Неизбежное зло - Абир Мукерджи

class="p1">Миссис Кармайкл не скрывала своего скептицизма, хотя непонятно, что она считала более невероятным – что у бога не было ног или что он ежегодно навещал тетушку. Я тоже скептик, но если Бог может явиться в виде горящего куста, то почему бы тогда и не в виде деревянного пенька? Это как раз меня смущало меньше всего. Разговоры о Джаганнате всколыхнули гораздо более мрачные ассоциации. Неужели убийство принца в самом деле связано с религиозными мотивами?

– Простите, мистер Портелли, – перебил я. – Не могли бы вы помочь мне еще кое с чем. Вы случайно не знаете, что это за символы, которые здешние верующие наносят себе на лоб? Две белые линии, сходящиеся на переносице, а между ними красная.

– Вы говорите про шричаранам, – улыбнулся он. – Знак последователей бога Вишну.

Мысли замелькали в моей голове. Отметки на лбу убийцы были знаками последователя Вишну. Преступник растворился в толпе Ратха-ятры, процессии в честь Джаганната, который, по словам Портелли, был аватаром Вишну. К тому же убийца зарегистрировался в отеле «Йес Плиз» под именем Бала Бхадра, обыгрывая имя брата этого божества, а сейчас выясняется, что Самбалпур занимает центральное место в мифологии Джаганната. Слишком много совпадений – а я не верю в совпадения.

* * *

Когда подали десерт, мы допивали то ли пятую, то ли шестую бутылку вина. Миссис Кармайкл пребывала в состоянии радостного опьянения, и мы не слишком от нее отставали. Судя по тому, как спокойно Кармайкл реагировал на поведение жены, ситуация, видимо, была не такой редкой. Да и кто я, чтобы судить? Запросто могу представить, что молодой женщине, которая считает себя застрявшей в диком Самбалпуре, нечем особо заняться по вечерам, кроме как выпить стаканчик-другой или третий. На ее месте я поступал бы точно так же и даже, откровенно говоря, не ограничился бы выпивкой. Особенно если опиум здесь легко доступен.

Голдинг и Портеллли обсуждали подготовку к похоронам ювраджа, назначенным на следующий день.

– В обычном случае, – объяснял антрополог, – обрядом погребения руководил бы старший сын принца, но поскольку юврадж умер бездетным, полагаю, эта обязанность ляжет на его брата, принца Пунита.

– Не на отца? – уточнил я.

– Может, и так, – пожал плечами Портелли.

Его слова неожиданно проникли в затуманенное алкоголем сознание миссис Кармайкл.

– Думаю, это крайне маловероятно, – вскинулась она. – Говорят, старик умирает.

– Это правда? – повернулся я к Кармайклу за подтверждением.

К этому моменту он оставил уже попытки убедить жену не говорить то, что не одобрил бы Индийский офис.

– Ходят слухи, – пробормотал он.

– Да брось, Дерек, – не унималась его супруга. – Всем известно, что в следующем месяце он едет в Швейцарию на лечение. Вопрос только, вернется ли.

Следовало отдать должное миссис Кармайкл: она владела гораздо большим объемом инсайдерской информации о происходящем при дворе Самбалпура, чем все, с кем я беседовал ранее. Если ей надоест быть женой дипломата, дама вполне может задуматься о карьере в разведке. Я бы с радостью рекомендовал ее подразделению «Эйч».

– Никакой отец не должен хоронить собственного сына, – продолжала она. – Особенно если потерял еще и мать мальчика…

Фраза повисла в воздухе, определенно требуя развития сюжета. Я решил, что три части сплетен на одну часть фактов – это просто неприлично, и жаждал услышать всю историю.

– А что с ней случилось?

Улыбка осветила лицо Эмили Кармайкл, как солнце, вышедшее из-за туч.

При мерцающем свете свечей она начала рассказ о матери ювраджа – Второй махарани, прекрасной принцессе, драгоценном сокровище Самбалпура. О женщине, которая закрепила свое положение при дворе, подарив монарху наследника, коего он так жаждал. Но махарани затосковала, задыхаясь в тесном мирке дарбара[62], запертая в клетку зенаны, пока ее супруг развлекался в Париже и Лондоне. Миссис Кармайкл сыпала шокирующими сплетнями о бассейнах, наполненных шампанским «Дом Периньон», о шашнях с телефонистками и машинистками, завороженными щедрыми дарами и мечтами стать принцессой. Наложницы – это одно, но отношения с европейскими женщинами – совсем другое. А потом настал черед истории про мисс Норму Хэтти, помощницу педикюрши из Болтона, с которой однажды вечером махараджа встретился у входа в отель «Ритц».

– Махараджа совершенно потерял голову, – рассказывала миссис Кармайкл. – И всего через месяц предложил ей стать его третьей женой. Маленькая авантюристка, конечно же, ликовала. Она решила, что сорвала джек-пот.

И я ее понимал. Не каждый день девушке из Болтона выпадает шанс стать принцессой.

– Дивана и весь кабинет охватила паника, – продолжала она. – Сама идея, что обычная девица может войти в семью правителя, недопустима. Помощница педикюрши – махарани? Омерзительно.

– Полагаю, ситуацию осложняло еще и то, что «Хэтти» звучит ужасно похоже на «хатхи», – пробормотал Несокрушим. – На хинди это означает «слон».

Не обращая внимания на замечание, миссис Кармайкл рассказывала:

– Удивительно, но единственным человеком, который нисколько не волновался, была Вторая махарани. Думаю, она даже полагала, что лучше бы Норма стала принцессой в зенане, где она всегда под контролем, чем любовницей махараджи в мире за стенами дворца. А возможно, надеялась, что Норма станет глотком свежего воздуха в душном мире княжеского двора.

Но этому не суждено было случиться. В итоге Первая махарани взяла верх над махараджей, убедив его, что мисс Хэтти абсолютно неприемлема. Свадьбу отменили. Норма все равно заявилась в Самбалпур – говорят, обосновалась в отеле «Бомонт» и отказывалась съезжать, пока махараджа не заплатит ей полмиллиона фунтов. – Называя сумму, миссис Кармайкл вытаращила глаза. – Уверена, мистер Голдинг может это подтвердить.

Бухгалтер кашлянул и отхлебнул вина.

– Миссис Кармайкл, речь идет о смерти Второй махарани, верно? – уточнил я.

– Ну да. Примерно через год после всей этой кутерьмы с Нормой Вторая махарани решила, что не в силах больше выносить жизнь в гареме. Она пригрозила, что съедет из дворца и вернется в Калькутту. Представляете, какой разгорелся скандал. Жена махараджи бросает его и сбегает в Калькутту. Разумеется, ее убеждали остаться, предлагали всяческие блага, но она от всего отказалась. И в конце концов ей начали угрожать. Объявили, что она никогда больше не увидит сыновей. Именно это заставило ее передумать. А через три месяца она умерла. Врачи сказали, от брюшного тифа, но никто в это не поверил. Говорят, она все же попыталась бежать и ее убили. Отравили, наверное.

Портелли негромко ахнул, так что огоньки свечей затрепетали. Голдинг скрылся за бокалом вина, который поднес к губам.

– А махараджа? – поинтересовался Несокрушим.

– О, вот это любопытно. Судя по всему, он был убит горем. Отменил поездку в Европу, заперся во дворце. Целый год избегал любой деятельности, включая управление государством. Говорят, когда он наконец вернулся в свет, это был совершенно другой человек.

После упоминания возможного убийства Второй