Беларусь. Полная история страны - Вадим Кунцевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Термин «белорус», точнее – «белорусец», впервые появляется в исторических документах начала XVII века, причем – в российских документах, например в «Указе, како изыскивати и о самех белорусцех», принятом на Московском церковном соборе 1620 года: «…и приговорили с ними вкупе на соборе, како изыскивати о самех белорусцех, иже приходят от Польскаго и от Литовскаго государъства, в православную веру нашу греческаго закона, в державу нашу Московскаго государъства и всея Великия Русии хотяще быти с нами вкупе християне». Здесь «белорусец» выступает скорее как религиозное, а не этническое понятие. Так называются граждане «Польскаго и от Литовскаго государъства», приходящие (переходящие) в православную веру. В записях московских военных писарей, датируемых началом XVII века и касающихся пленных воинов, встречаются «литвин Корнейко Круковской, уроженец Оршанского повету, шляхтич белоруские веры» и «литвин белоруские веры». Иначе говоря, слова «белорусец» и «белоруские» использовались для характеристики вероисповедования литвинов. Для характеристики национальной принадлежности термин «белорусы» стал использоваться в России (в России, обратите внимание, а не среди белорусов) в XVIII веке, после присоединения земель Великого княжества Литовского к Российской империи. Сначала «литвины» превратились в «литовцо-руссов» или «славянских литовцев» («литовских славян»), а затем уже стали «белорусами». Сами же белорусы в XII–XVIII веках называли себя «русскими» или «русинами» в память о своих древнерусских корнях. Но при этом противопоставляли себя «маскве» или «маскалям»[78], то есть – восточным, «московским» русским. Также белорусы называли себя «литвинами» или же назывались по месту рождения. Так, например, белорусский первопечатник и просветитель Франциск Скорина на чужбине в одних документах именовался «литвином», в других – «русином», а в третьих и вовсе «полочанином». Примечательно, что представители шляхетского сословия Великого княжества, вне зависимости от их происхождения, назывались «литвинами». Таким образом местная шляхта противопоставляла себя польской: «мы не поляки, мы – литвины».
Иногда, наряду с русинами и литвинами, белорусам пытаются приписать самоназвание «тутэйшие» («местные», «здешние»). Давайте уточним, что термин «тутэйшие» никогда не был самоназванием народа, он обозначал то, что обозначал, не более того. Крестьяне-белорусы, запутавшиеся в самоидентификации (то мы живем в Литве, то присоединились к Польше, то отошли к России), на вопрос «кто вы?» отвечали: «мы тутэйшие», то есть – мы местные, исконные здешние жители.
И в завершение – немного генетики, сейчас это модно. В нулевых годах XXI века было проведено исследование генофонда белорусов. Выяснилось, что разные популяции белорусов генетически весьма схожи между собой, что белорусы состоят в родстве как с восточными и западными славянами, так и с балтами, и что ни один из генофондов – ни русский, ни украинский, ни белорусский – не может считаться генетическим предком других (лишь в совокупности они воспроизводят черты единой праславянской общности)[79].
Белорусский орнамент
О культуре Беларуси в одной главе не рассказать. Об этом можно написать не одну книгу, так что мы ограничимся только самым-самым, что есть лишь у белорусов – белорусским национальным орнаментом. Он очень своеобразен – не спутать с орнаментами других народов, и весьма информативен, потому что каждый узор имеет определенное значение.
Задумывались ли вы когда-нибудь о том, почему орнамент располагают на одежде не где захочется, а лишь в определенных местах – на вороте, на манжетах, на вырезах, и вообще – на краях одежды? Дело в том, что изначально орнамент носил защитный характер. Он препятствовал проникновению злых духов и всяческого зла к телу человека. А как дух может добраться до тела? Через вырезы или же под ворот скользнет… Головной убор украшался орнаментом со всех сторон, потому что самую важную часть тела нужно было защищать особо тщательно.
Традиционный белый фон олицетворяет чистоту, а красный цвет вышивки – жизнь. Это не цвет крови, как считают некоторые, а цвет солнца, дающего жизнь (на восходе и закате оно действительно красное, не так ли?). Традиционно белорусский орнамент был двуцветным, но с конца XIX века вышивальщицы также начали использовать черный цвет, хотя и в минимальных количествах, для оттенения красного узора.
Черный цвет может просто дополнять вышивку, но нередко он символизирует умерших родственников, которые, по верованиям белорусов, приглядывают за живыми с того света, помогают им в добрых делах и могут наказать за плохие поступки. В календаре белорусов – пять дней поминовения усопших, называемых Дзядами (Дедами). Дзяды отмечают на Масленицу, на Радовницу, на Троицу, перед летним праздником Петра и Павла, а также осенью, причем осенние Дзяды считаются самыми главными. Дзяды – это дни веселья, а не скорби. В память предков устраивается праздничный ужин, во время которого ведутся веселые разговоры и поются веселые песни. Предков нужно хорошо угостить и как следует повеселить, чтобы они остались довольны своими потомками и продолжали им помогать.
В символе семьи черные квадраты, окруженные красными, олицетворяют умерших родственников
Включение умерших в орнамент не делает его траурным. Оно просто подчеркивает преемственность поколений, хранит память о тех, кого уже нет. Семья – это род, это те, кто был, те, кто есть, и те, кто будет.
Для обозначения предков существуют и отдельные символы, имеющие форму креста. Добавляя такой символ к орнаменту, человек словно бы поминал усопших, увековечивал память о них.
Предки
Белорусский орнамент предельно строг. Ничего лишнего, никакой «отсебятины» в нем быть не должно. Его можно сравнить с алфавитом – есть набор букв, вот их и используйте! Еще одной характерной особенностью белорусского орнамента является его «геометричность» – основу составляют разные геометрические фигуры, чаще всего – ромб. Но другие элементы тоже используются. Например – голубь, символизирующий любовь. Если девушка дарила парню рушник, на котором голуби смотрели в одну сторону, то это был намек, деликатный призыв обратить на нее внимание («я на тебя гляжу, а ты на меня – нет»).
Невзаимная любовь
Рушник с голубями, смотревшими друг на друга, служил сигналом к сватовству – парень мог быть уверен, что отказа не будет.
Взаимная любовь
А если голуби смотрели в разные стороны, то это был плохой знак – никакой любви нет.
Нет любви
Если у супругов никак не появлялись дети, то женщина вышивала на рушниках и на своей одежде символ Матери-Родительницы.
Мать-Родительница
Родную мать обозначает восьмиконечная звезда.
Родная мать
А вот ромб с отростками, направленными
