Куплю твою жизнь (СИ) - Рахманина Елена

Только последний год был сладким. Не заставляющим меня ежедневно бороться. А оказывается, я проиграла главную борьбу, о которой даже не подозревала. Борьбу за любимого мужчину. Мужчину, что молча выбрал не меня.

Произнося следующую фразу, он смотрит мне в глаза. Напряжённо. При этом его пальцы оказываются у меня между ног. Накрывают горошинку клитора, а затем палец уходит дальше — в меня. Сначала один, затем второй. Мышцы в теле сводит, а разум затуманивается.

— Изменишь мне, и предыдущий твой ад покажется раем. Поняла меня?

Я отрицательно мотаю головой. Не верю ему. Я всё смогу пережить, кроме того, что буду знать, что он с другой, а я смиренно это принимаю. Ничего с этим не сравнится. Никакой из кругов ада.

— Изменю, Сабуров. Как только дотронешься до своей женушки, меня уже никто не удержит.

Тянет меня к себе ближе. К своему члену. Всё делает за меня. Окончательно освобождает эрегированный орган из боксеров.

Я, опустив ресницы, наблюдаю за тем, как он дрочит член, скользя ладонью вверх и вниз. Не пенис, а произведение искусства. Большой, розовый, увитый вздувшимися венами, каждую из которых хочется ощутить языком. Если бы не тема нашего разговора, я опустилась бы и взяла головку в рот. А сейчас лишь облизываю пересохшие губы.

Моё дыхание становится чаще. Между ног влажно и горячо. Приподнимает мою попку и насаживает меня на себя.

Медленно, со стоном выдыхаю, прикрывая веки и ощущая приятную наполненность. И слишком поздно осознаю, что мы делаем это прямо на глазах водителя. Он не видит меня, моя спина прикрыта халатом. Но влажные звуки секса распространяются по салону. Терпкий, острый запах наших тел. Аромат совокупления. Это кажется таким порочным и до невозможности неприличным.

— Ты извращенец, — не разлепляя ресниц, замечаю.

От меня по-прежнему не требуется никаких усилий. Сабуров всё делает сам.

— Ты тоже.

Я не знаю, когда его свадьба. Может быть, это наш последний раз? Хочу его. Хочу запомнить, как он толкается во мне. Заполняет моё естество. Вытесняя все прочие мысли и страхи из моей головы.

Целует мою шею. Вдыхает запах моей кожи. Медленно и глубоко в лёгкие. Будто тоже желает запомнить меня.

Я отдаюсь ему. Расслабляюсь, погружаясь в пучину удовольствия, начиная активнее двигать бёдрами. Опускаться и подниматься на нём. Сжимая его член стенками влагалища.

Мы застряли в пробке. Время от времени проезжающие навстречу машины освещают нас фарами.

Меня уносит удовольствие, я совершаю на нём какие-то хаотичные движения. Резкие, быстрые. Мелкая дрожь распространяется по телу, бёдра сводит, и я слетела бы с его члена, но Сабуров ещё не насытился. Удержал меня, не давая вырваться. Не прекращая фрикции. Лишь кончив, он остановился.

Некоторое время мы так и продолжали сидеть. Тяжело дыша.

Мягко отстраняет меня, обмякший член покидает тело, а я тут же пересаживаюсь на соседнее сиденье, опасаясь, что сперма потечёт по бедрам. Запахиваю теснее халат и понимаю, что автомобиль уже остановился, а в салоне только мы вдвоём.

— Куда ты меня привёз? — выглядываю в окно. Мы на территории незнакомого мне особняка.

— Я купил этот дом тебе. Ты будешь здесь жить.

С губ срывается нервный смешок.

Я буду жить. Не мы.

— Собрался делить себя на две семьи. Будешь ей украшения покупать и мне такие же, чтобы я не обижалась? Её потрахаешь, потом ко мне приедешь?

Подбираю ноги к себе, сворачиваясь на сиденье.

Глава 39

Молчит. Ничего не говорит. Но мне и так всё понятно.

Это не дом. Это замок, в котором он меня заточил. Куда бы я ни пошла — везде сопровождала охрана. Боится, что сбегу. Правильно боится.

Меня не радовал современный дизайн, его слова о том, что я могу изменить здесь всё по своему вкусу. Это ведь тоже попытка меня купить. А в обмен я должна оставить за порогом этого дома свои мечты. Надежды получить нечто большее, чем статус любовницы.

