Куплю твою жизнь (СИ) - Рахманина Елена

— Я заберу тебя силой.

Очевидный ответ вызывает горькую усмешку.

— А дальше что? Всегда будешь брать меня силой?

Решительно огибает кровать, да так, что я пячусь, пока ногами не касаюсь прикроватной тумбочки. Дальше деваться в четырёх стенах мне всё равно некуда.

Продолжаю смотреть на него, упрямо задирая выше подбородок. Меня всю колотит. Сжимаю кулаки, стараясь удержать эту дрожь в них.

Он стоит некоторое время не двигаясь. Просто нависая надо мной, подавляя высотой своего роста. Изучая свою загнанную добычу.

Пытаюсь увидеть себя его глазами. Заплаканная девушка с разбитым сердцем.

— Ты меня любишь, — касается щеки, а я отворачиваюсь, сжимая губы.

Совсем не те слова, которые хотелось бы услышать. Эти я и так знаю.

Но мне кажется, я разгадала его план.

— Из-за этого предположения ты сделал вывод, что вправе так поступать со мной? Что я не смогу с тобой расстаться? — Он близок к истине. Но недостаточно.

— Не упрямься, Серафима, — сжимает моё плечо стальной хваткой. Потирает чуть-чуть, словно разминая зажатые мышцы. Но нет, он не пытается снять моё напряжение. Он просто держит.

— Ты действительно веришь, что я не смогу найти тебе замену? Не смогу вырвать из сердца? — привстаю на цыпочки, чтобы видеть выражение его глаз. Заглядываю в них, изучая воронкой закручивающийся в них тёмный омут.

Пальцы на руке впиваются жёстче. На миг мне становится страшно. Сердце ускоряет темп. Вижу, как вздулись на челюсти желваки. Того и гляди, зубы посыплются от того, как он их сжимает.

— Я никогда не дам тебе уйти.

В его словах нет двойного подтекста. Всё предельно ясно. Однозначно.

— А я твоего разрешения просить не собираюсь.

Мир неожиданно переворачивается, и единственное, что доступно моему зрению, — вид его потрясающего зада и спины. Он перехватил меня за талию и закинул себе на плечо.

Принимаюсь визжать что есть мочи и бить со всей силы его по спине. Но упёртый козёл даже не шелохнулся, ни один мускул от этих ударов не напрягся.

— Отпусти меня, Сабуров! — кричу на весь коридор. Кто-то из постояльцев отеля осмелился открыть дверь.

— У нас медовый месяц, — с настолько грубыми интонациями в голосе поясняет Сабуров постояльцу, что тот трусливо закрывает её обратно.

Обидно, блин. Что наглая ложь.

Пока он нёс меня до парковки, вся кровь прилила к голове, но я упорно продолжала колотить его по спине. Надо было куда-то деть свою ярость.

Открыл заднюю дверь и, к моему удивлению, не закинул меня на сиденье, а перевернул и бережно усадил, чтобы перетащить затем себе на колени.

В автомобиле мы оказались не одни. За рулём водитель. Но оба вскоре о нём забыли. Машина тронулась с места.

— Слушай меня, Серафима, — он обхватывает моё лицо ладонями, не давая вырваться и даже отвести взгляд. Наши носы почти соприкасаются. — Я свою невесту знаю много лет. Предстоящий брак для меня ничего не значит. Но отступиться от данного мной слова я не могу.

Я замираю, прислушиваясь. За этот вечер он сказал мне больше, чем за весь предыдущий год.

— Чего мне ждать, Сабуров? Ты с ней потом разведёшься? — спрашиваю я со смутной надеждой.

Он уводит взгляд, и мне становится очевидным его ответ. Нет. Такие, как он, не разводятся. А тянут лямку до конца. Будет считать, что поступает благородно по отношению к ней. Моё же сердце можно растоптать.

Упираюсь ладонями ему в грудь, ощущая отвращение. От него, от своего места в его жизни.

— Отпусти меня, и я найду того, кто посчитает меня достойной роли жены и матери его детей, — шиплю на него.

Мне хочется добраться до его разума, до сердца. Донести, что я не соглашусь быть с ним на него условиях. На вторых ролях. Чтобы он понял, что, если возьмёт в жены свою Ясмин, потеряет меня навсегда.

