Формула смерти. Издание третье, исправленное и дополненное - Евгений Черносвитов

А нам нужна одна победа. Одна на всех. Мы за ценой не постоим.

Победа – это, как показывает история человечества, очень коварное слово. Если, к тому же – любой ценой. Значит, и ценой жизни – одного? Двух? Батальона? Народа в целом? Победа героем фильма, как не трудно подсчитать, далась ценой 180—200 человек! Вполне понятная вещь! Победа в 279 году до новой эры при Аускулуме стоила Пирру 180000 – 200000 тысяч человек. Может быть батальон, от которого осталось 5 человек в «Белорусском вокзале» плохо дрался? Кто и когда ответит, почему СССР потерял во время ВОВ 27 миллионов, а Вермахт – 6 миллионов? Я – филолог. В СССР не было трагедии, кроме, оптимистической. Не было смерти, как реальности. Значит, жизнь ничто, по сравнению с победой. И поют герои «Белорусского вокзала» в самую светлую и трудную минуту, что им нужна одна победа, одна, на всех, и что за ценой они не постоят. Поют, продолжая не задумываться, стоило ли то, что батальон взял ценой своей гибели, такой жертвы? Они и не могут задумываться, ибо нет жертвы, где нет трагедии. Где нет трагедии, там нет и цены жизни. Победить любой ценой – это победить, нет, не смерть, это победить жизнь ради смерти. У героев «Белорусского вокзала» друзья погибли естественной смертью. Но программа такой естественной смерти заложена была не в генах погибших, а в их духе. Природа опаздывала в этой гонке за смертью

В 1971 году вышел также на экраны страны «Андрей Рублев» Тарковского. А в 1972 году его же «Солярис». Фильмы прошли почти незаметно, если сравнивать с успехом «Белорусского вокзала». А ведь, в «Андрее Рублеве» мелькнула трагедия и насильственная смерть. В «Солярисе» медленно, тщательно, детально, объясняется и ярко и образно показывается зрителю, трагичность преждевременной кончины, бессмысленность трагических переживаний человека. Даже – отсутствие, вернее, иллюзорность граней, разделяющих насильственную и естественную смерти. Но нам, по-прежнему нужна одна победа. Одна на всех? Но, мы по-прежнему, за ценой не постоим! И ныне, по – западному демократической в России конца 2-го тысячелетия, мы живем, не ведая того все по одному и тому же принципу, сколок с которого так звучит в песни из «Белорусского вокзала. Наше дело правое. Мы победим. Победа будет за нами!

«Солярис» обострил ощущение неудовлетворенности жизнью, которая непременно должна быть конечной. И показал во всей силе страх перед бессмертием.

Бессмертие человека. Сансара и карма

До сих пор нравственные и психологические истоки советского (русского) коммунизма не известны. Ленинизм как мировоззрение, тем более, как мироощущение не существует, и никогда не существовал. «Материализм и эмпириокритицизм», а также «Философские тетради» В. И. Ленина – это не философские произведения. Ленин не только не одолел Гегеля «темная гегельянщина», – все, что он мог сказать о «Науке логики», он не понял и Карла Маркса, его основополагающего закона прибавочной стоимости. Все произведения Ленина – догма, и руководство к действию.

Русские философы как философы (Лосский, Бердяев, Соловьев, князья Трубецкие, Флоренский, Розанов), несамобытны, эклектичны, и не создали ни одной оригинальной философской системы, ни одного собственного философского метода. Великая русская философия традиционно была представлена писателями. Философские системы 20-го века все вышли из произведений русских писателей. Как западные, так и восточные.

В мои задачи не входит ни обоснование выше сказанного, ни раскрытие философских систем, вышедших из русских литературных произведений. Но я не могу здесь не обозначить некоторые моменты русского философствования.

