Божье воинство. Новая история Крестовых походов - Родни Старк

было очень немного, и, хотя многие мужчины владели кое-каким оружием, военному делу они были не обучены – роковой недостаток, как выяснилось впоследствии. Впоследствии эти группы получили название «Крестьянского крестового похода». Их распропагандировал и возглавил Петр Пустынник.

Петр Пустынник был так мал ростом, что друзья прозвали его «Маленьким Петром». Был он «смуглый, с длинным костистым лицом, и с виду до странности напоминал осла, на котором всегда ездил и которого почитали почти как его самого. Он ходил босиком, одежда его была в грязи. Никогда он не ел ни хлеба, ни мяса, но только рыбу, и пил вино» [307]. Петр родился близ Амьена и, по-видимому, до 1096 года предпринял паломничество в Иерусалим, однако, по рассказу Анны Комнины, по дороге много претерпел от турок и едва вернулся назад [308]. Не совсем понятно, был ли он в Клермоне и слышал ли речь папы, однако Петр быстро стал горячим сторонником идеи крестового похода и ее пламенным проповедником. По словам Вильгельма Тирского, «он был остроумен, с ясным и проницательным взглядом, говорил легко и красноречиво» [309]. В те времена, когда людям крайне редко случалось (если вообще случалось) слышать пламенные проповеди, каждая речь Петра вызывала взрыв общего воодушевления. Гвиберт Ножанский, с ним встречавшийся, писал, что Петр «был окружен такими толпами народа, получал такие богатые дары, святость его так превозносили, что на моей памяти никто более не имел подобных почестей» [310]. Переезжая из города в город, он столь многих воодушевил оставить свои дома и идти за ним, что, когда достиг Кельна, «свита» его последователей составляла, как говорили, пятнадцать тысяч мужчин, женщин и детей [311] – цифра, равная населению тогдашнего Лондона и ненамного уступавшая населению Парижа [312].

В Кельне Петр сделал короткую остановку, чтобы проповедовать немцам и собрать побольше сил. Однако многие его французские последователи, особенно рыцари, не хотели ждать. В начале апреля 1096 года (почти за пять месяцев до 15 августа, даты отправления, назначенной папой Урбаном) в сторону Венгрии двинулись первые несколько тысяч, возглавляемые Вальтером Голяком. Об этом Вальтере нам известно очень мало: он был франкский рыцарь из Бургундии и, по словам Альберта Аахенского, «славный воин» [313]. Он не был бедным: «Голяк» – это перевод его настоящей фамилии, Сан-Авуар[314]. В его войско вошли некоторые из рыцарей, присоединившихся к Петру, и «множество франкских пехотинцев» [315]; вместе они изыскали средства, позволившие им пройти через всю Европу. Но преждевременный уход Вальтера вынудил торопиться и Петра; примерно через десять дней он во главе армии своих последователей, насчитывавшей к тому времени до двадцати тысяч человек, также отправился на Восток. Их неожиданно раннее появление в Константинополе расстроило планы императора Комнина и привело к охлаждению между Византией и крестоносцами.

Заключение

Европейские рыцари нашивали себе на грудь кресты и шли на Восток по двум основным причинам: одна – общая, другая – специфическая для крестовых походов. Общей причиной была потребность в искуплении грехов. Специфической – желание освободить Святую Землю.

Церковь в Средние века, как и в наше время, глубоко неодобрительно относилась к насилию, особенно к убийствам. Это вызывало серьезную озабоченность рыцарей и их духовников; ведь средневековая знать постоянно воевала друг с другом, и любой рыцарь, проживший достаточно долго, скорее всего, кого-нибудь убил. Даже если его жертвами становились злодеи, заслуживающие казни, убийство все равно считалось грехом [316]; но во многих случаях убийца не обладал никаким очевидным моральным превосходством над своими жертвами – хорошо еще, если не наоборот! Помимо насилия, сам образ жизни средневекового рыцаря был служением семи смертным грехам и включал хроническое нарушение заповедей, воспрещавших прелюбодеяние, кражу и желание чужой жены [317]. Следовательно, рыцари постоянно нуждались в искуплении грехов, и духовники предлагали им для этого разные способы, иногда даже требовали от них путешествия в Святую Землю.

Таким образом, призыв к крестовому походу не был призывом к чему-то совершенно новому: несомненно, многие рыцари подумывали о паломничестве (а кое-кто уже отправился и вернулся). Теперь же сам папа уверил, что крестовый поход смоет все их грехи, и в то же время они смогут освободить Святую Землю и сам Гроб Господень от дальнейшего святотатства и ущерба в руках врагов Божьих. Миссия со всех сторон святая и благородная: именно так и восприняли ее рыцари. Бургундец Стефан I Небланский сказал об этом так: «Размышляя о множестве моих грехов и о любви, долготерпении и милосердии Господа нашего Иисуса Христа, который был богат, но обнищал ради нас, решил я отплатить ему, сколько могу, за все его милости, даром полученные мною, недостойным. Итак, решил я отправиться в Иерусалим, где Бог явился как человек и говорил с людьми, и поклониться местам, по которым ступали его ноги» [318].

Если бы крестоносцы были мотивированы не религией, а перспективой захвата земель и богатой добычи, европейские рыцари откликнулись бы ранее, в 1063 году, когда папа Александр II предложил крестовый поход с целью изгнать неверных мусульман из Испании. В отличие от жителей Святой Земли, испанские мавры были сказочно богаты, владели изобильными и плодородными землями, да к тому же до них было рукой подать. Но на те призывы папы не откликнулся почти никто. Однако всего тридцать три года спустя десятки тысяч крестоносцев двинулись на завоевание бесплодных, обнищалых пустынь далекой Палестины. Что изменилось? Испания не была Святой Землей! Христос не ходил по улицам Толедо, и распяли его не в Севилье.

Глава шестая

На восток

Рыцари в кольчугах едут в Святую Землю, их возглавляет епископ. В путь отправились, возможно, более 60 тысяч крестоносцев, но только 15 тысяч достигли Иерусалима; большинство остальных умерли или были убиты по дороге

Сколько всего людей отправилось на Восток во время Первого крестового похода – никому доподлинно не известно. Фульхерий Шартрский утверждает, что путешествие на Восток начали шесть миллионов воинов, и лишь шестьсот тысяч добрались до Никеи