Торговцы мечтами - Гарольд Роббинс

class="p1">Мистер Сигейл встал, обошел стол и подошел к Кесслеру. Стал перед креслом и посмотрел на него сверху вниз.

— Вы уверены, что хотите только снять сериал, мистер Кесслер?

Джонни Эдж начал понимать, что происходит. Этот коротышка играл с Петером, как кошка с мышкой. Он знал, чего они хотят, знал это еще до их прихода. Но почему он тогда не отказал сразу?

— Конечно, мистер Сигейл. Для чего же нам еще может понадобиться студия? — вежливо ответил Петер.

— До меня дошли слухи, что вы хотите создать из бродвеевского спектакля «Бандит» картину из шести частей, — сказал Сигейл после небольшой паузы.

— Ну насмешили, — улыбнулся Петер Кесслер. — Может, я и говорил о том, что хочу сделать из «Бандита» сериал, но ни о какой картине из шести частей не могло быть и речи.

Сигейл вернулся на свое место.

— Извините, мистер Кесслер, но студия Слокума занята на лето, и мы не можем сдать ее вам в аренду.

— Что вы хотите сказать этим «занята»? — не выдержал Джонни. — Чушь! Я прекрасно знаю, что все лето там ничего не будут снимать.

— Не знаю, откуда вы получили такую информацию, мистер Эдж, — спокойно ответил Сигейл. — Кому это лучше знать, как не мне.

— Насколько я понял, мистер Сигейл, — вмешался Петер, — ассоциация не хочет, чтобы «Магнум» снял этот сериал?

Сигейл пристально посмотрел на Кесслера и объяснил:

— Мистер Кесслер. По пункту шесть параграфа «А» нашего соглашения мы забираем лицензию, по которой вы можете снимать картины.

Петер сильно побледнел. На какую-то долю секунд он, казалось, обмяк в кресле, затем выпрямился, и на лицо вернулись краски. Кесслер встал.

— Насколько я понял, ассоциация с помощью своего монопольного права хочет ограничить конкуренцию?

— Можете называть это, как хотите, мистер Кесслер. Ассоциация действует в строгом соответствии с контрактом.

В хриплом голосе Петера послышались стальные потки;

— Вы не можете запретить «Магнуму» делать картины, просто аннулировав контракт, Сигейл. Вы также не можете остановить прогресс кино. «Магнум» будет продолжать снимать картины с лицензией ассоциации или без нее!

Сигейл холодно смотрел на Петера Кесслера.

— Ассоциация не предпримет никаких шагов, мистер Кесслер, если только вы вновь подпишете соглашение, что не будете снимать картины продолжительностью более двух частей.

Джонни взглянул на Петера. Этот Сигейл оказался крепким орешком. Сначала бьет по голове кувалдой, а потом предлагает пряник. Интересно, что ответит Петер? Сигейл оставил лазейку.

Петер Кесслер спокойно стоял, в его голове мелькал множество мыслей. Существует шанс спасти компанию, но если он ухватится за этот шанс, у него никогда не хватит смелости опять подняться против ассоциации.

Петер действительно хотел делать настоящие художественные картины. Когда на экран переносят эти маленькие, застывшие на пленке картинки, они оживают, превращаются в реальных людей, в реальные события и приобретают смысл. При виде их публика смеется и плачет. Они так же, как театр, литература, музыка или какая-нибудь другая форма искусства, способны возбуждать людские души. А искусство только тогда подлинно, когда свободно.

Что тогда сказала Эстер? «Делай, что считаешь нужным. Плевать, имеем мы дом на Риверсайд Драйв или нет!»

Петер Кесслер подумал, что все же надо соглашаться на неожиданное для себя самого предложение Сигейла, но сказал он совсем другое:

— «Магнум» не подпишет никакое соглашение, которое будет ему указывать, какие картины снимать, мистер Сигейл. Плевать, имеем мы дом на Риверсайд Драйв или нет!

Он повернулся и гордо вышел из кабинета. За ним последовал Джонни. А мистер Сигейл долго еще чесал голову и удивлялся, какое отношение имеет дом на Риверсайд Драйв к съемкам картин.

7

Пылающее белое солнце слепило глаза, когда Петер и Джонни вышли из здания ассоциации. Парень посмотрел на бледного и осунувшегося Кесслера.

— Пошли выпьем, — предложил он.

Петер медленно покачал головой.

— Я, наверное, пойду домой и немного полежу, — ответил Кесслер слегка дрожащим голосом. — Я… я неважно себя чувствую.

— Извини, Петер. Я не хотел… — сочувственно проговорил Джонни, который считал себя виноватым в том, что произошло.

— Не извиняйся, Джонни, — прервал его Петер. — Я так же виноват, как и ты. Я сам этого хотел.

Он сунул в рот потухшую сигару. Зажег спичку, но рука дрожала так сильно, что он не мог поднести спичку к сигаре. В конце концов Петер с отвращением вышвырнул сигару.

Друзья угрюмо смотрели друг на друга, каждый занятый своими мыслями. Петеру такой поворот событий казался крахом всех надежд и планов. Теперь ему придется искать работу. Его уже начала беспокоить совесть. Не поспешил ли он с Сигейлом? Может, следовало принять предложение? Пусть с ассоциацией борется тот, у кого больше денег. Кесслер не знал, правильно ли он поступил, его охватили смятение и тревога. Наверное, надо бы пойти домой и обсудить все с Эстер.

Джонни уже думал, как снять «Бандита» в другом месте. Должна же существовать какая-то свободная студия! Не только же ассоциация имеет большие помещения! Надо только поискать. Может, Борден позволит им работать у себя? Он снимает сериалы и, если немного потесниться, то места хватит и для «Бандита». В конце концов Борден сам вложил в картину две с половиной тысячи и заинтересован в ее успехе.

— Я поймаю кэб, — предложил Эдж.

Он посадил Петера в кэб. Кесслер жалобно смотрел на юношу и попытался улыбнуться. Джонни улыбнулся в ответ. Петер храбрится, у него есть характер.

— Не беспокойся, — сказал Эдж. — Мы найдем способ, как разбить этих гадов.

Петер кивнул, не рискуя открывать рот. Он боялся расплакаться. Кэб тронулся с места, и Джонни Эдж смотрел вслед, пока кэб не свернул за угол.

Джо Тернер сидел за своим столом и читал газету. Увидев Джонни, он взволнованно вскочил на ноги.

— Как?.. — Тернер так и не договорил до конца. Одного взгляда на лицо Джонни ему оказалось достаточно, и он упал на стул. — Ни черта не вышло?

— Ни черта, — покачал головой Джонни.

— Что случилось?

— Они знали о наших планах. — Юноша сердито смотрел на Тернера. — Какие-то подлецы проболтались.

— Этого следовало ожидать, — философски кивнул Джо.

— Ничего не следовало ожидать! — голос Эджа сорвался на крик. — Они ничего не должны были узнать.

— Полегче, парень. — Джо успокаивающе поднял руку. — Не кричи на меня, я им ничего не говорил.

— Извини, Джо. Я знаю, что это не ты, — сразу успокоился Джонни. — Но ты был прав — зря я уговорил Петера пойти на эту авантюру. Если бы я пореже раскрывал свой большой рот, мы бы по-прежнему снимали картины.

— Неужели все так плохо? — присвистнул Джо.

— Да, — угрюмо ответил Джонни Эдж. — Они забрали