепче.

— Ночь за ночью меня преследует запах твоих духов. Как приятно перебирать твои мягкие, шелковистые волосы.

— Ты просторешил воспользоваться случаем, — возразила ему Лаура. Она была в смущении. Он все сделал так, что женитьба оказалась самой настоящей, а ее желание — почти непреодолимым. И надежды больше не было.

— Почему бы и нет? — Митч снова ее поцеловал. — Ты перевернула всю мою жизнь. Так могу же я иметь какие-нибудь права?

— Но только не эти.

Но его поцелуй, который невозможно было прервать, возбуждал ее сильнее любых слов. Митч коснулся языком сначала одного уголка ее рта, потом — другого, слегка закусил ее нижнюю губу, через некоторое время — верхнюю. Лаура приоткрыла рот, предоставляя ему полную свободу действий. Наконец, он провел ладонью по ее плечу, к белому атласному воротнику. Он помедлил у верхней перламутровой пуговицы, и она не оказала ему никакого сопротивления. Лаура говорила себе, что хочет посмотреть, насколько далеко он пойдет, собирался ли он признавать этот брак недействительным. Но на самом деле она отчаянно его хотела и ждала с нетерпением.

Одну за другой он расстегнул пуговицы ее платья. Оно распахнулось на груди, и под ним оказался лишь атласный бюстгальтер. Лаура стояла, слегка покачиваясь, держась одной рукой за него, а другой поглаживая его сильные плечи и грудь. Взгляд его голубых глаз был прикован к ее вздымавшейся от волнения груди. Он нагнулся и коснулся губами изящных сапфиров ее ожерелья. Потом поцеловал шею, коснувшись подбородком груди.

— Я хочу тебя, Лаура. Пожалуйста, не отказывай мне.

Лаура поразилась, как велико было ее желание.

— Я не обижу тебя. — Это было больше чем обещание. Это была торжественная клятва. — Я тебе в этом клянусь.

— Нет. — Но ее сердце уже снова бешено билось в предвкушении его ласки. Он нежно касалск губами ее шеи, доставляя Лауре сладкие муки, коснулся белого атласного бюстгальтера. Потом нетерпеливо рванул платье, обнажая ее плечи, расстегнул скрывавший грудь бюстгальтер, и его чувственные губы скользнули по ее груди.

Лаура застонала и, закрыв глаза, запрокинула голову, отдаваясь его ласкам. Никогда в жизни она не думала, что это так приятно.

— Митч… — снова прошептала Лаура, когда бюстгальтер упал и она оказалась на пороге того, чтобы все потерять. — Мы не должны. Ведь у нас только…

Но он, казалось, не слышал ее слабых протестов. И ему не составляло труда преодолевать то слабое сопротивление, которое она ему еще оказывала. Он снова и снова целовал ее в губы, проводя руками по спине и шепча в тишине ее имя. И когда юбки атласным кольцом упали к ее ногам, Лаура, так же как и он, уже не хотела прерывать эту сладкую муку.

Митч Райан не торопился. Он не спеша снимал с нее остальную одежду, постоянно останавливаясь, чтобы нежно и осторожно погладить ее нагое тело, и скоро Лаура уже дрожала от сжигающего ее желания.

— Митч, пожалуйста… — наконец еле слышно прошептала Лаура. — Я больше не могу.

— Ты уверена?

Они посмотрели друг другу в глаза. Решение было за ней, и Лаура это прекрасно понимала. Она кивнула.

Лаура дала свое согласие, и Митч, легко подняв ее на руки, положил на кровать поверх белого шелкового покрывала. По-прежнему глядя на нее, словно хотел навсегда запомнить, какой она была этой ночью, он стал медленно раздеваться.

Он лег рядом с ней, и кровать слегка прогнулась под его тяжестью. Положив ногу поверх ее ног, словно еще была необходимость ее удерживать, Митч склонился, чтобы снова ее поцеловать. Положив руку ему на шею, Лаура притянула его ближе к себе. Ее руки изучали его сильные плечи, грудь, упругий живот, и когда ее рука двинулась ниже, Митч застонал и, сильно сжав ее в объятиях, навалился на нее всем своим весом. Приподнявшись на какой-то момент, он осторожно подложил ей под спину подушки. Поцелуи, обещание нежности и любви стали страстными и продолжительными.

Боль быстро сменилась самым приятным ощущением, он снова и снова ее целовал, и только сейчас Лаура поняла, насколько жизнь на самом деле прекрасна.

— Почему ты мне не сказала? — Они одевались. Он — в неизменную белую рубашку и брюки, она — в одолженный у Беттины светло-голубой фланелевый халатик. — Почему ты меня не убедила, что все, сказанное тобою вчера вечером, твоя неопытность — правда?

Лаура стояла у открытой теперь балконной двери, глядя сквозь тонкую белую занавеску на продолжавшийся внизу праздник. Все получилось как-то неуклюже. Гости скоро разойдутся. Она забудет о сегодняшнем дне. Забудет и он.

— Не знаю, — наконец тихо ответила она, скрывая под бесстрастным тоном водоворот эмоций. Она могла сказать, что он просто не хотел ее слушать, но это было бы не совсем верно, и оба прекрасно это понимали.

Надолго наступила тишина. Казалось, впервые у Митча не нашлось слов. Он испытывал чувство жуткой вины.

— Неужели у тебя никого не было?

В конце концов, ей двадцать два года и она современная американская авантюристка. Конечно, во время одной из ее многочисленных поездок нечто подобное просто должно было случиться…