Белая субмарина: Белая субмарина. Днепровский вал. Северный гамбит - Владислав Олегович Савин

события, такие шишки постов лишались – и не факт, что вновь назначенные лучше, но прежние хотя бы в курсе были, что и где. И во всей Империи такое творится: Суэц пал, япошки в Индию ворвались, итальянцы в Кению (Эфиопию и Судан уже сожрали, и хоть бы подавились!), что после будет, страшно. И немцы что-то зашевелились, в Канале днем показываться опасно, что на воде, что в небе, как в сороковом перед вторжением – по всей Южной Англии газоубежища строят, если гунны начнут, как на Варшаву, химию бросать. И в Атлантике ужас: немецкие U-боты за неделю десяток транспортов потопили, возле конвоев настоящие сражения идут. Но не сороковой всё же, их тоже топят пачками. Что раньше кончится – у немцев лодки и моряки, или у Британии транспорты?

В общем, нервы, как перед грозой. И в такой обстановке нас в море вытолкнули. «Фьюриез» – одно время все думали, его окончательно из авианосцев разжаловали в авиатранспорт, из Америки самолеты возить, ан нет, принял на борт две эскадрильи торпедоносцев, нашу и 827-ю, и одну эскадрилью истребителей, 801-ю, на «сифайрах». Каждая по дюжине машин, вот и считайте – и брали, так показалось, тех, кто был под рукой. Но решили, что хватит не потопить, так ход сбить, а после как на «Бисмарк» навалиться. Штаб так решил, ну а наше дело – сказать «есть» и исполнять.

А немцы тоже учатся. И над морем летают, и очень далеко. И их авианосец «Цеппелин» весной в Атлантике шум навел, теперь в Бресте стоит. И над Каналом замечены «мессеры» и новые «фоки» с подвесными баками – несколько раз сбрасывали израсходованные чуть ли не на скалы Дувра. И в Северном море и в Бискайском заливе стали наши патрульные самолеты пропадать, последнее радио: «Атакован истребителями», – вдали от берега, и всё! В августе еще было флотские решили, что «Цеппелин» в море прорывается, и рванули туда эскадрой… и наткнулись на завесу из субмарин. Крейсер «Бермуда» получил торпеду, едва дотащили до базы, и еще их авиация ударила, причем бомбардировщиков сопровождали «фокке-вульфы», ребята из 802-й истребительной рассказывали, драка в воздухе была лютая… и еще: будто бы радисты слышали разговор по-японски. Ну это уже слишком, с чего бы это джапам свои эскадрильи в Европу посылать, почудилось, наверное. В общем, зона к югу от Западных Проходов – это место сейчас очень опасное, с тех пор как Испания к гуннам переметнулась. По крайней мере поход туда точно не для нашей антикварной лоханки, а для настоящего авианосца, вроде «Индомитэйбла». Но очень уж хотелось мерзавца Тиле утопить! После того, что он с нашими творил.

Да и командиру нашему повезло. В госпиталь попал буквально накануне, и с чем – с аппендицитом! Вот так я и оказался «временно назначенным». Надеюсь, если хорошо себя покажу, утвердят и повысят до сквадрон лидера[66].

А «барракуда» – это действительно не подарок! Например, есть у нее такая поганая особенность: после сброса торпеды резко клюет носом, балансировка нарушается. Умники с фирмы «Фэйри» что-то с аэродинамикой перемудрили – с щитками на крыле. А чем это грозит торпедоносцу, если на цель заходишь над самой водой, буквально на высоте мачт корабля? Реагировать надо, как цирковому акробату, отработав ручкой и педалями, иначе разобьешься в секунду, и это в полумиле от вражеского борта, когда навстречу стреляют из всех стволов! По транспорту работать еще куда ни шло, но по линкору, то есть плавучей зенитной батарее в полсотни, а то и всю сотню стволов всех калибров – самоубийство, не пробовал еще никто так. Вот мы и попробуем сейчас, если повезет найти.

Нашли. Мы за «Ринауном» угнаться не могли, он вперед умчался. Мы следом, против волны выгребаем. И вот, с «Рина» радиограмма: «Я его вижу, это он!» Вечер уже, да и волна, качает, но вот завтра… Короче, ясно всё.

Боялся ли я, сэр? Пожалуй, что и нет. Понимали, что две дюжины «барракуд» против зенитного огня линкора – очень может быть, одну-две торпеды мы в него влепим, но что из нас вернутся не все – это наверняка. Но война – дело такое, каждый надеялся, что не с ним, вот ему повезет – и я тоже. И если повезет выпрыгнуть и после забраться в резиновую шлюпку, то шансы повышаются, ведь наш флот должен тоже подойти, присоединиться к охоте – увидят, подберут и медаль дадут. Так что кто как, а я спал ночью сном праведника, чтоб не быть в бою усталым.

Утром заметили «кондор», подняли четверку истребителей. Я в центре управления, как положено, хоть и не мы летим, но надо же в курсе быть? Доклад, атакуем, разведчик горит – и тут же атакованы «мессами»! Немецкие истребители здесь откуда? Неужели «Цеппелин» всё же вышел? Радио, конечно, в штаб – а чем они помочь могут здесь и сейчас? После я узнал, что те, кто за нами шли, были еще милях в шестистах и за полосой шторма, а американцы еще дальше. И кто мог помочь нашим ребятам, что там в небе сейчас дрались? Командир, кэптен Филипп, приказал еще четверку в воздух. Что-то случилось на взлете, один «сифайр» так в воду и рухнул, втроем ушли. Спасли ли? Да вы что, сэр, представьте, на скорости в полтораста миль в час и об воду с десяти метров? Ну, а после…

Я всё видел, сэр. Сначала голос в радио лейтенанта Макгроу: «Все погибли, я один, возвращаюсь, и у меня гунны на хвосте»! Филипп приказал поднять последнюю, третью четверку истребителей, отсечь джерри и надрать им задницы. И наши успели взлететь и кружились под облаками, вот Макгроу показался – эх, не надо было ему возвращаться, ведь не так далеко летал, наверняка горючее оставалось, и патроны! Хотя у «сифайров» дальность была мала – ну не подходили они для настоящего палубника, а вот «си фьюри», на которых я уже после летал… Но это уже был год сорок седьмой, и на палубы тогда уже садились реактивные, у русских и американцев. Да что там говорить, сэр! Я не знаю, отчего Макгроу решил, что в воздухе ему больше делать нечего. Хотя задание они выполнили, «кондор» свалили – но я бы на его месте, раз уж пошла такая игра, постарался бы разведать, где гуннский авианосец. Если бы топливо оставалось – но может, Макгроу благоразумно решил, что не стоит пытаться одному, если в воздухе такое – уже шестеро погибли? В любом случае себя он не спас. Он уже выходил на посадочную глиссаду, когда из туч вывалились гунны, сначала трое, зачем еще столько же. Я еще