Из новейшей истории Финляндии. Время управления Н.И. Бобрикова - Михаил Михайлович Бородкин

финских войск» и помеченная 29 марта 1901 года. За упразднение финских войск, по его мнению, говорили следующие факты и основания:

— Особые финские войска, по своей малочисленности, не могут иметь для России существенного значения.

— Войска эти усвоили, благодаря школе и местной печати, превратные понятия об «отдельном финляндском престоле» — «особом отечестве» — «особой присяге» — «финляндском подданстве» и обязанности «защиты только своей родины».

— Среди финляндцев заметно сочувствие к Швеции, в виду единства языка и религии.

— Несмотря на принимаемые меры, до сих пор не удалось вкоренить сознания братства по оружию и сплоченности между финскими и русскими войсками.

— Финляндский вопрос лишится своей остроты; положен будет конец многим недоразумениям и ослабится та враждебность, с какой население, следуя дерзкому поведению сейма, встретило применение нового устава о воинской повинности, независимо от степени устанавливаемых им льгот и облегчений.

— Ослабеет эмиграция из края, если только некоторое ее усиление в последние годы в действительности есть результат опасений применения нового устава.

— Облегчится возможность беспрепятственного проведения финнов чрез ряды русских войск.

— Устранена будет необходимость специальной подготовки офицеров для особых финских войск, а преобразование финляндского кадетского корпуса в русское учебное заведение последует само собою.

— Финляндское «государство» лишится своей «армии», являющейся ныне, вместе с особыми таможней и монетой, существенным подспорьем, как для ложного учения, распространенного о политическом положении Великого Княжества, так и для руководителей местного сепаратизма, черпающих известную уверенность и смелость в наличности финской вооруженной силы.

— Упразднение финских войск соответствовало бы духу времени и положению, занятому Россией в вопросе о разоружении, в виду того, что европейская и финляндская печать связывали вопрос об уравнении воинской тягости в Финляндии с такой же в Империи с мирной конференцией в Гааге.

— В виду явного противодействия представителей народа Монаршей воле, упразднением финских войск была бы проявлена Державная власть в подобающей ей силе и мощи, и

— Своевременным упразднением обособленных финских войск предотвратятся возможные осложнения на этой окраине.

Далее в той же записке говорилось: «Когда впоследствии поднимется в Финляндии новое поколение, — возросшее под благодетельным воздействием объединительных начал, вне задорной обособленности и зловредного господства в стране шведской партии, — явится возможность распространения на Великое Княжество имперского устава о воинской повинности в его полном объеме. Представителями финских войск, могли бы оставаться лейб-гвардии 3-й финский стрелковый батальон и финский драгунский полк.

«Финансовые сбережения от упраздненных войск, по всей справедливости, должны бы поступить в Государственное Казначейство, с выделением их части на усиление фонда для наделения землею безземельных».

«История указывает уже на подобное же сокращение финских войск. Таким образом Высочайшим Манифестом Императора Александра I от 15 (27) Марта 1810 года было установлено не требовать на действительную службу финских войск «пока обстоятельства это позволяют и пока благосостояние края не изгладит следов войны». Высочайшим объявлением от 25-го октября 1867 года (за № 24), Императором Александром II было повелено: «в видах достижения требуемого обстоятельствами сбережения в росписи ординарных расходов края, финские стрелковые батальоны впредь до времени упразднить». Сбережения этих последних разрешено было обратить на уплату процентов и на постепенное погашение займа, необходимого для постройки Петербургско-Гельсингфорсской железной дороги. Население Финляндии приняло бы настоящую Монаршую волю, очевидно, как великую для себя Царскую милость. Со стороны местного законодательства к осуществлению высказанного предположения препятствий не встречается».

Мысль об упразднении финских войск возникала тогда у разных лиц. Когда устав о воинской повинности рассматривался в Государственном Совете, то один из членов его (ген.-л. кн. Вяземский) высказался о пользе такой реформы, но председатель соединенного присутствия отклонил дальнейшее ее обсуждение, в виду того, что от Государственного Совета требовалось тогда мнение по уставу о воинской повинности, а не проекта расформирования финских батальонов. На мысли об упразднении финских войск остановился также и гр. П. П. Игнатьев, составивший по этому вопросу особую записку.

Из дневника H. И. Бобрикова видно, что 9 июня 1901 г. состоялось заседание Особого Совещания, в котором все члены его — Вел. Кн. Михаил Николаевич, ген.-адъют. П. С. Банковский, ген.-губ. Н. И. Бобриков, военный министр А. Н. Куропаткин, министр внутренних дел Д. С. Сипягин и министр статс-секретарь Вел. Кн. Финляндского B. К. Плеве — единогласно признали желательным упразднение финских войск. Егермейстер Сипягин предлагал вместе с тем распространить целиком устав о воинской повинности Империи на Финляндию. Бывший военный министр П. С. Вапновский, высказавшись за упразднение, прибавил, что в Бозе почивающему Императору Александру III было известно о проникновении в ряды финских войск тенденций местного сепаратизма.

Государь Император, взвесив мнения сейма, Государственного Совета и Особого Совещания и сопоставив их с истинным положением Финляндии, признал, что лучшим и простейшим решением вопроса было упразднение финского войска, путем постепенного расформирования восьми армейских батальонов, а потому и соизволил повелеть генерал-губернатору Бобрикову, совместно с министром статс-секретарем Плеве, составить в этом смысле проект узаконения, которое 29 июня и удостоился Высочайшего утверждения.

Решение Государя Императора по упразднению финских войск явилось, по определению B. К. Плеве, высокомудрым и особенно своевременным. Финляндия имела под ружьем 5600 чел. и из-за этой горсти воинов нужно было держать особый штаб, кригс-комиссариат, отдельную экспедицию при сенате, докладчиков и целый кадетский корпус. Финские войска защитить своего края не в состоянии были; оборонять России, совместно с армией Империи, они не признавали себя обязанными. Какая же польза от подобных воинских частей? А между тем они внесли в отношения Финляндии и России немалую неурядицу, вызывая взаимные неудовольствия и задевая нашу национальную гордость тем, что ряды их были закрыты для русских людей.

В ознаменование дня подписания сего «государственного акта», от которого и B. К. Плеве, и Н. И. Бобриков ожидали большой пользы общегосударственному интересу, положено было построить в Выборге военный собор в память Великого Петра, на том месте, где он 14 Июня 1710 г. молился по взятии этой крепости. Государь Император милостиво соизволил пожертвовать на первый камень собора 5 тыс. р. — Тогда же положено было составить правдивую историю Финляндии на русском языке «со времени покорения ее части Петром I и до настоящих дней».

«Сегодня состоялось Высочайшее решение по вопросу о воинской повинности в Финляндии. Народ будет блаженствовать, страна богатеть, а крамольники возмущаться», писал генерал-губернатор своему помощнику.

Многие «от всего сердца» поздравили H. И. Бобрикова с разрешением вопроса о воинской повинности в Финляндии, в смысле русских интересов и «с ограждением безопасности нашего отечества на его северо-западной границе от возможных опасных случайностей. Много труда