Неизбежное зло - Абир Мукерджи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это умозаключение заслуживало поощрительной третьей порции, и я непременно налил бы, если бы не стук в дверь.
На пороге стоял Несокрушим.
– Как вы думаете, что они сделают с ней? – спросил сержант. Сейчас он похож был на карликового Атласа, державшего на своих плечах все бремя мира.
– С кем?
– С мисс Бидикой.
– Заходи, – вздохнул я.
– Я вас не побеспокоил? – заволновался он.
– Немного поздно задавать такой вопрос. – Я махнул в сторону стула рядом со столом. – Я как раз собирался выпить. Хочешь?
– Нет, благодарю. – Он с подозрением уставился на меня: – Это первый виски за вечер?
Я взглянул на часы. Ровно шесть. Технически получается, что первые два были употреблены еще днем.
– Да, – заявил я с убежденностью праведника.
Не обращая внимания на стул, Несокрушим продолжал стоять.
– Думаете, они собираются обвинить ее в соучастии в убийстве Адира?
Я все-таки налил себе виски.
– Все выглядит именно так. Она явно заноза в заднице королевского семейства. Боюсь, инакомыслие здесь приветствуется так же, как проказа. Виновна она или нет, но случай очень удобный, чтобы обвинить и приговорить ее.
– А потом что? Казнить?
– Они не могут этого сделать – во всяком случае, по закону. Предполагаю, они ее посадят, и я не ставил бы на то, что ее выпустят в обозримом будущем.
Сержант погрузился в молчание. Не нужно было быть провидцем, чтобы понять, что творится в его голове. Несокрушим был безнадежным романтиком, а мисс Бидика – благородной девицей, нуждавшейся в помощи. Спасти ее – вот о чем он мечтал, даже если потом не посмеет с ней заговорить.
– Думаете, она виновна, сэр?
– Сомневаюсь. И махараджа тоже сомневается. Он хочет, чтобы схватили настоящего преступника. С чего бы еще он согласился на наше участие, вопреки возражениям дивана?
Несокрушим важно кивнул.
– Итак, сержант, – продолжил я. – С чего начнем?
– Вы старший по званию, сэр.
– Я в отпуске, помнишь? Поскольку ты сейчас на службе, можешь начать отрабатывать свое жалованье.
Он вытащил блокнот и карандаш из нагрудного кармана:
– Что ж, начнем с главного.
– Отлично. – Я отхлебнул виски. – И что это означает?
– Мотив. Кому выгодна смерть ювраджа?
– За вычетом мисс Бидики и ее бунтарей, кто еще в выигрыше?
– Религиозные фанатики? – предположил он. – Убийца был одет как садху, индуистский святой. Может, убийство принца – возмездие за какое-нибудь нанесенное им оскорбление?
– Возможно, – согласился я. То, что убийца покончил с собой, предполагало такую степень фанатизма, которая везде восточнее Балкан обычно является прерогативой излишне религиозных личностей. Но что такого мог натворить Адир? – Надо бы расспросить полковника Арору.
Несокрушим записал этот пункт в блокнот.
– Так, кто еще? – продолжал я. – Кто-то близкий семье?
Он задумчиво постукивал кончиком карандаша по зубам.
– Самый очевидный бенефициар – его брат, принц Пунит. Убрав Адира с дороги, Пунит становится ювраджем и следующим претендентом на престол.
– Ты его совсем не знаешь?
– Нет, – покачал головой Несокрушим. – Он не учился в Англии. Синдром второго сына. Отец отправил его в Майо-колледж в Раджастане. Этот пансион называют индийским Хэрроу.
– Надо допросить его как можно скорее. Кто еще?
– Ничего не приходит в голову.
– А что насчет нас?
Несокрушим недоуменно захлопал глазами:
– Мы не убивали его, сэр. Я бы запомнил.
– Да нет, «нас» в смысле британское правительство. Доусон торчал на перроне в Ховрахе. Может, подразделение «Эйч» устранило Адира, надеясь, что это облегчит присоединение Самбалпура к новой говорильне, затеянной вице-королем?
– Неужели вице-король санкционировал бы такие меры? – усомнился он.
Хороший вопрос. Вице-король был, в общем, столь же энергичен, как недельной давности салатный лист. Хотя и факт присутствия майора Доусона на станции вчера вечером оставался непреложным, и едва ли он встречал там свою матушку.
Я подошел к окну, поставил стакан на подоконник.
– В Калькутте ты предположил, что еще со школьной поры у ювраджа могло возникнуть весьма предвзятое отношение к британцам. Что ты имел в виду?
Несокрушим потер подбородок. А когда заговорил, то очень тщательно и осторожно подбирал слова. Я чувствовал, что он хотел быть откровенным, но сознавал: то, что он намерен сказать, может задеть англичанина. Индийцы в беседе часто балансируют между правдой и тем, что, как им кажется, мы хотим услышать.
– Ну, – начал он, – конечно, там были и вполне обычные вещи – обидные прозвища и все такое, – но думаю, что по-настоящему он не выносил школьной традиции прислуживать старшеклассникам. Он был принцем и считал себя выше этого. Думаю, английские мальчишки это понимали и старались унизить его еще больше.
Я вполне сочувствовал принцу в этом вопросе. Если ты вынужден каждое утро согревать ледяное сиденье унитаза для чванливого шестиклассника, запросто возненавидишь любого англичанина до конца своих дней.
– А не знаешь, он когда-нибудь проявлял свои антибританские чувства?
– Понятия не имею. Я много лет не встречался с ним вплоть до позавчерашнего дня.
Разговор был прерван стуком в дверь.
– Капитан Уиндем? – Это был голос Кармайкла. Дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова резидента. – Не хотел мешать вам. Просто сообщаю, что ужин будет подан через час. Сегодня вечером у нас будут и другие гости.
– Включая этого типа Фитцмориса из алмазной компании?
Кармайкл смущенно хохотнул:
– Нет-нет. Думаю, сегодня он ужинает во дворце. Наши гости иного сорта, но не менее интересны. Первый – мистер Голдинг, главный бухгалтер княжества. Если есть человек, который может вам предоставить исчерпывающую информацию о Самбалпуре, то это именно он. Невероятный персонаж. Обожает кроссворды. Он заставил меня хранить для него экземпляры «Стейтсмен» ради головоломок. Второго джентльмена зовут Портелли. Антрополог, довольно уважаемый в научных кругах, кажется… – На этих словах разговорчивость резидента иссякла. – Увидимся через час, – завершил рассказ Кармайкл и скрылся за дверью.
Мы с Банерджи слышали, как он удаляется по коридору.
Несокрушим был мрачен – по-прежнему, вероятно, озабочен судьбой мисс Бидики. Я попытался поднять ему настроение.
– Ты когда-нибудь встречал антропологов?
– Со времен Кембриджа – нет, сэр.
– А я знавал одного. Старикан по имени Хогг, который много лет прожил в диком племени на Амазонке. Он читал лекцию в зале Армии спасения в Уайтчепеле, сопровождая ее дюжиной неприличных фотографий туземных женщин, похожих на обитательниц Эдема. И только одна фотография мужчины. Это заставило меня задуматься, почему некоторые люди решают заняться исследовательской работой.
– Пожалуй, пойду переоденусь, –
