Запечатление - Анастасия Князь

троицу настигла следующая напасть – у Янтила начали расти рожки. Уже оправившийся от зубной боли дракон бродил по дому и чесал голову о любую относительно угловатую поверхность, начиная от полок и заканчивая коленками Кая. При этом он каждый раз жалобно и весьма громко урчал, испытывая удовольствие от облегчения и в то же время пытку от неотпускающего зуда.

И даже это ощущение не обошло мага стороной. Часами он мог сидеть за столом, уронив голову, и прислушиваться к чужим недомоганиям. А рука то и дело взлетала к голове, чтобы унять мнимый, несуществующий зуд. Он прекрасно понимал, что это бесполезно, – сколько бы ни взлохмачивал волосы, ощущения были не его и облегчения он не испытывал до тех пор, пока Янтил не добегал до ближайшего угла. Крики здравого смысла также не помогали – рефлексы тела оказывались сильнее, и первые две недели Кай ощущал себя рогоносцем. В довершение всего Янтил, уже подросший и с прилично удлинившимися рожками, в таком ожесточении тёрся головой о ножку, что та не выдержала и надломилась, развалив обеденный стол. Как назло, именно тогда, когда Кай предавался медитации на его поверхности.

На фоне всех этих переживаний драконий огонь, которого с таким ужасом ждал Кай, показался несущественной мелочью. Первым задышал пламенем Виктер – несколько дней он то и дело кашлял, жалуясь, по словам Эла, на першение в горле. А на четвёртый день в буквальном смысле выкашлял маленький горящий уголёк. Событие не стало бы таким значимым, не сделай он этого прямо на колени несчастному магу, который как раз укладывался в постель.

– Это нормально, что он кашляет углём? – спросил Кай на следующее утро.

Он уже давно прочёл все врученные ему книги, но такого там совершенно не помнил.

– Нет, судя по всему, Виктер наглотался углей из печки. Я давно говорю, что ты плохо следишь за ними! Но раз уголь и правда горел, значит, скоро… Пламя уже живёт в них, просто пока не просит свободы.

Старый дракон оказался прав, и спустя ещё пару дней Виктер уничтожил стопку свитков на столе мага, уже полноценно дыхнув огнём. Обычно такое вредительство не прощалось, но связь между ними становилась всё крепче, и восторг, который испытывал Виктер, впервые ощутив себя взрослым сильным драконом, утопил в себе недовольство Кая. На тот момент малышам исполнилось уже три года, но лишь к четырём Янтил догнал брата. И радостное событие они отметили, синхронно и «совершенно случайно» чихнув огнём на книгу Кая, от которой он не желал оторваться.

Обучение тем временем приносило свои плоды. Теперь малыши не только читали и складывали простые числа, Эл также помог им освоиться с письмом. Держать в лапах перо они не могли физически, зато выцарапывали слова, цифры, узоры когтями на дощечках. Но даже подобный способ письма всё ещё оставался сложен для них, и Эл предупредил, что прибегать к нему можно только в экстренных случаях.

– Когда они станут людьми, придётся учить их заново? Я имею в виду письму, – спросил тогда Кай, пытаясь представить, как это будет выглядеть.

– Да. И не только ему, но зато они будут иметь представление о том, как это делается. Немного практики, и освоятся.

Таких нюансов в обучении набиралось всё больше, но каждый раз старый дракон уверял, что трудности возникнут только в первые дни. И Кай всё задавался вопросом, как же тогда другие драконы привыкают жить среди людей.

– Довольно просто. Это как выучить чужую культуру. Ты ведь знаешь, что дриады используют лесных кошек вместо лошадей? Ты когда-нибудь ездил на тайрикских кошках?

– Нет, я и на лошади-то не умею!

– Но научиться ведь можешь? Можешь. Учиться никогда не поздно.

Никогда в таких разговорах Кай не позволял себе спорить и почти все слова старика принимал на веру, а потому быстро забывал о грядущих трудностях. И без этого хватало проблем: например, вскоре он решил, что малышам пора перебираться обратно в свою комнату. Понимание того, что оттягивать более невозможно, пришло к нему, когда чья-то подросшая лапа столкнула его с кровати.

– Я понимаю, что вам хочется спать со мной, я тоже буду скучать, но моя кровать просто не вместит троих. Да и вы ведь уже большие, вам пора привыкать спать в своих постелях.

Кай толкнул целую речь, стоя в дверях застеленной шкурами комнаты на первом ярусе каменной башни, пока на него в упор смотрели две пары несчастных, сознающих свою вину глаз. Но в ту ночь он решил проявить твёрдость. И в следующую ночь тоже. И в ту, что шла за ней. И даже спустя неделю. Но неизменно каждое утро просыпался от привычной тяжести двух ящеров на груди.

– Мне что, вас запирать?!

Угроза была бессмысленной, Кай и сам понимал, что не сделает этого, но как ещё убедить малышей не бегать к нему посреди ночи? Решение оказалось простым – запирать он стал собственную спальню.

Единственное, что успокаивало, – засыпая, они больше не звали его, и не было той невыносимой тоски и одиночества. Пусть даже именно эти чувства читались на обеих мордочках, когда Кай уходил от них, на ментальном уровне он не ощущал ничего подобного. Его совесть оставалась чиста и спокойна. Именно поэтому, когда впервые спустя месяц, как они начали спать раздельно, Кай проснулся посреди ночи от чувства страха, то не усомнился: что-то случилось.

Он даже не стал одеваться и кинулся к ним прямо в пижаме. Когда он распахнул дверь в их спальню, за окном лил дождь – погода изрядно испортилась, знаменуя свою ярость грозой. Оба дракона, свернувшись в общий клубок, жались в дальний угол комнаты, мелко дрожа и поскуливая.

– Эй, что с вами?

Голосу Кая вторил раскат грома, и от клубка послышался испуганный писк. Но в то же время от обоих драконов, едва он обратился к ним, полыхнуло ощущение радости и неземного счастья.

Клубок распался, и две шустрые ящерки кинулись к нему, прижимаясь к земле. Каждый из них уже вымахал до размеров крупной лисы, но их самих это нисколько не смущало. Виктер уже привычно забрался к Каю на плечо и крепко обнял за шею. А Янтил повис на талии под правой рукой, рискуя стянуть с него штаны своим весом. Когда за окном вспыхнула очередная молния, оба дракона задрожали, прижимаясь к нему теснее, и крепче вцепились когтями. От них всё ещё исходил страх, но уже не такой сильный – обоих успокаивало чувство умиления и заботы, что источал Кай.

– Грозы боитесь? Ладно,