Суворовец. Том 1 - Анна Наумова

Ой, да хорош душнить, Егор! — отмахнулся Тимур — тот самый из братьев Белкиных, который когда-то пронес в расположение пачку "Беломора". — Еще успеется. Не понимаю я эту валентность все равно...

— Успеется еще из ручки поплевать! — резонно возразил ему вице-сержант, усаживая за парту и вытягивая длинные ноги. — Не понимаешь — что молчишь? Ко мне подойди. Объясню тебе после ужина. А то быть беде. Из четвертого взвода уже двое домой вчера отправились.

— В увольнение? — рассеянно переспросил Тимошка. — Дык сегодня ж вроде среда только. До воскресенья еще, как до Ленинграда ползком...

— Угу! — мрачно сказал Егор. — В увольнение. В бессрочное, Тим. Выперли их за бесконечные "параши". Так что грызите химию, пацаны. Если в школу обратно не хотите.

Белкин побледнел и протянул руку за учебником по химии. Открыл его и, вздохнув, обреченно принялся зубрить ненавистные формулы.

***

Потихоньку с учебой у меня все стало налаживаться. Я даже подумал: если и дальше так попрет, глядишь, и первую четверть без троек окончу.

Я был совершенно и абсолютно счастлив. И порой даже жалел, что вернулся в Суворовское в то время, когда надо было учиться всего два года. Эх, попади я чуток раньше, до реформы — глядишь, и семилетку бы оттрубил! Батя мой, родившийся в тридцатых и бывший одним из первых суворовцев, целых семь лет учился. Повидал он там много ребят, которые в свои юные годы уже повоевать успели и имели награды. Это им в сорок первом выдали медали, и только в сорок пятом паспорта.

Несмотря на то, что весь мой жизненный опыт остался со мной, я и впрямь чувствовал себя снова совсем юным, пятнадцатилетним.

Точнее, уже шестнадцатилетним!

— Явился не запылился, Андрюшка! — приветствовала меня бабушка, когда я заявился на порог родительской квартиры на улице Погодина в первое воскресенье октября, в свой второй шестнадцатый день рождения. — Сколько ждать-то тебя можно? Все брюки, что ли, гладил? Все уже собрались.

— Какие "все", ба? — полюбопытствовал я, стягивая фуражку, скидывая ботинки в прихожей и с наслаждением потирая озябшие руки.

На улице было совсем уже зябко. В Москву пришла настоящая осень.

А "все" это кто?

Неужто пришел кое-кто, кого я давным-давно не видел?

Нет. Как бы не так. На кухне, кроме мамы, я увидел еще кое-кого. Да уж, признаться, не ожидал...

За столом сидела полная ухоженная дама лет сорока пяти и молоденькая девчушка в моднявом платьице и с накрученными локонами. Увидев меня, она аж вся зарделась.

— Вот он какой, наш суворовец! — мама, которая хлопотала на кухне, обняла меня и гордостью сказала гостям: — Будущий генерал!

Угу... генерал... Из майоров бы сначала вылезти. Хотя почему нет?

Я пригляделся к девчушке. Да это ж Лиля! Ну да... точно она! Соседская дочка. Из квартиры напротив. Мне про нее еще в первое увольнение напоминали. А дама — маменька ее. Тетя Оля.

Лильку я знал с рождения. Жили ж рядом. Но я никогда особо с ней не общался. Она для меня кто? Так, мелюзга? Когда в гости она с тетей Олей приходила, мы и не разговаривали вовсе. Да и о чем разговаривать? В куклы, что ли, играть?

То ли дело — ГДР-овская железная дорога, привезенная папой из командировки! Вот это вещь!

Я мельком окинул взглядом давнюю знакомую.

А Лилька-то хороша! Выросла, оформилась. И впрямь уже невеста. А с чего это вдруг она у нас очутилась? Еще и с маменькой?

Ладно. Визиты соседей в СССР — дело обычное. Может, банки для варенья зашли вернуть. Вот их за стол и позвали, за компанию. Не выгонять же!

Я нацепил вежливую улыбку и уселся за стол.

— Ну вот! — торжественно провозгласила бабушка и довольно потерла руки. Будто что-то затеяла. — Наконец все в сборе. А то мы тебя, Андрюшка, заждались! Курочка уже в духовке запеклась. Сейчас и картошечки положу, да с лучком. Зина, доставай торт! Коржи уже пропитаться должны.

— Как дела? — спросил я у Лили для приличия. — Сто лет тебя не видел. Как в школе?

— Школа как школа... Скукотища! — миловидная соседка дернула плечиком в кружевах. А потом, будто спохватившись, спросила: — А ты... ты на первом курсе, да?

— Угу! — кивнул я.

— И как? — осторожно спросила соседка.

— Чего как?

— Ну... интересно?

— Еще бы! — с жаром сказал я чистую правду. — Трудновато, конечно, бывает. Но интересно — не то слово!

И, решив, что для светской беседы с соседкой этого обмена репликами достаточно, я сказал:

— Мам, ба! Давайте я со столом помогу! А то противень тяжелый...

Краем глаза я заметил, что Лиля, глянув на меня, расстроенно поджала губки.

Помочь накрыть на стол мне не дали.

— Сиди, сиди, Андрюшенька! — в один голос заверещали родственницы. — Общайся! Мы сами.

Что за пенки? Раньше родичи никогда от моей помощи по хозяйству не отказывались!

Пошло обычное советское застолье по случаю моего дня рождения. Меню — проще некуда. Курочка из духовки. Нехитрый гарнир к ней. Салат из всего, что есть в доме. А к тому самому чаю "со слоном" или кофейному напитку "Арктика" — самодельный торт из коржей, пропитанных сгущенкой, и конфеты-подушечки... Но как же вкусно!

И подарок меня очень обрадовал: добротные часы с хорошим кожаным ремешком! Такие и пацанам показать не стыдно...

Застолье тянулось медленно. Я уже по три раза рассказал о суворовских буднях, нарядах, начальстве и своих новых друзьях. Стало невыносимо скучно. Хоть я по родным и соскучился, но необходимость изображать из себя пай-мальчика перед соседями мне быстро надоела. Вот с мамой и бабушкой болтать, в семейном кругу — то другое...

Когда до конца выстраданного увала осталось не так уж и много времени, я решительно поднялся. Обязательная программа выполнена. Но надо еще кое-кого навестить. А то не простят мне такого долгого отсутствия.

— Спасибо большое! — сказал я, вытирая губы салфеткой. — Все прям ну очень вкусно! И подарок обалденный! — И на ходу придумал: — Я сегодня в наряд по роте заступаю. Прямо через час... Забыл предупредить.

Должно прокатить. Мама у меня, хоть и жена бывшего суворовца, но к военной теме никакого отношения не имеет. Она и знать не знает, когда у нас в наряды заступают. Да и бабушка не в курсе.

Лиля