Гайда! - Нина Николаевна Колядина

действий чехословаки наподдали как следует этой немчуре – пусть даже не у нас, в России, а там, на Западном фронте, где все еще продолжались ожесточенные бои.

– А ваш Троцкий подумал, кто легионеров-то этих будет разоружать? – поддержал Зыбина другой фронтовик – член исполкома, бывший молотобоец Сормовского завода Федор Алексеевич Вавилов. – Армии нормальной нет. У нас, в центре, еще так-сяк, а там, за Волгой, за Уралом, какая армия? Кучки красногвардейцев из рабочих, которые Совдепы от местной контры охраняют, это ведь не армия. В Челябинске их быстро всех разогнали!

В разгар спора входная дверь несколько раз отворялась. В здание заходили все новые и новые люди, которые, как и Аркадий с Петром, тоже прислушивались к разговору.

– Похоже, тогда у чехословаков получилось что-то вроде репетиции, – высказал свое мнение Цыбышев-старший. – Они, скорей всего, и сами не ожидали, что так легко с Совдепами расправятся. А когда сообразили, что сил-то у Советской власти не хватает, чтобы им противостоять, совсем обнаглели и давай по всему Транссибу свои порядки устанавливать. И все белые силы с ними объединились, и Комуч /1/ при их участии образовался, когда они в Самару пришли. Вот вам и гражданская война, товарищи.

– Да война-то еще раньше началась, с Дона, когда Алексеев и Корнилов выступать начали, – не согласился с Петром Петровичем Зыбин. – И в других местах всякая шушера голову поднимала – офицерье недовольное, эсеры недобитые, меньшевики. Только мы бы с ними как-нибудь справились, у них ведь тоже никакой организованной армии не было. Да и народ их не больно поддерживал. А чехословаки – другое дело! Это уже серьезная боевая сила, которая не на нашу, а на ихнюю сторону встала. Поэтому я и говорю – гнать их надо было из страны в три шеи, и побыстрее. А теперь вот что с ними делать?

Вопрос председателя Совета повис в воздухе.

– И теперь гнать! – раздался в установившейся было тишине бодрый голос Николая Березина. – Все силы надо для этого мобилизовать, иначе революция погибнет.

– Армия нам нужна – крепкая, дисциплинированная, – снова высказался Зыбин. – И во главе ее должен стоять настоящий военный, который умеет и с подчиненными управляться, и врагов бить, а не языком молоть, как этот ваш Троцкий. Он ведь и войны-то никогда не видел.

– Зря вы так, Андрей Федорович, – опять не согласился с председателем Совета Гоппиус. – Нынешний нарком – человек образованный, умный. А то, что армейского опыта у него нет – так это ничего, зато у него большой опыт революционной работы. Да и на посту наркома по военным делам товарищ Троцкий недавно совсем. Он сейчас все силы прилагает, чтобы создать профессиональную армию. Да что я вам объясняю – вы же сами декрет ВЦИК читали о всеобщей мобилизации. Я думаю, что действия чехословаков его как раз к этому и подстегнули. Будет у нас армия – сильная, боевая.

– Ну, поживем – увидим, – не стал спорить Зыбин и, ухмыльнувшись, добавил:

– Еще бы кто мужиков подстегнул, чтобы они в эту армию шли. А то говорят: «Навоевались уже, хватит!»

– Ничего. Это они говорили, пока их в армию добровольно призывали, а сейчас мобилизация обязательная. Пусть теперь кто-нибудь попробует от призыва уклониться, – сказал Гоппиус. – Если понадобится, то и подстегнем.

– Никакими силами мужиков не заставишь сейчас в армию записываться, – подал голос высокий, худощавый крестьянин лет тридцати-тридцати пяти. – Мы на днях на волостном собрании это дело обсуждали. Постановлено было: вооружить и обмундировать на местах мужской пол в возрасте от 18 до 50 годов. Так что вы думаете? Нас самих за такую постановку вопроса чуть не пришибли!

Гоппиус кивнул крестьянину и представил его собравшимся:

– Познакомьтесь, товарищи: Михаил Григорьевич Колосов. Недавно на съезде граждан Новоусадской волости он избран представителем в наш Арзамасский Совет.

Мужик, немного смутившись от такого внимания к его персоне, кивком головы сначала в одну, потом в другую сторону поздоровался со всеми и выжидающе посмотрел на секретаря Совета.

– Михаил Григорьевич, а вы разъяснили товарищам крестьянам причины обязательной мобилизации? – спросил его Гоппиус.

– Ну, а как же? – ответил Колосов. – У нас и в постановлении записано: «Поддерживая Советскую власть…»

– Понятно, – сказал Гоппиус. – Я вижу, представители волостей уже подошли. Так вот, обращаюсь ко всем: надо убеждать людей, что переход от добровольческой армии ко всеобщей мобилизации – вынужденная мера. Она продиктована положением, в котором оказалась сейчас наша Советская Республика. Она нужна для отражения происков обнаглевшей контрреволюции – как внешней, так и внутренней. Она нужна для борьбы за хлеб, которого так не хватает голодным рабочим в городах и их семьям…

– Григорич, – обратился к Колосову Зыбин, перебив пламенную речь Гоппиуса, – а кто там у вас больше всех воду мутит? Не Гришка ли Белогузов?

«Белогузов, Белогузов…» – закрутилась в голове Аркадия фамилия, показавшаяся ему знакомой, но где и когда ее слышал, он вспомнить не смог.

– Он самый, – ответил председателю Совета Колосов. – Как с фронта пришел, так и не угомонится никак – все недовольство высказывает новыми порядками.

– Так я и думал, – сказал Зыбин. – Ваш Совет еще в апреле оружие просил, чтобы местную власть охранять от тех, кто народ баламутит, к беспорядкам призывает. Тогда тоже этого Белогузова называли – как главного зачинщика. Надо было бы с ним тогда и разобраться, да как-то все сошло ему с рук.

– Ну, теперь не сойдет! – заверил собравшихся Гоппиус. – Вы знаете, товарищи, что в мае у нас образована уездная чрезвычайная комиссия, которая никакой контрреволюции спуску не даст. Она уже занимается теми, кто уклоняется от призыва, и теми, кто хлеб от продотрядов прячет, а потом незаконно им спекулирует. Эти вопросы у нас сегодня на повестке дня.

Перед тем как вместе со всеми отправиться в зал, где проводились собрания, Аркадий поискал глазами Шер. Софья Федоровна разговаривала с уездным военкомом Чувыриным.

– Голиков, ну ты идешь или нет? – дернув товарища за рукав, поторопил его Цыбышев.

– Да иду я, иду, – ответил Аркадий.

Так и не решившись подойти к Софье Федоровне, чтобы спросить у нее о Шуркином двоюродном брате, он пошел вслед за Петром на собрание.

«В конце концов, если человек против Советской власти ничего не имеет, никто его арестовывать не будет», – подумал Аркадий.

/1/. Комуч – Комитет членов Учредительного собрания, эсеровское правительство, действовавшее в Поволжье в 1918 году.

9.

– Тебе, Фома, только бы жрать целыми днями! И как в тебя столько всего влезает? Признавайся, негодник, галку вчера ты слопал? Ты, конечно! Кто же еще? По всему двору птичьи перья летали! – отчитывал Аркаша здоровущего серого кота, сидевшего напротив него в позе глиняной кошки-копилки, которых когда-то продавали на Гостином ряду.

Кот смотрел на него заискивающим взглядом и нетерпеливо водил по зеленой траве кончиком хвоста.

– Ладно уж, лови! Но