Восхождение - Пётр Азарэль

– Яков, мой сотрудник.

– Я так и поняла. Красивый парень. Он видел сына?

– Да, мы с ним встречались. Он его обожает.

По бледному лицу Рахель пробежала гримаса боли и на её глазах появились слёзы.

– Я прогневала Всевышнего, мама. Я виновна в смерти Ави, потому что изменила ему. Что мне делать? Тяжкий грех на мне, – всхлипывая, произнесла она.

– Ничего нельзя изменить. Нужно жить дальше ради себя и детей. Они-то ни в чём не виноваты. Их растить и воспитывать тебе. Но у них должен быть отец. Без отца очень трудно. Я знаю это по себе.

Шушана взглянула на дочь.

– Он тебя любит?

– Да, мама.

– И что он собирается делать теперь?

– Не знаю. Тогда он говорил, что хочет на мне жениться… Но сейчас я ему откажу.

– Не торопись, б-г не такое прощает. Он-то видит, что ты потеряла голову из-за любви, – сказала Шушана, пожимая руку дочери. – Не совершай моей ошибки, выходи замуж. Только по любви, за нелюбимым замужем ты уже была.

– Я подумаю, – произнесла Рахель. – Я посоветуюсь с раввином Шимоном.

– Ты не рассказывай ему всю правду. Это должно остаться между нами, – резонно заметила Шушана.

Рахель утёрла слёзы, поднялась и подошла к телефону. Вскоре квартиру огласил звонкий дискант Тамар.

– Мамочка, мы гуляли на детской площадке.

– Вам было весело? – улыбнулась Рахель.

– Да. А Давидик плакал.

– Спасибо, Лиат. Ты нам очень помогла.

– О чём ты, Рахель? В такой день никто бы не отказал. А мы подруги с детства. Принимай сыночка. Он у тебя золотой мальчик. Я его накормила и переодела.

Рахель взяла Давида из коляски, прижала к груди и сразу почувствовала биение его невинного горячего сердечка.

4

В приёмной раввина Шимона было пусто и тихо и лишь из кабинета время от времени доносились отзвуки голосов и приглушённые закрытой дверью обрывки фраз. Рахель сидела на стуле у окна, изредка посматривая на улицу, на которой решительно и торжествующе вступала в свои права весна. Утром она отвела Тамар в детский сад, а Давида взяла с собой, и теперь он мирно сопел в коляске у стены.

В кабинете послышался скрип отодвигаемого стула, дверь открылась, и оттуда вышел молодой человек в вязаной кипе со спадающими из-под рубашки кистями цицит11, предназначенными напоминать верующему еврею о соблюдении заповедей Торы.

– Будьте любезны, заходите, – послышался голос Шимона.

Рахель поднялась, и, толкая перед собой коляску, вошла в маленькую комнату, где за широким деревянным столом сидел смуглый мужчина в чёрной кипе и опрятной белой рубашке.

– Садитесь, пожалуйста. Как тебя зовут, милая?

– Рахель.

– Да-да, я слышал о тебе. Примите мои самые искренние соболезнования. Как звали твоего мужа?

– Авраам, Ави, – тихо произнесла она.

– Теперь он оттуда смотрит на тебя и твоего ребёнка и просит за вас.

– У меня двое детей. Девочке пять лет, сыну семь месяцев.

– Да, сочувствую, тебе сейчас трудно. Так что тебя сюда привело?

– Недавно исполнилось тридцать дней, как его не стало. Я хочу посоветоваться с тобой, как со знатоком еврейского закона. Что мне нужно делать? – спросила она после короткого раздумья.

– Видишь ли, Рахель, положение вдовы почётное и уважительное в нашей общине. Вам будут оказывать всяческую помощь и поддержку. Твои права не ущемлены: ты наследуешь третью часть имущества, принадлежавшего супругу. Дети тоже получат, каждый свою треть.

Раввин остановился и пристально, с некоторым лукавством посмотрел на неё.

– Можно много об этом говорить. Но зачем тебе такая судьба? Ты молодая красивая женщина. Закончились дни траура, и ты уже не связана никакими обязательствами перед семьёй Авраама. Ты свободна в твоём выборе и следует подумать о новом брачном союзе. Найди человека, который тебя полюбит, создай новую семью, и у тебя будут ещё дети такие же прекрасные, как ты. «…Оставит мужчина отца и мать и прилепится к жене своей, и будут они единой плотью» – так говорит Тора. Создание семьи не только способ удовлетворения повседневных нужд человека, но и реализация Его божественного предназначения. Вот что я скажу тебе, милая.

– Я тебе очень благодарна за совет, Шимон.

Слова раввина не были для неё откровением, она услышала от него то, что ожидала услышать. Но её душу угнетало противоречие, порождённое ею самой. Оно было и оставалось тайной. Поэтому она и не рассчитывала получить от раввина ответ, как ей поступить, хотя в глубине души и надеялась на это. Сейчас Рахели стало очевидно, что найти решение проблемы ей придётся самой.

– А к кому мне обратиться? Я никогда не прибегала к услугам свахи. С Ави я была сосватана ещё девочкой.

Лицо Шимона зарделось в широкой улыбке. Он выдвинул верхний ящик стола и достал оттуда карточку.

– Рахель, я советую тебе поговорить с Ханой Голан. Она опытная сваха и добрейшая женщина. Возьмите её визитную карточку и свяжитесь с ней.

– Спасибо, рабби Шимон.

Она взяла протянутый им плотный листок картона, положила его в сумочку, затем она умело развернула коляску, где беззаботно спал Давид, и вышла из комнаты.

План её был прост и очевиден. «Я найду человека, которого полюблю, – рассуждала Рахель, толкая перед собой тележку, – и таким образом освобожусь от любви к Якову. Если он полюбит меня, то примет и моих детей».

Рахель шла по освещённой утренним солнцем улице и идущие навстречу мужчины смотрели на неё с любопытством и вожделением.

«Я, несомненно, нравлюсь им, – с горечью усмехнулась она. – Вопрос только в том, смогу ли я полюбить кого-нибудь ещё».

5

Яков откинулся на спинку кресла и перевёл взгляд от экрана компьютера на сидящего рядом с ним Юваля. Высокий молодой мужчина, выпускник математического факультета университета, он принадлежал к шестому поколению семьи эмигрантов из России. Не соблюдавшие еврейских заповедей, но помнившие о своих корнях, они вскоре после репатриации перебрались в Иерусалим, пополнив ряды здешней интеллигенции. Юваль с самого начала принялся опекать Якова, ещё не овладевшего языком в достаточной степени и на первых порах нуждавшегося в помощи. Израильтянин до мозга костей, субъект древней и в то же время молодой израильской культуры, он впервые сблизился с человеком, вызвавшим в нём интерес, как носитель духа великой северной страны и языка его предков.

Они подружились, всегда вместе сидели в столовой в обеденный перерыв и часто выходили вдвоём после работы. Юваль расспрашивал Якова о русской культуре и литературе, иногда ходил с ним на спектакли российских театров, с началом большой алии зачастивших в Израиль.

Давнишний приятель Рахели и втайне влюблённый в неё, Юваль познакомил с ней Якова и вскоре почувствовал, что его друг увлечён не на шутку. Он позавидовал смелости и раскованности Якова при общении с женщинами и затаил на него обиду. Их отношения на какое-то время охладели и дали трещину. Потом, осознав, что ревность – проявление слабости и не стоит ссориться из-за женщины, он с