Убийства в Полянске - Алексей Кротов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И еще, – безжалостно продолжал Ермолкин, – почему вы отпустили Терентьева?
– Но ведь его алиби подтвердили, Олег Константинович, – защищался Попов.
– Ну и что, все равно надо было его допросить. Это не следствие, а халтура, – сурово заключил прокурор. – Я думаю…
– Время позднее, пора расходиться, – решительно остановил экзекуцию Дудынин. – Сегодня мы проделали большую работу, выработали версии, продвинулись вперед.
– Куда-куда продвинулись? – переспросил прокурор.
Внезапно он так грохнул кулаком по столу, что трубка чуть не вылетела у него изо рта.
– Никуда мы не продвинулись! – заорал он. – Мы топчемся на месте, как слепые щенята, марионетки, которых дергают за ниточки. Правильно сказал лейтенант: мы глупые зрители-любители, которые видят лишь то, что им позволено. Вы, Скворцов, если будете думать, то из вас выйдет толк. Итак, – властно произнес прокурор, обводя взглядом всех присутствующих, – я подвожу итоги. Сегодня был бег на месте, но надеюсь, что правильный курс нами взят. Слушайте внимательно, Кирилл Александрович, я буду давать указания, как вести следствие дальше, а то сами вы, похоже, не в состоянии этого придумать. Первое: подробный опрос Тарасовой. Надеюсь, вы поняли, что нужно спрашивать. Да выделите из списка фамилии тех, чьи отпечатки были обнаружены в задних комнатах, и спросите хозяйку, действительно ли она их пускала.
– Я не очень понимаю… – начал было Попов.
– А вам и не нужно понимать, – обрезал его Ермолкин. – Делайте, что вам говорят, обо всем будете докладывать лично мне. Отныне я курирую это дело. Далее, – загнул палец прокурор, – визит к Шельме, подробное выяснение биографий, материального положения покойной, ее родственников. Выясните все о том, кому переходит имущество убитой, проведите тщательный обыск в доме Тарасовой, следственный эксперимент по поводу показаний Образцовой о том, что она звала Тишкину. Если это не прояснит дело, копайте биографии всех подозреваемых, ищите мотив. Главное – мотив! Без мотива вы никогда не раскроете убийство. И еще: попробуйте найти неглупого человека из местных, естественно, не из числа подозреваемых. Постарайтесь склонить его на сторону правосудия. Пусть послушает, что говорят люди, поспрашивает кое о чем. Чего не скажут вам, скажут ему.
Голос прокурора звучал как набат. Сейчас его речь совсем не походила на протокол. Слушатели поневоле прониклись уважением к его железной логике и здравому смыслу.
– Единственное, что отмечено в ваших предложениях по дальнейшему ведению дела и заслуживает внимания, – это допрос водителя автолавки. Но это очень маленький плюс в сравнении с вашими просчетами.
Неожиданно голос Ермолкина потеплел.
– Вы можете обижаться за мою несдержанность, – сказал он, – но я говорил это не с целью задеть вас. Я лишь указал на ваши огрехи и сделал это исключительно для пользы следствия. Вы вольны относиться к моим словам как угодно, но мои распоряжения извольте выполнять в точности. Думаю, это все.
– У меня тоже есть предложение, – подал голос Дудынин, слушавший эту тираду с мрачным лицом.
– Я рекомендую вам покопаться в краже у Синицких.
– А зачем? – резко спросил прокурор.
– В связи с вашими предположениями о Шельме. Также нужно выяснить о других ее сбывшихся предсказаниях, в частности о козах.
– Правильно, хорошая мысль, – одобрил прокурор и взглянул на полковника даже с некоторой долей уважения. – Да, Кирилл Александрович, составьте план следственных действий. Покажете его завтра в девять в моем кабинете. Потом выедете в Полянск. Подумайте, может быть, у вас возникнут новые предложения. Тогда изложите их мне. Я, в свою очередь, тоже подумаю. Да вот мне кое-что пришло в голову прямо сейчас. Вы забыли включить в список подозреваемых Образцову. Итак, больше никто ничего не хочет добавить? – оглядел аудиторию прокурор. – Нет? В таком случае честь имею, – резко сказал он и не прощаясь вышел из кабинета.
– Хам, конечно, – заметил полковник, когда за прокурором закрылась дверь, – но дьявольски умен. Если б он был еще чуть-чуть повежливее, цены б ему не было, – заключил Дудынин, вздохнув. – Но нельзя требовать от людей слишком многого. Надеюсь, вы не очень расстроились, Кирилл Александрович, и вы, Владимир Андреевич? Я как инициатор совещания приношу вам свои извинения. Всего доброго, желаю удачи, – сказал он, пожимая руки следователю и лейтенанту.
Дудынин запер кабинет, и они вместе спустились вниз. Было тридцать три минуты десятого. На улице они распрощались и разошлись по домам. В Полянске Попов размышлял, что такое «хороший свидетель», теперь же он думал о том, каким должен быть хороший следователь.
Глава 20
Разговоры, сплетни, пересуды
Вряд ли возможно описать словами сцену, последовавшую за оглашением Поповым фамилий тех, кого он попросил задержаться в Полянске. Что тут поднялось! Пелагея Егоровна Цепкина выкрикивала проклятия вслед милицейской машине, грозясь утопить следователя в ведре с помоями.
– Да как он смеет позорить меня, честную женщину! – орала она благим матом. – Он меня, меня заподозрил в убийстве. Это не следователь, а самая настоящая дрянь!
– Именно, скотина, – поддакнул Амфитрион.
– А ты молчи, – накинулась она на зятя. – У-у, пьяная морда, так бы и дала промеж глаз!
– Да за что же, помилуй боже?! – воскликнул Амфитрион.
– Сидел бы дома, и меня б никто не заподозрил, а то потащился пить с этим проклятущим Дудкиным.
– А вы бы помолчали, видать, рыльце-то в пушку, иначе б не заподозрили, – сердито сказал Дудкин.
– Ах ты, пьяная скотина, и ты еще тут будешь возникать? – пророкотала Пелагея Егоровна Цепкина, грозно надвигаясь на музыканта.
– Оскорбление личности! – дрожащим от натуги голосом выкрикнул Дудкин, благоразумно отступив на пару шагов.
Разгневанная Пелагея Егоровна хотела было огреть музыканта чем под руку попадется, но в этот момент разгорелась другая ссора. Цепкина оглянулась и с удивлением заметила, что Евсеев и Синицкий играют в волосянку. Еще немного, и началась бы всеобщая свалка. Подвыпивший Рулеткин бросил клич:
– Бей подозреваемых! – и устремился прямо на Амфитриона Ферапонтовича Редькина.
По дороге, однако, он на всем скаку был остановлен Фёдоровым, который схватил его за шиворот и как следует тряханул. Рулеткин высвободился и попытался ударить Фёдорова в грудь, но случайно попал в Таисию Игнатьевну Сапфирову. Старушка не упала только чудом. Она торопливо отбежала в сторону и, оглядываясь, с опаской потрусила домой.
К счастью, в этот момент пошел дождь, что несколько охладило разгоряченных полянцев. Мало-помалу все стали расходиться. Когда через полчаса начался ливень, на остановке уже никого не осталось. Дудкин, правда, минут пять побегал под проливным дождем, надрывно колотя в барабан. Он тщетно старался привлечь чье-либо внимание – дураков не было. Наконец и он успокоился. Позднее, когда кто-то захотел узнать, что послужило причиной игры Синицкого и Евсеева