— Я забуду тебя, Сабуров, не сомневайся. Время, говорят, лечит. А я молода и красива. Щёлкну пальцами, толпа сбежится. Встречу парня, и он будет любить меня и трахать. Нравится такая перспектива? — я выговариваю ему эти слова в губы речитативом.

Чувствую его руки, сжимающие мою талию. Голой кожей бёдер грубую ткань брюк. Смотрю на него и даже не представляю, как исполню сказанное. Как смогу целовать другого? Полюбить другого. Всё это кажется совершенно нереальным.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он рядом, я ощущаю его запах, сильное тело. И воля ослабевает. Вновь наворачиваются слёзы, стоит представить мою жизнь без него. Я уже испытываю эту муку.

Хотелось держать маску стервы до конца, но я смотрю на него влажными глазами, ожидая ответа.

Прикрывает на мгновение веки, а я рассматриваю его ресницы. Надо же, у этого мужика, сделанного из непробиваемой броневой стали, есть ресницы. Они отбрасывают тень на щёки, делая его почти уязвимым. Может он всё же человек?

Вдыхает, а затем так же медленно выдыхает. Его рука в это время пробирается под полы халата, накрывает мой голый зад.

— Этого ничего не будет, — поднимает веки. У него такой тяжёлый взгляд. Кажется, словно меня бетонной стеной к земле прибило. — У тебя никогда не будет никого кроме меня.

Совершенно не соображаю, о чём он говорит. В голове не укладываются его слова.

Мягко сжимает мой подбородок, проводя большим пальцем по нижней губе, вызывая покалывание. Подавляю предательское желание всосать этот палец в рот.

— Девочка моя, — губы растягиваются в хищной ухмылке, похожей на звериный оскал, — ты совсем забыла моё предупреждение — любой рядом с тобой получит от меня смертный приговор. Хочешь проверить?

Глава 38

Начинаю понимать, что значит выражение «закипает мозг». От злости температура тела поднимается. Дышу тяжело, с хрипом. И смотрю в его глаза, с отчаянием приходя к выводу, что он ведь так и поступит. Растопчет мою жизнь.

— Хочу, — отвечаю сквозь зубы. Нервно сжимаю пальцами пиджак. Его рука поглаживает мои ягодицы, время от времени опускаясь на бёдра. Размеренно и спокойно. Он ведь хозяин положения, чего ему волноваться. — Я перетрахаю каждого твоего охранника. Думаешь, кто-то из них сможет устоять?

Морщится. Услышанное ему совсем не нравится.

— Прекрати говорить ерунду, Серафима.

— О нет. Не думай, что я шучу. Я сделаю всё, чтобы стать тебе омерзительной. Ты же ко мне не притронешься после другого. Или меня ты тоже убьёшь?

Всё же я вывела его из равновесия. У него тоже начинает идти пар из ушей. Ратмир успел узнать меня, и понимал, что мои слова не пустая угроза. Я приведу её в действие, как спусковой курок.

— Отвечай! — тяну его за рубашку. Меня мелко трясёт. Кажется, сейчас, в этот момент, решается моя судьба. — Убьёшь и будешь потом спокойно жить со своей жёнушкой?

Не знала её, но уже ненавидела. Люто. И его начинала ненавидеть. За то, что хочет превратить меня в безвольную овцу. Привязать на верёвочку и держать рядом с собой. А делая вывод из его угроз, понимаю, что он не отпустит меня, даже когда я надоем ему. Если надоем.

Вместо ответа он берётся за пряжку своего ремня. Я в недоумении наблюдаю за движениями его пальцев. Член под брюками уже напряжённый, рвётся наружу, натягивая ткань. За рулём посторонний человек, что Сабуров собирается делать?

Сглатываю, видя появившуюся, налитую кровью головку.

Ратмир кладёт руку мне на шею, слегка сжимая пальцами. Но всё же данное движение не кажется приятной лаской. Больше похоже на угрозу.

— Может, и не убью тебя, Сера, — голос обманчиво спокойный, низкий, но натянутый, того и гляди сорвётся. Слетит с катушек от мысли, что я испачкаю себя другим. — Но жизнь твоя перестанет быть сладкой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Разжимает пальцы и скользит ими вниз под халат. Накрывает грудь, щипая напряжённый сосок. Перекатывает его между большим и указательными пальцами. Оттягивает. По телу распространяется тёплая волна, концентрируясь внизу живота. Прикрываю глаза, неосознанно подаваясь бёдрами вперёд.

— Моя жизнь и не была сладкой, — произношу с обидой.