«Загадочная русская душа», «духовность», «богоискательство», «богостроительство», «примат общественного над индивидуальным», «игнорирование смерти: смерть в русском самоощущении не является ни проблемой, ни реальностью, с которой нужно считаться», «русский Гамлет и Чайльд Гарольд – одно лицо; и это лицо – лишний человек», «наивная вера в слово», «правда – заветное слово», «отсутствие всяких представлений, кроме лубочных, о рае и загробной жизни; рай это – Белогорье или Синегорье, существует где-то, но непременно на Земле: Космос не что иное, как Небо, с его непременными атрибутами – солнцем, ветром, тучами, дождем, громом, молнией, голубое утреннее и дневное, или синие и черное, вечернее и ночное, со звездами и луной или месяцем». «Судьба у нас, русских, совсем не похожа на судьбу древних греков, ни на карму древних индийцев. Судьба у русских, прежде всего жребий, ну, а уж потом – доля! Она никак не связана ни совестью, ни с честью, ни с роком или фатумом, ни со смертью. Судьба – это констатация прожитой жизни. О судьбе на Руси говорят в старости. Никогда не предсказывают судьбу младенцу. Даже, находясь в трагическом возрасте, человек не думает о судьбе». «Богоборчество если и свойственно русскому человеку, то только лишь тогда, когда он не видит реального противника, который мешает ему жить. Но, в этом случае, русскому человеку, что Бог, что Сатана, что недотыкомка, – все одно!» Еще здесь «Горе – злословие» и, конечно, «Счастье – удача».

Я читал «Веды» (Ригведу, Яджурведу, Атхарваведу и некоторые брахманы и упанишады) на санскрите. Так я узнал о сансаре и карме (наряду с другими понятиями древнего индуизма и брахманизма, сатьей, джняной, брахманом, атманом, пурушей, майей, пракрити и др.). Мне посчастливилось общаться познакомиться со Святославом Николаевичем Рерихом благодаря талантливой советской актрисе и интереснейшему человеку, Наталии Величко, и несколько раз говорить с ним о русской духовности. Святослав Николаевич много поведал мне об антиподе своего отца, Гаджиеве и Елене Петровне Блаватской (когда-нибудь я напишу книгу воспоминаний о встречах с С.Н.Рерихом). Мне же удалось его поразить сообщением, что на древне славянском языке, на котором говорил и писал Святослав Хоробрый, великий князь киевский, Рюрик писался и читался как Рерих! И что в районе Кексгольмской крепости (там «сидел» мой предок, петрашевец Рафаил Александрович Черносвитов, поэтому с сотрудниками музея я постоянно поддерживаю отношения) есть могила Рериха, старшего брата Синеуса и Тривора, осоновоположников династии Рюриковичей (или, правильнее, Рериховичей).

По Святославу Николаевичу я сверил свое понимание Вед (то есть, слов, или, если по смыслу, то веды есть знание в словах). Каждое слово, согласно Ведам, всегда двусмысленно, если не соотнесено с конкретным содержательным контекстом. Так, веды «высокий и низкий» обозначены одним словом, точно также одним словом обозначены и такие противоположные понятия, как «дальний – близкий». «большой – маленький», «правый – левый», «я – ты». Но, самое главное, «жизнь – смерть». В Ведах, собственно нет понятия смерти, ибо есть понятие перехода (метемпсихоза). Сансара и есть рассказа о самых различных переходах одного живого, в другое, ибо все живое, к которому относится как дерево, так и Бог, могут быть вместилищем одного и того же «я», которое когда-то было собакой или человеком.

Майя – иллюзия бытия, которую человек принимает за жизнь. Карма – деяния и поступки человека, совершая которые человек предопределяет сам себе форму майи. Карма – рассказы о болезнях, травмах, социальном положении, удачах и неудачах, любви и ненависти, друзьях и недругах, и вообще обо всем значимом, с чем человек непременно столкнется. От его поступков и деяний зависят его будущие иллюзорные состояния бытия.

Веды, по моему пониманию, в корне противоречат древнеславянским представлениям о жизни. Особенно, это касается сансары и кармы. В нашем глубоком сознании действует представление, что каждый человек есть цепочка в длинной цепи своего рода и племени. Оскорбительным на Руси считается быть человеком без рода и племени. Даже русское слово народ, есть производное двух слов: наш род. В Ярославской библиотеке, в отделе редких книг, имеется родословная одного крестьянского рода, написанная в 1120 году. Уже там присутствует древо с корнями и ветками, изображающее род этого крестьянина. Никто чужой, какой бы ни была его карма, стать одной из веточек этого древа никогда не сможет. Переселение душ допускается в представлениях наших предков, но – в своего внука, праправнука и т. д. Точно также, и наследование характера, привычек, поступков, удачи или неудачи, социального положения и т. д. Если человек в своей жизни совершил такие тяжкие грехи, как убийство, воровство, прелюбодеяние, мошенничество, самоубийство, проиграл добро, нажитое предками в карты или спился, все это непременно повторится у какого-нибудь из его потомков или у нескольких потомков, и может повторятся, пока кто-нибудь своими деяниями и поступками не исправит положение вещей. Это – «карма» по-русски. Она существенно отличается от кармы вед. И очень соответствует новейшим представлением генетики.