Оптика документальности. Практики работы с памятью и историей в современном искусстве - Татьяна Леонидовна Миронова

ботинок или детского конструктора, покопавшись в котором можно найти ампулу от лекарства. Из текста мы узнаем, что она отсылает к трагической для семьи истории смерти дедушки в результате врачебной ошибки. Или же в приоткрытом ящике письменного стола обнаруживаем плеер с оцифрованной с катушки записью голоса дедушки.

В середине комнаты стоит бар, а внутри спрятана детская железная дорога: как мы узнаем из истории, дедушка собирал ее буквально по вагончику. Поиск этого «секретика» напоминает детские поиски новогодних подарков, особенно если обратить внимание на гирлянду, которой окружена игрушка (см. ил. 10 на вкладке).

Свет в комнате направлен на определенные фрагменты выставки, например на ящик стола с пластинкой или на предметы в шкафу (включающие старые инструменты и коньки). Это напоминает театральные представления, где для создания драматического эффекта выделяются самые важные детали. Тот же эффект мы можем наблюдать и на выставке, где кураторы прячут «сокровища», но дают посетителям подсказки, которые помогут их найти.

«Секретики» становятся метафорой скрытой истории, которую мы в состоянии уловить только по кусочкам воспоминаний, найденных то тут, то там. Зрители могут обнаружить все секретики или раскрыть только один или два, но важно то, что они переживают опыт детской игры в придумывание прошлого.

Художественное взаимодействие как способ дистанцирования от прошлого

Как дистанцироваться от истории в квартире, которая ее хранит, наполнена ею? Этим вопросом задаются приглашенные художники Настя Кузьмина, Ваня Боуден, Катя Канке-Зайканова, Алина Журина, Наташа Базова, Катерина Мотылева, Вика Сорокина, которые взаимодействуют с пространством квартиры. Художники использовали практически те же материалы, что были представлены на выставке, включая игрушки, безделушки и предметы быта. В связи с этим возникает вопрос: где граница между документальными материалами и художественными произведениями? До того как кураторы открыли квартиру для выставки, она представляла собой обычное нежилое помещение. Но что произошло, когда выставка состоялась?

Ваня Боуден для работы «Дети и животные» собрала свои старые игрушки, среди которых куклы Барби, игрушечные лошадки и жук в коробке, а затем их каталогизировала. Такой «архив» был выставлен в серванте за стеклом, подобно музейным экспонатам. Стоящие одна рядом с другой игрушки напоминали археологическую выставку в маленьком музее детства.

Мы нашли почти те же игрушки в детской комнате Лизы, но там это просто игрушки, в отличие от инсталляции Боуден, и это различие становится ключевым моментом всей выставки. Когда мы играем или хотя бы видим, как кто-то играет с куклами Барби, а затем находим те же предметы за стеклом в качестве экспонатов, это создает дистанцию по отношению к ним. Мы видим обычные вещи с другой точки зрения, и они становятся чем-то большим, чем они есть, – свидетельствами прошлого.

Другая художница, Вика Сорокина, сделала почти прозрачные переводные картинки, используя фотографии своих друзей детства, а затем разместила их на окнах квартиры в работе «Выставка наклеек». Подобно засвеченной пластинке или железной дороге, переводные картинки стали всполохами памяти, почти не видимыми невооруженным глазом. Эта работа перекликалась с наклейками диснеевских персонажей на двери комнаты, которые приклеил дедушка Елизаветы в 1970‑х годах. Дверь, снятая с петель в 1990‑х годах, стояла в «Комнате № 3», чтобы посетители могли рассмотреть маленькие картинки, скопированные из журнала.

Объект Анастасии Кузьминой «Приданое» выделяется в ряду других произведений и представляет собой чемодан с вещами, которые собрала для художницы бабушка в качестве приданого. Он помещен на постамент, а на полу стоят две церковные свечи, которые обрамляют композицию и добавляют значимости предмету. Содержимое чемодана скрыто от зрителя, видно только, что он, вероятно, набит большим количеством вещей. Это наводит нас на мысль о скрытом прошлом, о тех историях, которые спрятаны за предметами не только в этой квартире, но и в жилых пространствах вообще. И предметы эти обладают для их владельцев огромной важностью, на что намекают зажженные свечи.

Интересно, что объект Кузьминой не так тесно связан с самой квартирой, как, например, «Выставка наклеек» Сорокиной, которая почти сливается с окружающей обстановкой. «Приданое», наоборот, расположено прямо в центре комнаты, его невозможно не заметить. Одновременно оно отличается и с точки зрения исходного материала, то есть здесь нет ни игрушек, ни памятных сувениров, ни наклеек, за счет которых можно «раствориться» в пространстве: чемодан, поставленный на постамент, как скульптура, привлекает наше внимание. «Приданое» становится центром экспозиции «Комнаты № 2» не случайно: оно позволяет увидеть пространство одновременно как жилое и как выставочное.

Смена ролей: от художественной выставки к театральному представлению

«Выставка вещей № 2» предлагает зрителю игру в историю, используя при этом различные стратегии, среди которых реконструкция детской комнаты 1990‑х годов, игра в поиск сокровищ, художественные интервенции. Таким образом, в каждой части кураторы рассматривают вопрос о том, как работать с пространством квартиры как пространством семейной памяти.

Первое пространство стало реконструкцией детской комнаты с небольшим беспорядком вокруг, как будто девочка только что ушла и скоро вернется. Живая среда, организованная кураторами, позволяет посетителям стать гостями, которые могут смотреть, играть или слушать музыку. Комната № 3 с воспоминаниями об отце и дедушке Спиваковской связана с игрой в «секретики», где предметы были спрятаны, чтобы посетители могли их найти. В целом произведения, показанные на выставке, позволяют увидеть квартиру не только как жилое пространство, но и как выставочное. В этой ситуации посетители понимают, что они находятся в вымышленном, иллюзорном месте, что подчеркивают переводные картинки Сорокиной или старый чемодан в инсталляции Кузьминой. В то же время чувство подлинности вещей и самого пространства, которое является отправной точкой проекта, никогда не ставится под сомнение, потому что каждый предмет связан с конкретными воспоминаниями и жизнью, которая здесь когда-то была.

«Выставка вещей № 2» демонстрирует довольно важную смену ролей куратора и зрителя в контексте взаимодействия с памятью и историей. Даже предметы перестают быть тем, чем они были: после превращения квартиры в музей семьи посуда перестает быть посудой, а становится свидетельством времени, сервант становится хранилищем для инсталляций, а не для семейных фотографий.

Спиваковская и Колчин организовали пространство, превратив его в место искусства, и организовали найденные объекты в соответствии с историями, которые хотели рассказать. В комнате отца и деда железная дорога и сапоги показаны так, как будто они являются частью декораций на сцене. Выставка без людей и напоминает пустую сцену, ожидающую актеров для начала спектакля. Так являются ли кураторы художниками сцены или даже режиссерами, которые готовят пространство для дальнейших действий?

Если каждая комната – сцена для выступления артистов, посетители могут стать этими артистами. В отзывах в социальных