Я маялась в красивых стенах, не находя себе угла. Мне не позволялось без его ведома никуда уходить. Только вместе с ним. Что меня удивляло — он не думал скрывать нашу… порочную связь. Рестораны, публичные мероприятия, праздники у друзей — везде брал с собой, держа за руку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он даже продолжал жить со мной. И я представляла, что мы муж и жена. Ведь обычно так и выглядит семейная жизнь.

Но в то же время ощущала отвращение к себе. К тому, что была готова мириться со своим положением. Что быть без него мне казалось страшнее, чем рядом с ним. Но на вторых ролях.

Выведала дату свадьбы через Патимат. Оставалось совсем немного времени. Всего лишь пара недель, и я его потеряю.

Но сейчас я не торопилась разрабатывать план побега. Верила, что он передумает. Ради меня. Неужели я так много прошу?

Мы почти не поднимали тему предстоящей свадьбы. Ведь я обозначила свои намерения. Да и он тоже. Но мне хотелось, чтобы он понял, что именно потеряет, решившись связать свою жизнь с другой.

Чем больше проходило времени, приближающего меня к этой дате, тем громче интуиция кричала, что он не собирается ничего менять. А я наивно продолжала надеяться. И ждать.

За два дня до свадьбы он пропал. Просто, как обычно, собрался на работу и уехал. Ничего не сказав. Предварительно усилив охрану дома. И я поняла, что мои старания в очередной раз показать, какой хорошей я могу быть, пропали даром.

А потом выяснилось, что никях состоялся раньше сообщённой мне даты. Вчера.

И как узнала? Прочитав светскую хронику об одной из самых пышных свадеб Москвы.

С каждым мгновением осознания этого предательства я становилась всё меньше. Тоньше. Иссушалась до хрупкости крыльев бабочки.

Стоит подуть — разлечусь, как одуванчик по ветру.

Прочитанные слова въедались намертво. Ядом в кожу. В сетчатку глаз.

Обхватила себя ладонями. Меня трясло откуда-то изнутри. От беззвучных рыданий.

Он мне ничего не обещал. Даже намёков не давал, что передумает. Но мне казалось, я видела больше, чем могли сказать тысячи слов. Ведь он любил меня! Я почти не сомневалась в этом. Но всё же предпочёл другую.

Только одной любви мало, когда ради неё не жертвуешь чем-то. Своими интересами, временем, деньгами, привычным окружением.

Я же готова была жизнь за него отдать. И отдала ведь. Он её благосклонно принял. Положил в карман брюк и забыл.

Его фотографии рядом с женой выжгли во мне целую дыру, с пустотой внутри и потемневшими, обгоревшими краями. Как на старой истлевшей фотографии.

Я знала, что свадьба скоро. Даже представляла, как надену красивый белоснежный брючный костюм и заявлюсь на торжество. Фантазия. Ведь никто бы меня туда не впустил.

Но всё равно это оказалось болезненно неожиданным. Я ведь верила до последнего. До этой самой секунды. Пока глаза не нашли чёртов заголовок. «Завидный холостяк Ратмир Сабуров наконец связал себя узами брака».

Острая резкая боль скрутила тело. Такая сильная, что я едва могла дышать. Схватившись за живот, согнулась, не понимая, что происходит. И только сейчас почувствовала, что по ногам течёт что-то тёплое. С ужасом опустила взгляд на бёдра. В крови. Но это определённо не месячные. Организм меня никогда так не подводил.

Сердце забилось быстро. Испуганно. В смутной тревоге.

Что есть силы побежала к выходу. Наткнулась на охранника, тут же преградившего дорогу.

— Мне необходимо срочно в больницу.

— Нам не велено вас отпускать, госпожа.

— У меня кровотечение, идиот. Ты хочешь, чтобы я здесь умерла?

Начальник охраны напрягся. Явно не понимая, что делать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мне было плевать на кровавое пятно, окрасившее светлые джинсы. Смущение отсутствовало. Лишь непонятный страх никак не отпускал, ледяными тисками сжимающий грудь.

Я хотела попасть в больницу, не понимая, что происходит с моим телом.

— Мне нужно позвонить господину Сабурову.

— Так звони!

И он позвонил. Но на том конце никто не взял трубку.