Военное просвещение. Война и культура во Французской империи от Людовика XIV до Наполеона - Кристи Пичичеро

в масонском сообществе и способствовали росту и распространению масонства. Офицеры создавали передвижные военные ложи, прикрепленные к отдельным полкам, и открывали смешанные гражданские и военные ателье. Обычно ложу создавало военное подразделение, размещенное в городе во Франции, а затем, когда подразделение покидало это место, руководящий офицер передавал управление местному жителю, который занимался делами ложи.

В 1789 году насчитывалось 69 военных лож с официальными патентами, но, вероятно, всего военных лож существовало более сотни, поскольку не все они действовали под эгидой Grand Orient de Paris (Великого востока Парижа) [Quoy-Bodin 1987: 59]. Помимо передвижных или полевых лож, наиболее многочисленных, существовали ложи, не относящиеся к конкретному подразделению и объединявшие офицеров из разных подразделений и войск (артиллерия, кавалерия и т. д.), а также ложи, которые не имели официального военного титула, но члены которых были в основном военными [Ibid.: 40]. Историк Жан-Люк Куа-Боден так классифицирует масонские ложи, связанные со следующими подразделениями армии на континенте и за рубежом [Ibid.: 60–67]:

1) Дом короля (Maison du Roi)

Личная охрана (Gardes du corps)

Французская гвардия (Gardes fran Raises)

Швейцарская гвардия (Gardes suisses)

Мушкетеры (Mousquetaires)

2) Дом принцев (Maison des Princes)

3) Линейная пехота

4) Легкая пехота

5) Кавалерия

6) Гусары

7) Драгуны

8) Шассёры

9) Артиллерия

10) Военные инженеры (Genie)

11) Жандармерия

12) Флот

13) Колониальные полки

Полк Гваделупы

Полк Пондишери[111]

Полки в Сен-Доминго

В линейной пехоте масонами были 23 % всех офицеров (690 из 3000), с максимальной долей численного состава в Penthievre-Infanterie (пехоте Пентьевра), 53,2 % офицеров которых были масонами [Ibid.: 62]. Во флоте некоторые корабли формировали собственные ложи, расположенные на борту, например на фрегатах “La Cybèle”, “La Vestale” и “L’Union” [Ibid.: 66]. После реформ 1775 года почти все подразделения Дома короля оказались «ма-сонизированы» [Ibid.: 67]. Три из пяти подразделений, входивших в экспедиционные корпуса Рошамбо во время Войны за независимость США, имели ложи, в которых состояло не менее сотни офицеров-масонов (инициированы в разное время), в том числе многие известные личности: Лафайетт, Луи-Филипп, граф де Сегюр (1753–1830, сын военного министра Сегюра) и Луи-Мари Марк Антуан, виконт де Ноай (1756–1804), которые все стали членами лож до пересечения Атлантики [Ibid.: 70]. В военном управлении в период между 1773 и 1789 годами не менее 12 высокопоставленных чиновников из разных отделов Военного министерства были членами парижских лож [Ibid.: 59]. Аналогичным образом, в управлении военно-морского флота масоны занимали некоторые высшие должности гражданских служащих, от комиссионеров Адмиралтейства до генеральных прокуроров. Военные также находились в центре масонской администрации.

С учетом глубокой связи между вооруженными силами и масонством на протяжении XVIII века, становится очевидным, что многочисленные офицеры-дворяне ставили социальность среди военных в центр своего самосознания и деятельности. Более того, как поясняет Пьер-Ив Борепер,

…принимая во внимание значительное присутствие в центральном управлении «Великого востока», военные часто выступали посредниками между Парижем и провинциальными ложами, гарантируя моральные и социальные качества лож, которые они соглашались спонсировать или посещать [Beaurepaire 2004: 549].

Этих моральных и социальных качеств было несколько. Во-первых, центральное место занимает идеал равенства, о чем говорят названия различных масонских лож, например ирландская La Parfaite Egalite («Идеальное равенство») и парижская L’Egalite Parfaite et Sincere Amitie («Идеальное равенство и искренняя дружба»). Официальная масонская догма гласила, что все люди рождаются равными перед природой. Однако историки справедливо предупреждали об ограничениях подобного равенства, практикуемого в ложах, и интерпретации этой концепции равенства как способа оправдать неравенство или исключение. Как писал масон элитной аристократической военной ложи Trois Freres Unis («Трое объединенных братьев») в Версале:

Система масонского равенства, как бы ее ни восхваляли, недостаточно всеобъемлюща, чтобы объединить на том же уровне людей, чьи характеры, души, мысли, состояния или место службы соответствуют слабо. <…> Верно, что эти различия чужды для масонства согласно его догме, но на деле они важны. Таким образом, неспособность соответствовать по социальному положению есть зло и, возможно, источник других зол. Вот что мы видим в своей ложе. Ее основали военные, и если бы они ввели закон для себя, чтобы принимать лишь военных, они бы, скорее всего, сохранили неизменный покой [в ложе] [Quoy-Bodin 1987: 97].

Практическая интерпретация масонского равенства, проявляющаяся в Trois Freres Unis, была оправданием для социальной реакционности и исключения. Более того, по всей вероятности, записей о солдатах, бывших братьями в военных ложах, мало или вовсе нет, и неясно, приглашали ли в ложи, образованные в море, простых моряков.

Несмотря на эти тенденции, противоположные свидетельства говорят о том, что в некоторых ложах масонское равенство воспринималось более буквально. Списки участников подтверждают это, показывая, что люди с разным социальным статусом и офицеры в командной цепи в военных и невоенных ложах смешивались. Вероятно, стоимость членства была главным сдерживающим фактором для младших офицеров, которые все равно вступали в ложи в статусе frereservant (служащего брата). Тем не менее неоднородное руководство (Venerables, преподобные) лож свидетельствует о поддержке определенного равенства членов. В 1788 году преподобными лож в линейной пехоте были следующие лица: один полковник, три подполковника, один майор, пятнадцать капитанов, девять лейтенантов, три младших лейтенанта, один адъютант-майор, два хирурга-майора, один капеллан и один шляпный мастер генерального штаба [Ibid.: 54–55].

Как показывает это растяжимое понимание равенства, в тот период равенство и иерархия или субординация необязательно считались несовместимыми. В этом смысле показательна статья “Société” (моральная классификация) в “Encyclopédie”. Анонимный автор утверждал, что «люди созданы, чтобы жить в обществе», и что общество необходимо для человеческого рода[112]. Таким образом, чтобы укрепить общество, люди должны следовать четырем принципам или правилам. Первое правило гласит, что общественное благо должно всегда стоять над личными интересами человека. Второе правило: «…дух социальности должен быть универсальным; человеческое общество принимает всех людей, с которыми мы можем вступать в отношения» [Encyclopédie 1751–1776, 15: 253]. Третье и самое важное в этой статье:

…равенство природы между людьми – это принцип, который мы никогда не должны упускать. В обществе этот принцип установлен философией и религией; какое бы неравенство между нами ни создавало различие в условиях, оно было введено, лишь чтобы помочь людям преуспеть в конечной цели в соответствии с их текущим положением[113].

Признание природного равенства и функциональной социальной иерархии порождает сообщество, общественную службу и благо, а также коллективное счастье, которое позволяет людям разных чинов и положения общаться и дружить. Последнее четвертое правило закладывало принципы для восстановления разрушенного общества. Если человек нарушает общественную связь через преступление или несправедливость, пострадавшая сторона может добиться справедливости и действовать в целях самообороны, но не должна затаивать