Том 2. Стихотворения 1917-1922 - Велимир Хлебников

2 февраля 1922

Не шалить!*

Эй, молодчики-купчики,Ветерок в голове!В пугачевском тулупчикеЯ иду по Москве!Не затем высокаВоля правды у нас,В соболях – рысакахЧтоб катались, глумясь.Не затем у врагаКровь лилась по дешевке,Чтоб несли жемчугаРуки каждой торговки.Не зубами скрипетьНочью долгою,Буду плыть, буду петьДоном – Волгою!Я пошлю впередВечеровые уструги.Кто со мною – в полет?А со мной – мои други!

Февраль 1922

«Трата, и труд, и трение…»*

Трата, и труд, и трение,Теките из озера три!Дело и дар – из озера два!Трава мешает ходить ногам,Отрава гасит душу и стынет кровь.Тупому ножу трудно резать.Тупик – это путь с отрицательным множителем.Любо идти по дороге веселому,Трудно и тяжко тропою тащиться.Туша, лишенная духа,Труп неподвижный, лишенный движения,Труна – домовина для мертвых,Где нельзя шевельнуться, –Все вы течете из тройки.А дело, добро – из озера два.Дева и дух, крылами шумите оттуда же.Два – движет, трется – три.«Трави ужи», – кричат на Волге,Задерживая кошку.

1922

«К зеркалу подошел…»*

К зеркалу подошел.Я велик. Не во всякую дверь прохожу.Я уравнил победы венок и листья стыда и военного срама.Для славы морской дал простой и дешевый закон(В заботе о бедных и нищих умом).Мои уравнения сильнее морских крепостей из железа плавучегоОстровов из железа, где плещется смерть в черном кружеве чугунных цепейВ острой осоке раскрашенных труб, в паутине снастей для бурь паукаГде певчие птицы щебечут чугунной пальбой,Где выстрел из мглы – бормотанье утренней славкиБелых от утра болот.И если плавучая крепость, громада морская,Морской утюг, чей (бритвой!) нос громады бреет бурь,Собаки послушнее, хорошо выстеганной,На голос идет господина, ложится в ногах, –Плуг моря <упругий>Гнет повороты дороги, кладет и туда и сюда комья бурь,Как лемех сохи кладет пласты черноземаТак, как <хочет его господин с бледным лбом>,От простого нажима руки господина.Я застегиваю перчатку столетий.Запонкой перемены знакаСменяю событий узор и цвета,Ежели в энном рядуУсядутся в кресло дваВместо трех.

1922

«Старую Маву древней Галиции…»*

Старую Маву древней ГалицииСёдни увидел в столице я.Выщерил на небо плотникАзбуку каменных слов,Зубы ночного бревна.Месяц – в засаде охотник,Тянется с неба слюна.Голод, соси старой воблы ком!Черным набором за облакомВылезла черная тройка.Это не ливень полей,Это не улиц небом попойка:Выросла на небе тройка.Темной маны ВодолейВырос и вылез,Где улицы раньше резвились.Вещий, смотри:Это же триБыстро шагает ногой скороходаПо облакам небосвода.

1922

«Она удала и лиха…»*

Она удала и лиха,Она красою спорит с женами,Ее живые потрохаЧасами смотрят обнаженными.Кишки подобно небосводуСвершают медленный полет.И, созерцая звезд природу,Гоня по жилам красноход,Творил сердечной жизни годИ умной – радостей свободу.И снеговая крышка снята,Чтоб небеса вращались тела,А Мава, бешена и свята,Вновь на свидание летела.

<1922>

«Я призываю вас шашкой…»*

Я призываю вас шашкойДотронуться до рубашки.Ее нет.Шашкой сказать: король гол.То, что мы сделали пухом дыхания,Я призываю вас сделать железом.

15 февраля 1922

«Участок – великая вещь!..»*

Участок – великая вещь!Это – место свиданьяМеня и государства.Государство напоминает,Что оно все еще существует

1922

«Подул…»*

ПодулИ государства пали.У дулГлаза в опале.

1922

«У меня нет государевой шляпы…»*

У меня нет государевой шляпы,У меня нет государевых бот.Небо светлое – шляпа моя,Земля серая – обувь моя.

1922

«Мне мало надо…»*

Мне мало надо:Краюшку хлебаИ каплю молока.Да это небо,Да эти облака!

1922 (1912)

«Не чертиком масленичным…»*

Не чертиком масленичнымЯ раздуваю себяДо писка смешногоИ рожи плаксивой грудного ребенка.Нет, я из братского гроба<И похорон>Колокол Воли.Руку свою подымаюСказать про опасность.Далекий и бледныйМною указан вам путь,А не большими кострамиДля варки быкаНа палубе вашей,Вам знакомых и близких.Да, я срывался и падал,Тучи меня закрывалиИ закрывают сейчас.Но не вы ли падали позже<И гнали память крушений>,В камнях <невольно> лепилиТенью земною меня?За то, что напомнил про звездыИ был сквозняком быта этих голяков,Не раз вы оставляли меняИ уносили мое платье,Когда я переплывал проливы песни,И хохотали, что я гол.Вы же себя раздевалиЧерез несколько лет,Не заметив во мнеСобытий вершины,Пера руки временЗа думой писателя.Я одиноким врачомВ доме сумасшедшихПел свои песни – лекарства.

1922

«И позвоночные хребты…»*

И позвоночные хребтыВысоких замков – книг.За населенные страницыЛисты стеклянных деревень.Здесь города живые книгиОщерили книгой листыВысоких замков – плоскостей.Стояли тыла книги корешком,Где грозовые битюгиМахали синих молний облаком.О рова <н>рав и нравов рава!И люди, сложены в стога людей,Лежали тесно мертвым сеном.В стеклянные овраги переулковНа игры звали баладеи.Весь город без веснушек стен.Листы людьми жилые,Стеклянная пряжа жилищ.Чтоб люди не морщинились,Для складок толп – порядка утюги.О полки с книгами, где имя писателя – звукИ общий труп – читатель этой книги!

1922

Будущее*

Если ветер придет целовать,Расскажу, что кровь запеклась,Что присохла к седым волосам.И парой свинцовых жемчужин из глазЯ спрошу: «Как вас звать?»И будет более плача,Чем в неделю дней мясопуста.А бровь черкнет крылом грача,Созвездие бешенством пестуя.Это были прекрасные масти,Снежные, черные и золотые,Это конница девушек местиЛетела, летит, от орудия тая.Загорелись в глазах небоскребы,Искавшие к облаку тропы.Алым снегом сиявшие губыГлодали далекие трупы.И за кустарник поднятых рукСкачет и скачет белый конь.«Весною цветами, – вымолвил рок, –Оседланный съест вас скакун».

1922

«Наполнив красоту здоровьем…»*

Наполнив красоту здоровьем,Ступает смерть по образамИ, точно нож над шеею воловьей,Сверкнет железом над народамиИ смотрит синими свободами.Узда, сорви коню уста,Он встанет дико на дыбыМахать неделей перестав,Ты успокоился дабы.Мигала могила у кладбищ.Как моль летит на пламя свеч,Лечу в ночное Бога окоИ вижу всадник, белый гад, бишь.Конь лижет трупыКрасным языком огня.

<1922>